Игорь Азерин - WW III. Операция «Эпсилон»

Продиктовав программу, Лосев отдал несколько команд, затем, бросив взгляд на хронометр, обратился к штурману через прибор связи:

– Лобанов, доложи о местоположении лодки.

Последовал краткий доклад.

– Значит так, Вадим, – говорил командир, вставая со своего кресла, – начнём двигаться по новому курсу, с погружением до пятисот. Боцман, слышишь? Начинаем движение с переменой курса, одновременно с началом имитации прибора ГПД. По курсу сто сорок идём на полном, ныряем до пятисот. Переходим на малый, и одновременно встаём на курс сто восемьдесят. Дальше… дальше видно будет.

– Только один имитатор запустим? – спросил Зименко.

– Один, – Лосев, кивнул.

До того, как поступил доклад о готовности аппарата гидроакустических помех, командир успел выслушать сообщение БЧ-7. Оказалось, что из авианосной группы два корабля набирают ход, выдвигаясь в авангард атакованного ордера. Обнаружены две цели, вероятно, подводные лодки, идут полным ходом к «Коту», предварительный расчёт дальности: тридцать – тридцать пять миль. Похоже, одна субмарина была той самой, которую обнаружили перед атакой, но потеряли из вида после сворачивания антенны «Ската». Только что было два взрыва по пеленгу главной цели и цели номер три. Также акустики засекли шумы, которые могли быть звуками отстреливаемых зенитных ракет и всплесками от упавших в воду летательных аппаратов.

– Командир БЧ-7, акустик, почему не засекли торпеду, которая подорвала четвёртый имитатор? – спросил Лосев строго.

Синицын ответил не сразу.

– Шум имитатора заглушил её… возможно.

– Ладно, будем разбирать эту оплошность потом. Если останемся в живых.

Медлить было нельзя. Вполне вероятно, что вслед первой очереди торпед пущена вторая, или на подлёте противолодочная авиация. Кроме того, надо было удаляться от этого места, потому что скоро активируется минное заграждение, выставленное «Котом», а на собственных минах тоже вполне можно подорваться.

Между тем пришло время задуматься и об экономии малогабаритных приборов ГПД: их оставалось на борту уже немного. Сейчас следовало бы выстрелить три или четыре пары «шумелок» с небольшим интервалом, но перед началом движения были запущены только пять приборов: один – на создание помех гидроакустическим комплексам кораблей, два – на подавление систем самонаведения торпед, ещё два – на имитацию ложных целей. А потом…

Лосев дал команду к пуску пятого аппарата шумовых помех. Это была новейшая, секретная модификация прибора «Бериллий». Вероятно, «Кот» стал первым подводным кораблём, принявшим её на вооружение. Этот шумоимитатор нёс в своём чреве четыре малогабаритных прибора ГПД, которые, в свою очередь, могли программироваться или заменяться другими, аналогичными по калибру. Он мог управляться по волоконно-оптическому кабелю, но и в автономном режиме обладал потрясающими возможностями. Шумоимитатор имел корпусные гидроакустические датчики и пятнадцатиметровую кабель-антенну с выносным детектором бортового мини-ГАКа, которые даже при неблагоприятных гидрологических условиях могли обнаружить торпеду, идущую полным ходом, на дальности около мили. Если вычислительный блок шумоимитатора определял, что торпеда приближается, то отдавалась команда на запуск малогабаритных приборов ГПД, а сам шумоимитатор выполнял манёвр уклонения, в зависимости от положения относительно приближающейся торпеды. Также он мог имитировать сигналы системы «свой-чужой».

Лосев ставил себя на место врага, на место тех американских офицеров, что вели сейчас охоту на «Кота». После отстрела малогабаритных «шумелок» и запуска «Бериллия» охотники увидели бы на экранах своих радаров несколько источников шума, а затем две цели, по шумовым и ходовым параметрам схожие с подводной лодкой. Но потом одна из них, реагируя на торпеду или активную работу гидроакустических буёв, скрывается в облаке помех приборов ГПД. Не зная, что российский флот обзавёлся секретной новинкой, вражеские офицеры, без сомнения, примут именно эту цель за настоящую подводную лодку. В любом случае, именно на ней будет сосредоточено внимание, а «Кот» получит шанс скрыться от преследователей.

Команду «полный вперёд» Александр Иванович отдал за несколько секунд до того, как этот режим начал имитировать прибор ГПД номер пять. Сразу последовала команда на смену курса – минус двадцать градусов. Как только манёвр поворота был выполнен, прозвучал приказ на погружение до пятисот метров. Подводная лодка набирала ход и уходила на полукилометровую глубину.

Командир радиотехнической боевой части докладывал, что враг массированно применил средства гидроакустического противодействия, вследствие чего авианосная группа более не распознавалась как отдельные корабли, а превратилась в один большой источник шума. Даже два корабля, что выдвинулись вперёд, теперь не определялись в общем звуковолновом хаосе. Искусственные помехи затрудняли и обнаружение торпед, которые наверняка были запущены кораблями в район ракетной атаки «Кота». Главная антенна подлодки, в дискретах сорок пять и шестьдесят герц всё ещё улавливала шум двух субмарин врага, двигавшихся навстречу ей, и несколько других целей впереди, в широком секторе по курсу.

Лосев немного был удивлён тем, что американцы применили массированное гидроакустическое противодействие с таким опозданием. Он мог лишь предположить, что они увлеклись, желая немедленно обнаружить дерзко атаковавшую их подлодку и уничтожить её. Кроме того, как это не раз подмечалось, они слишком высокомерно относились к возможностям флота России, недооценивая его. Если бы ими была выставлена такая защита сразу же, как только обнаружили первую пущенную «Котом» торпеду, то у второй и последующих торпед не было бы ни единого шанса – у американцев некоторое техническое преимущество в средствах обнаружения и противодействия.

У российского флота огромный дефицит противоторпедного оружия и приборов ГПД нового поколения. На надводных кораблях России имеются пусковые установки с противоторпедами разработки конца прошлого века, малоэффективные и ненадёжные против современных самоходных снарядов, а на подводных лодках они начали появляться лишь недавно. На борту «Кота» противоторпед не было, потому что российские снаряды, как и многие зарубежные, имеют калибр порядка трёхсот сорока миллиметров, а пусковые установки подлодки располагались лишь в носовой части и были большего калибра. Размещение переходных приспособлений, да и самих снарядов, повлекло бы сокращение прочего арсенала, а иные способы предполагали слишком серьёзные переделки. Новые проекты подводных лодок уже предусматривают использование противоторпед, но такие корабли в составе флота можно на пальцах пересчитать.