Игорь Азерин - WW III. Операция «Эпсилон»

В «ПМК-3Г» отечественная инженерная мысль впервые воплотила идею «умного минного поля», когда все боевые единицы заграждения в автоматическом режиме оповещаются об атаках цели. Она атакуется одной, двумя или тремя мино-торпедами, в зависимости от запрограммированного алгоритма атаки. Мина, первой обнаружившая цель, сигналом активирует другие устройства и передаёт им данные по мишени, после чего происходит самонаведение и выстрел малогабаритных торпед. Такие минные поля могут включать в себя донные автономные аппараты координации работы минного заграждения (АКМЗ – автономный контроллер минных заграждений), способные мобильно восполнять использованные боеприпасы, или плавучие координаторы-ретрансляторы, в виде бакенов и буёв.

Принятие на вооружение флота «ПМК-3Г» добавляло возможности, которые меняли тактику боя подводных лодок. Мина может выпускаться из торпедного аппарата, не производя сильного шума, а в режиме реверса корабля и вовсе практически бесшумно. «ПМК-3Г» не только несла смертельную угрозу с глубины в полтора километра, но в случае преследования, например следящей вражеской субмариной и надводным противолодочным кораблём, заставила бы преследователя обходить мину или даже раскрывать своё присутствие средствами противодействия торпедным атакам – ведь в отличие от торпед мина несёт отсроченную смертельную опасность.

Менее чем через час, когда авианосец и остальные корабли группировки сделали по нескольку манёвров, стало очевидно: флагман не выходит за пределы курсового коридора шириной в три мили. К этим данным добавлялись результаты наблюдения за обнаруженной ранее американской субмариной, которая двигалась прямолинейно. В сумме эти сведения позволяли довольно точно определить генеральный курс авианосца, а это давало возможность установки мин на его пути.

Авианосец «Гарри Труман» был уже в шестидесяти семи милях от подлодки, когда Лосев решил ставить минное заграждение. Координаты наиболее подходящего места были вычислены за минуту до этого. На борту «Кота» имелось десять мин «ПМК-3Г» – командир отдал приказ установить шесть. Закипела работа в первом отсеке. В электронно-вычислительный блок каждой мины были введены акустические профили судовых типов, установлены режимы активации. Из двух торпедных аппаратов были выгружены самонаводящиеся торпеды, загруженные по тревоге как боеприпасы первой очереди, а их место заняли мины, запрограммированные на уничтожение авианосца.

Свернули антенну «Ската», после чего боцман отклонил вертикальные и горизонтальные рули. Вскоре «Кот» шёл на глубине пятьсот тридцать метров, под углом сорок пять градусов к генеральному курсу авианосца. До назначенного места установки надо было пройти более десяти миль.

На ГКП и в отсеках чувствовалось сильное напряжение. Ожидание… ожидание схватки и решающего момента.

– Цель по левому борту, одиночная, пеленг сто восемь градусов, классифицирована как грузовой транспорт большого водоизмещения, танкер.

– Вас понял, продолжайте наблюдение.

– Центральный, докладывает командир минно-торпедного дивизиона капитан-лейтенант Вдовин. Минно-торпедные комплексы снаряжены, проверены, личный состав и оружие к бою готовы.

– Отлично, Вдовин. Ждите команды.

Вышли на точку установки минного заграждения. Сбавляя ход, лодка выпустила три снаряда на заданную дальность. Затем, разворачиваясь, отстрелялась ещё тремя. Расположение мин напоминало перекрестие. Они опустились на глубину в тысяча двести метров, где открылись краны, пускающие газ в гондолы. Пока накачивалась основная гондола, мины продолжали углубляться по инерции, до отметки полтора километра, где зависали и, путём стравливания и закачки газа в дополнительную гондолу, удерживались на заданной глубине. Здесь мина, медленно сносимая течениями, сможет оставаться до пятидесяти часов в ожидании цели – на такой срок рассчитаны её ресурсы, – после чего должна быть выловлена или самоуничтожиться.

Манёвры подводной лодки были сопряжены с опасностью обнаружения, потому что приходилось подставлять под основной вектор возможной локации большую площадь корпуса и винты. По этой причине Лосев направил лодку к месту установки заграждения не перпендикулярно движению авианосной группы, то есть самым коротким путём, а под углом сближения сорок пять градусов. Впрочем, на скрытность тут ещё работали дальность и тёплое течение: лодка находилась ниже основной массы этого течения, в холодных водах, а сигналы систем активной гидролокации сильно рассеиваются на границе разнотемпературных и неравносолёных (то бишь, разных по плотности) водных масс. Помогал и тайфун бушующий над океаном – сотни тысяч тонн влаги, проливающейся каждую минуту из облаков, заметно опресняли воду у поверхности. Это явление ещё и прибавляло пару сантиметров осадке крупных надводных судов.

Выставив заграждение, «Кот» взял курс на запад, к подводным горам Императорского хребта. Двигаясь задним ходом, лодка должна была удалиться на восемь миль и подняться на отметку четыреста пятьдесят метров.

Экипаж готовился к двум вариантам действий. Если группировка, сблизившись с подлодкой, «нащупает» её до входа в зону минного поражения – а вероятность обнаружения крайне высока на дистанциях менее двадцати миль до кораблей с противолодочной аппаратурой, – то субмарина откроет огонь телеуправляемыми торпедами, затем выпустит шумоимитатор и начнёт уходить реверсом на малом ходу. Так лодка, имеющая пусковые установки в носовой части, сможет отстреливаться торпедами и выставлять мины. Уход с дифферентом на всплытие позволит, по достижении необходимой глубины, открыть огонь ракетами. Хотя офицерами «Кота» план отхода просчитывался, шансов уцелеть в такой ситуации почти не было.

Согласно второму варианту, подлодка, затаившись, дождётся срабатывания минного заграждения, после чего нанесёт удар торпедами по заранее выбранным целям (не более пяти) и попытается незаметно уйти на малом ходу. Второй вариант не предполагал использование режима повышенного тепловыделения ядерного реактора, но если возникнет необходимость, то выйти на этот режим может и не хватить времени.

Дистанция и глубина рассчитывались исходя из возможностей оружия. Если для лодки наиболее безопасными были большие глубины и максимальная удалённость от цели, то для боеприпасов требовались определённые условия применения. Например, на борту имелись противолодочные ракеты пускового калибра 650 мм комплекса «Ветер», но запускались они с глубины не более ста метров. То же и противокорабельные ракеты «3М-54» калибра 533 мм: они отстреливались примерно с такой же глубины и при волнении моря не более пяти баллов, а полноценно отработать на конечном отрезке атаки могли, если вблизи цели стихия не превышала семи баллов. Получается, что на малых дистанциях, на которых врагу сложно отбить ракетную атаку ввиду нехватки времени, эти снаряды применять весьма рискованно, потому что подвсплытие на малую глубину наверняка приведёт к демаскировке, а после атаки – осложнит уход от преследования. По одиночному судну можно рискнуть ударить ракетами с расстояния в несколько миль, но против группы придётся действовать с удаления в десятки миль, а значит, реактивные снаряды наверняка будут сбиты средствами противовоздушной обороны. Ракет, отстреливаемых даже в пусковых контейнерах, на глубине четыреста – шестьсот метров на вооружении российского флота нет. Не было на подлодке и гиперзвукового оружия, хотя о нём разговоры шли давным-давно.