Сергей Арьков - Тёмная рать [СИ]

Подсвечивая путь зажигалкой, Цент подошел к тому месту, где некий явно неумный субъект пытался требовать у него, крутого перца, какого-то пароля. Суицидальный юноша был здесь, валялся на полу и истекал горючими слезами. Камень, брошенный Центом вслепую, попал ему в колено и повредил сустав. Увидев шагнувшего из тьмы изверга, паренек, крепко смахивающий внешне на некого небезызвестного программиста, завизжал так, что по подвалу прокатилось жуткое эхо. Цент, морщась, поднял лопату, и рявкнул:

- Тишина или жизнь?

Подранок тут же захлопнул варежку.

- Не убивай меня, - взмолился он слезно.

- Почему это? - искреннее удивился Цент.

Вопрос, как будто, поставил паренька в тупик.

- Но... ведь я же человек, - пролепетал он.

- Все правильно, - кивнул Цент. - Как раз людей и убивают. Если убивают животных, это уже не убийство, а хобби.

- Я сдаюсь, - всхлипнул раненый.

- Сдаются карты, - просветил неопытного юношу бывалый Цент. - А лохи откупаются. Хочешь жить - плати.

- У меня с собой нет денег, - заплакал разводимый.

- Деньги оставь себе, ими теперь только подтираться, - раздраженно бросил Цент. - Что есть ценного?

- Фонарик.

- Гони сюда!

Фонарик оказался так себе, маленький и светил тускло. Цент включил его, ненароком направив луч света на себя. Подранок получил возможность рассмотреть своего обидчика во всех подробностях, и ему тут же захотелось не просто рыдать, а кричать диким криком. Перед ним стоял огромный, заросший щетиной и очень злой мужик. В правой руке он держал штыковую лопату, еще две лопаты с коротко опиленными черенками выглядывали у него из-за спины, где помещались крест-накрест в хитро сделанных самопальных ножнах. За пояс у субъекта был заткнут серп, из кармана выглядывал секатор. Несчастный паренек и знать не знал, что такие люди вообще водятся на белом свете. Никогда прежде он не сталкивался ни с кем подобным. Откуда же взялся этот монстр? Из каких глубин преисподней вылез, пробужденный от адского сна начавшимся зомби-апокалипсисом? И, самое главное, с какой целью? На последний вопрос ответ был более чем очевиден: демон явился, чтобы устроить кровавую жатву, организовать семь казней египетских и закатить геноцид горой.

- И когда пойду долиной смертной тени, то не убоюсь... - забормотал паренек, который от страха стал чрезвычайно религиозен.

- Тебя еще не пугали как надо, - разуверил страдальца Цент. - Не убоится он, ага! Что еще есть? Фонарика мало. Твоя жизнь дороже стоит.

- У меня больше с собой ничего нет, - захныкала жертва развода. - Не убивайте меня. Пожалуйста.

- А не с собой?

- Есть три банки тушенки, я их спрятал в тайнике. И еще там бутылка пива.

- А с тобой приятно иметь дело, - заулыбался Цент, подавая жертве руку. - Вставай, чего развалился-то? Пол холодный, простудишься.

Паренек при помощи Цента поднялся на ноги, точнее на ногу. Вторая нога болела, и вес тела не держала.

- Ну, рассказывай, куда это я попал? - потребовал отчета Цент.

- В сопротивление.

- Куда-куда? В сопротивление? Ну вот, адресом ошибся. Сам-то я шел в общину выживших. Ты не знаешь, где она?

- Это тут. Тоже. То есть, тут и община выживших, и сопротивление.

- Ишь как. И то и это. А ты мне в уши-то не льешь, хромой? Смотри, я такие вещи не прощаю, всех врунов нахожу и ввергаю в пучину немыслимых страданий.

- Это правда! - воскликнул паренек, очень боясь, как бы ужасный незнакомец сгоряча не пустил в ход свой кошмарный инвентарь.

- Ну, хорошо. Верю. Лицо у тебя честное. Обидно будет его ногой рихтовать. А придется, если ты мне соврал.

