Сергей Мусаниф - Физрук

Кстати, они и планету свою могли также спрятать, при условии контроля за единственной транспортной сеткой уходить в другое пространство или вовсе вымирать совершенно необязательно.

Как сделать так, чтобы о тебе забыли? Просто не показывайся на глаза.

— Если кому-то о чем-то неизвестно, это не значит, что оно не существует, — сказал я.

— Ты задаешь типичные для новичка вопросы, и совершаешь типичную для новичка ошибку, — сказал Соломон. — Понятно, что тебе хочется найти виновного в разрушении твоего мира и жестоко ему отомстить, но я бы советовал трезво оценивать свои возможности. Сейчас это больше походит на планы муравьев по уничтожению танковой колонны, которая прокатилась через их муравейник. Их негодование и ярость понятны, но что они могут сделать?

— Я набросал бы парочку вариантов, — сказал я.

— Чтобы отомстить, нужно выжить, — сказал Соломон — И я бы на вашем месте именно этим в первую очередь и озаботился.

— Я так понимаю, что теперь вся наша жизнь — одно сплошное выживание, — сказал я.

— А когда было иначе? — спросил Соломон. — Пойми, ты не первый, кто хочет раскачать эту лодку, но Система существует уже несколько тысячелетий и пока не шатается.

— Это не значит, что не надо продолжать шатать, — сказал я. — А вот ты сам, например, зачем нам все это рассказываешь? Почему не отбыл по своим делам, как только получил желаемое?

— Потому что в свое время мне никто ничего не рассказал, и я потратил несколько лет на то, чтобы выяснить изложенное вам за несколько минут, — сказал Соломон.

— А кому вообще такие вопросы можно задавать? — спросил я. — Я имею в виду, если мы выживем и доберемся до других миров, где там справочные искать? Или к Оракулу идти?

— Оракул на такие вопросы не отвечает, — сказал Соломон. — Единой справочной тоже не существует. Есть стихийные организации игроков, Гильдия Искателей или что-то вроде того, можете там поспрашивать, если желание до тех пор не отпадет.

— Не отпадет, — сказал я.

На самом деле, чем больше я узнавал о Системе и всем, что с ней связано, тем больше мне хотелось найти того, кто все это устроил и поделиться с ним своим мнением относительно творящегося безобразия. Разумеется, я намеревался вести разговор с использованием ультимативных боевых навыков.

— Удачи в любом случае, — сказал Соломон. — А мне пора.

— Постой, у меня есть последний вопрос, — сказал я.

— Спрашивай.

— Это по поводу того навыка, которым я тебя достал.

— Хорошо, что ты о нем вспомнил, — сказал Соломон. — Призрачный клинок. Очень редко навык, думаю, выпадающий только на первых уровнях Игры. Его очень тяжело прокачивать, поэтому игроки, которые полагаются только на него, как правило, не выживают, что делает навык еще более редким. Но если прокачать… Я однажды был свидетелем, как таким навыком рассекли напополам целую планету.

— Шутишь? — спросил я.

— Очень редко, и уж точно не сейчас, — сказал Соломон. — Кстати, я погорячился. Ты не так уж неправ, что встроил навык в низкоуровневое оружие. Это же, как я понимаю, твое первое системное оружие?

— Да.

— Тогда оно будет качаться вместе с тобой, — сказал Соломон. — Возможно, это был не лучший выбор, но фатальной ошибки ты все-таки не совершил.

— Спасибо на добром слове, — сказал я.

— На этой оптимистической ноте мы и попрощаемся, — сказал он. — Удачи.

— И ты не хворай.

На этот раз он не стал выпендриваться с полетами, просто открыл калитку и неторопливо убрел в сторону леса, ничуть не напоминая человека, у которого есть куча неотложных дел.

Закрыв за ним калитку, я первым делом пошел в дом, влез в закрома Стаса, нашел там пачку сигарет, распечатал и закурил.

— Не знал, что ты куришь, — заметил Федор, зашедший следом за мной.

— Я тоже не знал, пока он мне не напомнил, — сказал я.

На самом деле, я курил лет с пятнадцати, а потом бросил и не возвращался к этой пагубной привычке уже лет пять, и Система услужливо удалила эти воспоминания из моей головы, потому что, видимо, выживанию они не способствовали.

Но какого черта? У нас осталось не так много времени, вряд ли я успею загнуться от рака легких.

А если он таки начнется, наверняка его можно вылечить каким-нибудь магическим эликсиром.

Говорят, что сигарета помогает прочистить мозги. Ничего подобного. Это просто привычный ритуал, позволяющий занять руки, когда мозги заняты чем-то дргуим.

А голова действительно шла кругом.

— Жаль, что такая команда распалась, — заметил Федор. — Мы были практически идеально сбалансированы для вдумчивой прокачки и прохождения данжей. Таких дел могли наворотить…

— И без нас наворотят, — сказал я. — Ты хоть слышал, что у нас осталась всего неделя, а потом начнется такое черте-что, по сравнению с которым наше теперешнее черте-что покажется легкой туристической прогулкой?

— Может, чуть больше, — сказал Федор. — Но на это, конечно, не стоит рассчитывать. Какие-нибудь китайские культиваторы сейчас качаются в режиме нон-стоп.

— Китайские кто?

— Не бери в голову, — сказал Федор.

— А ты действительно готов был отправиться с этим типом, если бы он тебя позвал?

— Конечно, — сказал Федор. — Он явно топ, и от прокачки таким "паровозом" никто бы не отказался.

— Вот так легко мог бы бросить Землю?

— Земле конец, сам слышал. К тому же, выяснилось, что это далеко не единственный мир, так чего ради отказываться от возможности посмотреть на другие?

— Ну, не знаю, — сказал я. — Как-то эта логика мне не близка.

— Нормальная игровая логика, — сказал он. — Ты должен сделать все, чтобы стать сильнее и нагибать. Потому что если ты не будешь нагибать, кто-нибудь будет нагибать тебя.

— Грустно осознавать, что по этим нехитрым правилам живет вся галактика, — сказал я.

— Только та ее часть, которая находится в Системе, — сказал Федор. — Впрочем, а когда оно было по-другому?

— У меня была надежда, что эта особенность присуща только нашему виду, — сказал я.

— Первый контакт с братьями по разуму показал, что мы слишком уж братья, и ты разочарован? — спросил он.

— Типа того, — сказал я.

— Помимо вот этого, — он указал на зажатую в моих пальцах сигарету. — Вспомнил еще каких-нибудь интересных фактов о своей прошлой жизни?

— Ничего такого, чем стоило бы делиться, — сказал я. — А ты не жалеешь, что не посмотрел?

— Вот вообще ни разу, — сказал он. — Ты б видел свое лицо до и после. Воистину говорят, многие знания — многие печали.

— Я все же считаю, что лучше знать, чем не знать, — сказал я.

— Хабаровск приятно холмист, — сказал он.

— Чего?

— Это пример того, что даже после чистки Системой у меня в голове осталось слишком много бесполезной информации, — сказал Федор. — Вот я помню, что Хабаровск приятно холмист, и что мне с того? Где мы и где Хабаровск?