Борис Батыршин - Клык на холодец

– Сверчок? Не лейте мне в уши, как говорит Шмуль. Где ты видел у сверчка такую харю? Точно говорю, вылитый сумун!

– Ай, брось… – Шапиро отпер сейф, извлёк оттуда большую пыльную бутылку. Порылся в ящиках стола и присоединил к бутылке лимон, пару лабораторных мензурок и свёрток в промасленной бумаге, от которого одуряющее пахло копчёной гусятиной. – Харя тебе со страху померещилась. К тому же, что ты там мог разобрать с фонариком-динамкой?

– Угомоните своих талантов, Яша! Вот прижмёт к стенке такой «крикет» – всех подробностей разглядите, хоть с фонариком, хоть с голой задницей! А «сумун», это, к вашему сведению, огромный жук из старой фантастической книжки. Правда, он там, кажется, в море жил – зато хищный, как та тварюга [8] А. Мирер «Дом скитальцев», 1976 г. .

– Н-да? – с сомнением покачал головой Яков Израилевич, полагавший себя большим знатоком фантастики. – Что-то я такой книжки не припомню…

– Не припомнит он! Яша, я таки вас умоляю! Хватит строить из себя акадэмика, и разливай, пока я не умер ждать…

– Не думал, что твоя зазноба тебя так быстро отпустит!

– А она и не отпускала. – Егор плеснул в мензурку коньяка. – Выгнала – и велела раньше, чем через два часа не приходить. Подготовиться ей, вишь, надо, раньше не успевает!

Он появился в лаборатории вскоре после начала пьянки. К тому времени Бис и Шапиро усидели бутылку почти на две трети.

– Знаем мы эту подготовку… – хмыкнул егерь. – Небось, к скрипачу побежала! То-то, он её после концерта обхаживал…

– Не надоело, а? – без особой надежды осведомился Егор. Подколки напарника порядком его утомили. – И вообще, не завидуй так громко…

– Было бы чему! – не остался в долгу тот. – И вообще, если кому завидовать, так это Умару. Как он уходил после концерта, а? Две цыпочки под мышками, третья на шее виснет! Вот это я понимаю не то, что твоя училка… в смысле – библиотекарша.

Сын старейшины Добрынинского кордона пользовался у женской части населения ГЗ оглушительным успехом. Особенно – у первокурсниц, надеявшихся приобрести в постели с сильваном иммунитет к Лесной Аллергии. Девиц постарше привлекали романтика профессии егеря, экзотическая внешность и, главное подарки в виде косметических снадобий лесных зельеваров.

Шапиро икнул, встал, покачнулся, едва не уронив стул.

– Вы тут, значит, выясняйте ваших подробностей, а я приведу кое-кого. Да, если что, ещё одна бутылка в нижнем ящике. Только всю не выжрите, халамидники!

– Куда это он? – осведомился Егор, когда дверь за завлабом захлопнулась.

– За Мартином пошёл, они с Яшей приятельствуют. – Бич покатал в мензурке тёмно-янтарную жидкость. – И что находят в этих французских помоях – нет бы найти приличный, армянский… Кстати, заодно расспросим его за этого крикета. Может, знает что- нибудь?

Мартин, обитатель одной из подсобок, славился поистине всеобъемлющим знанием мифологии и фольклора Леса, от баек, которые травят у костра челноки, до мрачных легенд друидов.

– Я вот, что ещё хотел у тебя спросить… – егерь понизил голос. – Как с теми бумагами, что мы из Курчатника принесли? Удалось выяснить, что в них?

«Бумаги» профессора Новгородцева добытые во время авантюрного рейда в Курчатовский Институт, были не бумагами, а флешками и лазерными дисками, битком набитыми научной информацией. Те, кто отправил их за этими материалами, полагали – надо думать, не без оснований – что в них содержится ключ к тому, что случилось с тридцать лет назад, когда Зелёный Прилив в одночасье поглотил шесть крупнейших мегаполисов планеты.

Егора тоже тянуло покопаться в добытых материалах – но, увы, об этом не стоило даже мечтать. Загадочная аура Леса беспощадна к полупроводникам и пластикам – извлекать носители из защищённого контейнера даже на сравнительно безопасной территории МГУ было бы верхом идиотизма. К тому же, он не обольщался насчёт своего уровня. На флешках, скорее всего, сырые материалы – данные экспериментов, описания рабочих гипотез, включая отброшенные в процессе исследований. Работы не на один месяц людям поумнее его.

– Извини, пока ничего сказать не могу. Их только-только переправили в Новосибирск. Пока взломают, пока проанализируют, пока разберутся, что там – полгода минимум.

– Обидно. – вздохнул Бич. – А я-то губы раскатал: прочитает Студент и сразу поймёт, откуда что взялось…

Егор виновато развёл руками. Он знал, что егерь в глубине души надеялся, что записи помогут ответить на вопрос, не дававший ему покоя уже лет тридцать: «откуда взялся Зелёный Прилив, великанские деревья, Чернолес с его кошмарными монстрами? Куда ведут таинственные разрывы Большой Чересполосицы? Что такое, наконец, сам Лес?»

В коридоре послышались шаги. До слуха Егора, изрядно уже ослабленного коньяком, донёсся неразличимый бубнёж – один сбивчиво что-то бормотал, другой отвечал высоким, сердитым голосом.

Скрипнула дверь.

– А вот и они! – обрадовался егерь. – Слышь, Мартин, я тут на Ковре одну пакость встретил. Так может ты…

Егор обернулся. В дверях стоял мрачный, как грозовая туча, завлаб. За его спиной маячила грузная фигура кладовщика Вислогуза.

После расправы, учинённой Блудояром, Лиска больше суток провела в полубеспамятстве, не двигаясь, ни на что не реагируя. Вопреки зловещим предсказаниям, никто не пришёл за ней, чтобы превратить в «грибного» зомби. Трижды в клетку просовывали дверь с тепловатым варевом и саговую лепёшку. Во второй раз она заставила себя похлебать немного, но пища не удержалась в желудке. Ещё два раза новый знакомый появлялся в сопровождении охранника. Дверь открывали и выносили из клетки зловонное ведро, заменявшее туалет.

Но девушка ничего этого не замечала – перед глазами стояли страшные подробности недавней жути, кожу обжигали брызги гнилой жижи, уши закладывал вибрирующий вой существа , погибающего под бензопилой татуированного палача.

Из очередного приступа забытья её вывел знакомый голос.

– Ты как там, жива?

Давешний уборщик поставил перед клеткой ведро с водой. Это было наслаждение – Лиска зачёрпывала воду мятой кружкой и, сбросив футболку, поливала лицо, плечи, грудь. Уборщик с интересом косился на соблазнительное зрелище, но когда она стянула штаны, чтобы перейти к более деликатным процедурам, соизволил отвернуться.

– Пока ты валялась в отключке, ещё одного вашего привели! сообщил он, стоя к клетке спиной.

Лиска застыла с кружкой в руке.

– Нашего? Это кого?

– Нормальный, не «зеленушка». Когда вас доставили – он на носилках был. Видать, оклемался.

Это спутник Виктора, догадалась девушка. Тот, едва не загнувшийся от Эл-А – она ещё накладывала ему «слизней» на простреленную грудь.