Луи Бриньон - Трон Зевса

Посудите сами, Ольга, — продолжал размышлять Боуд с некоторой задумчивостью, — учитывая тот факт, что мы пытаемся найти способ которым можно остановить эти загадочные убийства, или иными словами говоря, остановить зло…всё происходящее очень и очень странно. Получается, что все эти чудеса света, Гера и сам Зевс…олицетворяют именно…зло. Иначе с чего бы им охранять этот путь? По сути, всё что преграждает путь к добру и есть зло!

— Ещё немного и вы перейдёте на Библию, — Александрова легко засмеялась, — Джеймс, вы слишком близко к сердцу принимаете все эти вещи. Это мифы. Не больше. Гера, Зевс и все остальные…

плод человеческого воображения. Им хотелось иметь Богов, вот они их себе и придумали. А потом придумали сотни легенд для каждого из них. Люди так устроены. Они должны иметь нечто, что недоступно их пониманию и кому они могли бы поклоняться, просить, рассказывать обо всём.

— А учёные существуют для того чтобы высмеивать всё, что не может быть доказано научно? — с изрядной долей иронии поинтересовался Боуд.

— Примерно, так, — не могла не согласиться Александрова и тут же добавила словно пытаясь оправдать предыдущие слова, — но тем не менее, мы все признаём существование загадочных явлений которым нет и не может быть объяснения. Так же, как раскопки и работа над документами опровергали мнения учёных и доказывали реальность существования мифов в той или иной степени.

Это касается и статуи Зевса. До недавнего времени описания статуи дошедшие до наших времён, считались выдумкой самих греков. Однако исследования и раскопки опровергли все научные версии имеющиеся по этому поводу. В непосредственной близости от храма были найдены доказательства существования статуи. Остатки мастерской Фидия в которой он создавал эту статуя. Формы и прочие атрибуты скульптора. Даже осколки драгоценных камней и следы расплавленного золота, из которого ваятель создавал одежду Зевса. Был найден даже кувшин с надписью «принадлежит Фидию». Так что, Джеймс, я принадлежу к тем учёным, которые пытаются всё обосновать с помощью фактов, но признают возможность отдельных исключений. В частности, это касается всего, с чем мы с вами сталкиваемся и чем благодаря в первую очередь вам, я сама становилась свидетелем. Зло несомненно присутствует на земле хотя мы его чаще всего и не видим. Но мы и Бога не видим. Даже душу свою и ту, не видим…но разве у кого- либо из людей есть сомнения в том, что она действительно существует?

— И каков смысл вашей речи? — поинтересовался Боуд. Александрова снова засмеялась и весело ответила на вопрос:

— Смысл прост, Джеймс. Я верю, что вам удастся и здесь найти решение. И чем бы это не стало на сей раз, я безоговорочно признаю её реальность.

— Иначе говоря, вы предлагаете мне найти решение и готовы с ним согласиться?

— Именно!

— Звучит, не совсем по дружески, Ольга.

— Женщины в таких вопросах чаще всего уступают мужчинам, Джеймс, — парировала Александрова.

Боуд неожиданно для себя самого, рассмеялся.

— Для меня эта давно не новость, Ольга, — всё ещё смеясь ответил Боуд, — вам женщинам всегда удастся найти причину по которой вам отведено второе место или первое. Основания у вас всегда найдутся.

Отсюда вывод. Не следует мужчинам спорить с женщинами по той простой причине что уже изначально такая беседа обречена на неудачу.

— Джеймс!

Услышав голос профессора Коэл, оба остановились и повернулись в её сторону. Профессор Коэл быстро подошла к ним и бросив мельком взгляд на руку Александровой которая всё ещё опиралась на руку Боуда, негромко и с лёгким волнением, заговорила:

— Почему ты не рассказал нам про «Пифию»?

— Что ещё за «Пифия»? — не понял, Боуд.

— Отец Джонатан рассказывал тебе о ней.

— А, — протянул Боуд понимая о чём идёт речь, — «змеерукая женщина»? И что в ней особенного?

Александрова с удивлением вслушивалась в разговор, пытаясь понять, о чём именно идёт речь.

Однако слово «Пифия» её несомненно заинтересовало.

Тем временем профессор Коэл снова заговорила.

— Джеймс, это всё очень и очень странно. Дело в том, что слово «Пифия» значит то же самое что и

«Сивилла». Иными словами говоря, это одно из имён оракула. А судя по рассказу отца Джонатана, это какая то странная женщина с крыльями и четырьмя змеиными руками. Ничего подобного я даже близко не слышала. Да и само сравнение абсолютно неуместно. Нарекать именем оракула некое и столь ужасное создание.

— Это мог быть отчасти просто бред! — предположил Боуд.

— Тогда, откуда ему известно это название оракула?

— Понятия не имею, — ответил Боуд и тут же с лёгким раздражением добавил, — послушай Энн, мне сейчас некогда разбираться с тем сколько у оракула было имён. Меня больше волнует главный Бог греков и всё что может быть с ним связано. У тебя есть что сказать по этому поводу?

Профессор Коэл развела руками в разные стороны.

— Тогда ты можешь знаешь, где находится «трон Зевса»? — не без иронии задал очередной вопрос, Боуд.

— Ты имеешь в виду гору?

— Он имеет в виду статую Фидия, где Зевс изображён сидящим на троне, — пояснила Александрова.

— Подождите, подождите, — вмешался в разговор Боуд и устремив взгляд на профессор Коэл, коротко

спросил, — какую гору?

— Как, какую? Олимп! — с некоторой растерянностью ответила профессор Коэл.

— Эта та гора с которой олимпийский огонь берут?

— Приблизительно, так!

— И какое отношение имеет «трон Зевса» к этой горе?

— Джеймс, ответ на этот вопрос даже школьники знают.

— А я вот понятия не имею, о чём идёт речь.

— Олимп- это не одна вершина. Их множество. Самая высокая вершина Олимпа и получила название

«Трон Зевса». Считалось, что именно там и находилось жилище Зевса. А почему ты спрашиваешь?

— Здесь уместен другой вопрос. Почему вы с Ольгой не рассказали мне об этом раньше?

Боуд оставил их и направился в сторону гостиницы.

— Ты куда? — окликнула его профессор Коэл.

— Надо найти толкового проводника, — не оборачиваясь, ответил Боуд.

Уже следующим утром, все трое поняли, о чём говорил Боуд. Гостиничный автобус отвёз их прямиком, к подножию Олимпа. Он остановился возле небольшого домика, где их уже ждали двое мужчин. Они тепло приветствовали всех четверых. Затем пригласили в дом, где сразу же предложили переодеться. Для них была приготовлено всё необходимое, включая тёплую одежду и рюкзаки.

Увидев всё, это профессор Коэл возмутилась:

— Ты обираешься затащить нас на эту гору? — с этим вопросом она обратилась к Боуду.

— Именно, — ответил Боуд, присматривая для себя подходящую одежду, — но ты можешь остаться Энн.