- Я не вру! Не вру!

- Не кричи. Или не в курсе, что снаружи зомби бродят?

- В курсе.

- Вот и веди себя тихо. Или я об этом позабочусь. Мы ведь этого не хотим?

Ладонь Цента легла на ручки секатора, паренек зашатался и приготовился рухнуть в обморок.

- Показывай дорогу, - повелел Цент, встряхивая слабонервного собеседника. - После трудных битв и долгих странствий конкретному пацану требуется отдых.

- Я не могу идти, - бледнея, прошептал паренек.

Центу показалось, что перед ним программист. Тот тоже постоянно ныл и жаловался на всевозможные недомогания, как будто кому-то, кроме него, есть дело до его недугов. К счастью, Цент овладел умением эффективно общаться с подобными людьми.

- Если не сможешь идти, я тебя прямо здесь добью, - спокойно сказал он.

Паренек вновь напомнил Владика - выпучил глаза, приоткрыл рот, явно не время своим ушам. Как будто бы прозвучало что-то неслыханное. Ну и, естественно, зазвучали глупые вопросы.

- За что? - простонал страдалец. - Почему?

- А если будешь спрашивать всякую ерунду, я достану секатор и....

- Я провожу! - выпалил бедолага.

- Не сомневался в тебе. Пошел вперед, я сразу за тобой. И помни - у меня рука не дрогнет, а уж как я виртуозно лопатой орудую, мог бы один летчик рассказать, если бы не замолчал навечно. Ты же не хочешь кончить так же, как он?

- Боже! Нет!

- Тогда давай без глупостей. Помни - жизнь твоя висит на волоске.

Запуганный до икоты юноша и не помышлял ни о каких глупостях. Помышлял он только о том, как бы распрощаться с этим кошмарным субъектом так, чтобы сохранить хотя бы некоторые признаки жизни в своем травмированном организме. Что интересно, после порции целительного запугивания нога почти перестала болеть, да и хромота исчезла. Точно так же исчезло желание предупредить своих товарищей громким криком, или еще каким-нибудь самоубийственным образом выбиться в герои посмертно. Цент и на этот счет предупредил нового друга, пообещав ему за малейшую попытку неповиновения пустить в ход серп. Какая именно часть тела страдальца ощутит на себе всю убийственную мощь орудия хлеборобов, Цент уточнять не стал, пускай лох сам додумывает. Тот и додумал, да такое, что увлажнился ниже ватерлинии.

Впрочем, появление Цента ни для кого в общине не стало сюрпризом. Два товарища подранка, трусливо бросившие однополчанина на поле брани, уже обо всем растрепали, притом сделали это с безбожными преувеличениями. По их словам, на них напало целое войско жутких существ, кто говорил демонов, кто говорил мутантов, вооруженных, в разных редакциях, пулеметами, двуручными топорами и адскими вилами. Укрывшийся в подвале народ от таких известий пришел в состоянии паники, а вот Цент, услышь он это вранье, обязательно загордился бы. Хотя чему было удивляться, ведь он и стоил целого войска, хоть мутантов, хоть демонов? Крутой перец как-никак, активный участник первичного накопления.

Когда Цент, ведомый пленником, миновал длинный темный коридор, и вошел на территорию общины, его уже встречала обширная делегация. Народу было много, разных полов и возрастов, хотя преобладали относительно молодые люди от тридцати до пятнадцати. Они стояли плотной толпой, и всеми порами своих организмов интенсивно источали трусость. Цент едва не зажал нос, потому что концентрация страха в воздухе была нестерпимой, и, кстати, не его одного. От выживших несло. Многие, лишенные приятности ароматы, кои способно породить человеческое тело, пропитали собой воздух общины. В этом братстве зловоний смешивались воедино и вонь потных подмышек, и смрад нестиранных носков, и изо рта у кого-то несло как из выгребной ямы. Но самый зверский запах исходил из чьей-то зоны бикини. Судя по нему, в зоне произошло нечто непоправимо ужасное.