Ник Никсон - Жажда. Тёмная вода [СИ]

Нужно заканчивать, понял Грудинин.

— Всё… слушай мой голос… туман уходит из твоей головы… дремота прекращается…

Мальчик вышел из гипноза и открыл глаза.

— Кажется, получилось, — восторженно воскликнул он. — Они меня услышали.

— Что ты им сказал? — спросил Грудинин.

— Что не могу помочь. И они замолчали. Голосов больше нет. Спасибо вам.

Локус сел на пол, осмотрелся.

— Кобальт… — начал Грудинин.

— Знаю, — оборвал Локу и указал на противоположную клетку. — Она хочет, чтобы нас быстрее убили, тогда ей дадут воды. Она собирается позвать их и сказать, что мы обо всем знаем.

Девушка подошла к клетке вплотную. Выглядела она ужасно худой, растрепанной, вся в синяках и кровоподтеках. На животе вкруговую повязан окровавленный бинт.

— Он выжил? — спросила она, обращаясь к мальчику.

Грудинин заметил на лице Локуса сомнение — рассказывать ли ей правду о судьбе ее ребенка.

— Да.

Девушка опустилась на колени, уперла голову в решетку и расплакалась.

Не осталось сомнений — это не галлюцинации из — за действия ерша. Мальчик на самом деле слышит мысли других людей. Возможно, наркотик усилил его мозговые функции. Как бы то ни было, это не продлится долго.

— Попробуй проникнуть в голову похитителям, заставь их отпустить нас, — сказал Грудинин.

— Я не могу кого — то заставлять. Не могу управлять чужой волей. Это твари могут, а я не могу.

Грудинин разочарованно вздохнул. Думай, думай… Должен быть выход.

— Свяжись с тварями снаружи. С теми, которых мы видели на дороге.

— Я не слышу так далеко.

— Попробуй. У тебя получится.

— Они не просят помощи.

— Так попроси помощи у них.

Водовозка затормозила перед закрытыми воротами. Охранник, на котором из одежды лишь пояс с рацией и автомат на плече, вышел из будки.

— Питьевая вода. Десять кубов, — сказал ему Витька.

Охранник огляделся на напарника за воротами. Тот пожал плечами.

— Нас не предупреждали.

— Твари снова телефонные провода перегрызли. Вот диспетчер и не дозвонилась, — Витька улыбнулся. — Открывай, раз приехали.

Охранник не пошевелился ни на йоту.

— В день жатвы никого не пускаем. Разворачивайся, — последнее прозвучало в адрес водителя.

Витька с Толиком переглянулись. Такого поворота они не ожидали.

— Послушай, — обратился Витька к охраннику. — Скажи высшему жрецу Ямсу, что приехала машина от Константина. Он в курсе.

— Жрецов сегодня беспокоить нельзя. Приезжайте завтра.

— Мужики, — обратился Толик. — Такой путь проделали, назад полными никак нельзя. Ну же, пропустите, быстро сольемся и все.

Охранник стукнул по прикладу и на повышенном тоне произнес:

— Глухие что ли?! Сказано, сегодня — проезд запрещен.

Витька вышел из машины.

— Эй! — вскрикнул охранник, сняв автомат с плеча. — Вернулся в машину.

Витька отошел к насосу и отсоединил крышку от бака, за ней находился обратный клапан, не позволяющий воде вытечь наружу.

— Если не пропустишь, я солью всю воду прямо здесь, а потом сам будешь объяснять Агроному, что по твоей вине ваши люди будут вместо воды камни сосать.

Подумав недолго, охранник медленно опустил автомат.

— Ладно. Жди здесь, только не сливай.

Он ушел в будку — с кем — то поговорить по телефону. Второй охранник тем временем осматривал свежую вмятину от столкновения с машиной Робсона. Бампер загнулся буквой Г, фара разбита, от решетки радиатора остались одни лохмотья.

— Урки, — сказал Витька. — с боем к вам прорывались.

Охранник понимающе кивнул. Вышел из будки второй.

— Езжай к насосной, сейчас контролер придет.

Торца главного здания их встретил тупик. Дорогу вдоль, где Витька в прошлый раз увидел в окне Эли, перекрывали бетонные блоки и растянутая красная лента.

Витька планировал забраться в окно прямо из машины, забрать Эли и сразу назад.

— И куда теперь? — спросил Толик.

По водительской двери кто — то постучал.

— Дорога закрыта, — сказал охранник. — Езжай направо вдоль забора и никуда не сворачивай.

— Понял, — ответил Толик, врубая заднюю передачу.

Объездная дорога была в плохом состоянии, пришлось скакать по ухабам. Витька пытался рассмотреть, что происходит в центре общины, откуда доносились звуки песнопений, но обзор загораживала живая изгородь.

Только бы успеть. Не дать этим подонкам надругаться над Эли.

— Все будет хорошо, — сказал Толик, заметив его нервозность. — Мы справимся.

Как ни странно, эти слова успокоили Витьку.

Когда они приехали к насосной, контролер еще не пришел.

— Иди, я протяну, сколько смогу, — сказал Толик. — Но учти, как только в колонку пойдет темная вода, сразу сработает отсечной клапан. Напор остановится, и они все поймут.

Витька кивнул, выпрыгнул из машины и побежал к зданию. Перебравшись через бетонный блок, прижался спиной к стене и пошел вдоль здания. Добравшись до нужного окна, присел на корточки, прыгнул, зацепился за подоконник. Повис. Нащупав ногами неровность на стене, укрепился и подтянулся так, чтобы увидеть происходящее внутри.

Новое стекло. Сквозь закрытые шторы ничего не рассмотреть. Витька тихо постучался. Нет ответа. Постучался громче. Внутри заметил какое — то движение.

— Эли, — шепотом позвал он.

Шторы резко распахнулись. На него смотрела крупная женщина лет пятидесяти с черными, как смоль волосами. От неожиданности Витька потерял равновесие и свалился с окна. Вскочил на ноги.

Что теперь делать? Женщина сейчас поднимет тревогу, и через пару минут здесь будет свора охранников. Бежать к машине и удирать. А как же Эли? Без нее нельзя.

Женщина открыла окно, осторожно огляделась по сторонам.

— Залазь.

— Вы кто…

— Делай, что говорю, если хочешь увидеть ее.

Витька запрыгнул на окно, женщина затащила его внутрь, как котенка.

— Я Витя…

Он озирался в тесной комнатке, ожидая подвоха.

— Знаю я кто ты. Только форма сталкера тебе лучше идет.

— Где Эли?

— Наверху, проходит омовение перед жатвой.

— Этого нельзя допустить!

Витька рванулся к двери. Женщина схватила его за руку, остановив на полпути.

— Куда ты собрался, дурачок?

— За ней. Я не позволю им обидеть ее.

— Ты и десяти шагов за этой дверью не пройдешь. Поверь, мертвым ты ей не поможешь. Успокойся и послушай меня.

Витька глубоко вздохнул и кивнул.

— Кто вы?

— Душица. Я присматриваю за Петрушей после смерти ее матери.

— И почему помогаете мне?

Этот вопрос озадачил женщину. Она будто, и сама не знала на него ответ.

— Долго объяснять. Итак, мы сейчас с тобой выйдем отсюда, и я проведу тебя к ней. Нельзя, чтобы кто — нибудь заподозрил, кто ты есть на самом деле, так что держись меня, не смотри по сторонам и делай то, что я скажу.