Вячеслав Бец - Расплата

– Рогачёв, ты там ох. ел, что ли?! Чё молчишь?! – удивление в голосе кричавшего сменилось раздражительностью, даже агрессией.

– Покиньте машину, поднимите руки и медленно подойдите! – прокричал в ответ Андрей.

На той стороне некоторое время молчали. По обеим сторонам от дороги росло немало кустов и деревьев. Если в грузовике бегущие от Гронина заговорщики, а Андрей, зная план операции, в этом почти не сомневался – они могут быстро укрыться среди деревьев и принять бой. Романов потянулся к рации и нажал кнопку вызова.

– Руми, если кто-то…

Он не успел закончить, потому что от грузовика в обе стороны начали разбегаться вооруженные люди.

– Огонь! Огонь!!! – выкрикнул команду Андрей.

Блокпост мгновенно утонул в звуках стрельбы. С лязгом заработал «Утёс», оглушая людей и выступая главной скрипкой, хотя его грохот был очень далёк от скрипки. Ему аккомпанировали другие «инструменты», активно стараясь помешать оставшимся пассажирам грузовика покинуть машину. Солдат, посланный на блокпост, немедленно грохнулся на асфальт, прикрыв голову руками, но затем даже это делать перестал, не говоря уже об ответной стрельбе. Почти не стреляли и со стороны самого грузовика, выпустив на ходу в сторону блокпоста лишь несколько неприцельных очередей.

Через десяток секунд стрельба прекратилась даже без команды Андрея – стрелять больше было не по кому. Кроме солдата перед блокпостом, по разные стороны от машины лежали, не подавая признаков жизни, ещё трое, и один медленно полз к спасительным кустам, но через несколько секунд замер и он. Выждав ещё немного, Андрей решил обратиться к тем, кто ещё оставался в живых, а таких было минимум четверо.

– Сложите оружие и сдавайтесь! Мы не хотим больше кровопролития, но пройти через блокпост вы не сможете! – громко прокричал он.

Некоторое время никто не отвечал. Затем снова раздался знакомый ему голос.

– Романов, сука, это ты, что ли?! – в нем слышалось удивление и страх.

– Олег, что ты делаешь?! – вопросом на вопрос ответил ему Андрей.

Снова возникла пауза, длившаяся около минуты. Затем среди деревьев раздались выстрелы и крики, через несколько секунд выстрелы повторились, только никто уже не кричал. В сторону блокпоста ни одна пуля так и не прилетела – похоже, стреляли совсем не сюда.

– Что будем делать? – равнодушно поинтересовался Бодяга, когда снова воцарилась тишина.

– Ничего, – уверенно ответил Андрей. – Нам приказано удерживать блокпост, а не гоняться за зайцами.

Он вызвал Корнеева и поинтересовался, что происходит у них. Лёша ответил, что на самом блокпосте всё спокойно и на передовой позиции Черенко тоже. При этом он не задал ни единого вопроса о том, что происходит у самого Андрея, хотя точно слышал стрельбу. Его дисциплина и выдержка по-прежнему поражали и восхищали Романова.

Стрельба на базе тоже прекратилась, и на блокпост больше никто не совался. «Анархисты» провели на нём ещё полтора часа, ожидая чего угодно, но никто уже не пытался пробиться к тоннелю. По растительности вокруг блокпоста было хорошо заметно, что не более недели назад её всю тщательно вырубили и выкосили траву, чтобы у потенциальных беглецов не было возможности проскользнуть незамеченными, поэтому не могло быть и речи, чтобы кто-то скрытно проскользнул в тоннель. Олег, вероятно, сбежал, но куда? И главное, чего Андрей никак не мог понять – почему? Что он вообще здесь делал? Неужели он участвовал в заговоре против собственного отца?

Затем с «анархистами» связался Гронин и сообщил, что операция успешно завершилась, и он отправляет на блокпост новую постоянную охрану. Когда она прибыла, Андрей смог, наконец, покинуть позиции и осмотреть место боя, рощу и лежащих на дороге убитых людей. Одним из них оказался Сашок – ближайший товарищ Олега. Он был тем, кого Олег послал на блокпост и кто стал первой жертвой. Самого Олега так и не нашли.

Операция Гронина внесла в жизнь «Убежища» большую сумятицу. Заговор оказался достаточно глубоким и, по предварительным оценкам, охватил около трети людей всей организации. Это и стало для Павла главным спусковым механизмом к решительным действиям – он не мог позволить заговорщикам привлечь на свою сторону ещё больше людей.

Поскольку заполучить всё подполье вряд ли было делом выполнимым, Гронин решил не пытаться сесть на все стулья сразу, а удовольствоваться лидерами и теми ключевыми людьми, до которых мог дотянуться. Хотелось, конечно же, сделать всё лучше и качественнее, но значительный дефицит надёжных людей вносил соответствующие коррективы. Впрочем, даже тех мер, которые Павел предпринял, оказалось достаточно, чтобы нанести заговорщикам чудовищный удар, и вывести из игры львиную долю главарей и других активных деятелей, а оставшихся заставить бежать.

Многое из того, что в процессе расследования узнал Гронин, стало для него неприятным сюрпризом, а кое-что сумело даже поразить. Да, не каждый день узнаёшь, что люди, которым ты доверял, которые пережили с тобой эпидемию, лишения, рядом с которыми выживал долгие годы, а затем строил своё новое будущее – готовились нанести тебе удар в спину.

Один из таких людей, привязанный к стулу, сидел сейчас перед ним, опустив голову. Он знал, на что способен Павел Гронин, но вряд ли избегал смотреть ему в глаза из-за того, что боялся. Да, у каждого человека есть свои недостатки, но в трусости Колю Дьякова точно никогда нельзя было обвинить.

Паша уже минут пять сидел напротив него и молчал. Даже несмотря на то, что он готовился к этому разговору, начинать его не хотелось.

– Смотрю на тебя и не знаю, как с тобой разговаривать, – начал, наконец, Паша.

Дьяков промолчал. Паша усилием воли отогнал от себя желание одеть ту маску, что стала для него привычной за годы работы и к которой он теперь прибегал столь редко. Нет, после десяти лет в компании Дьякова ему хотелось до последнего разговаривать с Колей не скрывая своих эмоций, если не как с другом, то хотя бы как с товарищем.

– Коля, мы были почти как родственники. Не знаю сколько, но лет восемь точно. Произошедшее уже не изменить, но давай хотя бы покончим с этим не как враги, а?

Паша говорил доброжелательно, но Дьяков по-прежнему не отвечал. Гронин вздохнул.

– Ты знаешь, как я веду себя с врагами. Не заставляй меня поступать схожим образом с тобой. Мне этого не хочется.

– Раз не хочется, так не делай, – впервые подал голос Дьяков, по-прежнему не поднимая головы.

Павел выдержал паузу, но недолгую.

– Коля, какой смысл? Ты ведь знаешь, что не один арестован, и я выясню всё, что пожелаю, если не у тебя, так у кого-нибудь другого.

– Вот и узнавай, – буркнул Дьяков.

– Мда… Ведёшь себя, как обиженный ребёнок. Мы сошлись в поединке, ты достойно проиграл. Так закончи это тоже достойно?