Евгений Гущин - Самый черный день [антология]

Спотыкаясь, что есть сил, я бежал обратно, к Пристанищу и тут меня осенило:

— Стоп! Теперь тихо, медленно обойти по заросшей тропе, а затем спуститься вниз и ходу, пока преследователи будут заняты собакой и ее хозяйкой. Это наверняка даст мне некоторую фору, чтобы оторваться.

Отойдя примерно километр по распадку, по дну которого изгибалось русло высохшей реки, я остановился, поправил притянутую веревкой свою ношу и тут первый грянул выстрел со стороны Пристанища…

— Ну я и тварь!

Меня словно током прошибло, то ли от услышанного собственного голоса, то ли от осознания себя тварью… Я как животное, я стал таким же, как они все! Я перестал быть человеком… словно наживку, я бросил своим преследователям несчастную девчонку, думая лишь о том, как спасти свою шкуру.

— Вот же тварь!

На камни высохшей реки полетела плащ-палатка, котомки моей ноши… оставшись налегке, с обрезом в руках и с «космической» винтовкой за спиной, я побежал обратно, к пристанищу, кляня себя за малодушие и трусость, что я так старательно прикрываю, убеждая себя быть осторожным.

Упал на небольшом пригорке на границе Пристанища, увидев как четверо крадутся к какому-то сараю… Вон и Егерь, смотрит в бинокль на тропу, жестикулирует и что-то говорит старшему. Отложив в сторону обрез, приложился к неудобной винтовке, переломил стволы, убедился что заряжена… Егерь — он моя первая цель! Задержал дыхание, слыша как шумит в ушах при каждом ударе сердца, поймал на линии мушки и целика голову Егеря и нажал спуск… может показалось, но вроде как была небольшая задержка перед выстрелом, но это уже неважно, так как голова Егеря лишилась верхней части, а ее содержимое разлетелось…

Есть! — аж прикрикнул я, и тут же перевел прицел на старшего.

Выстрел… Мимо…

— Черт!

В ответ сразу ударили из нескольких стволов, а моя новая знакомая, воспользовавшись моментом замешательства, выстрелила два раза и оба на результат — двое что почти подобрались к сараю упали. Отполз назад, перебежал немного и вернувшись к кустарнику у заросшей тропы я снова начал целиться… Выстрел, еще один, переломил стволы, трясущейся рукой загнал два патрона на свои места, снова прицелился и снова два раза выстрелил… Девчонка не отстает, тоже три раза отстрелялась, на результат я не смотрел, ползком пробирался ближе. Заметив, что могу беспрепятственно добраться до сарая в котором укрылась девчонка, я вскочил и пригнувшись побежал, попутно успев выстрелить из обреза в совсем молодого парня с таким же обрезом двустволки, неожиданно вынырнувшего из-за стены полусгоревшего дома. Он даже не вскрикнул, рухнул замертво получив в лицо и шею заряд самодельной картечи, с трех-то метров еще тот «подарок».

— Эй чумазая, вылезай быстрей, пока есть возможность! Не отобьемся, их больше… но пока еще можно уйти… — я крикнул, прижавшись спиной к стене сарая перезарядив обрез предпоследним патроном.

— К морю?

— Вот не похрен ли, а? Давай, решай быстрей, я не планировал сегодня сдохнуть! — ответил я и прицелившись выстрелил в крадущегося мужика, но не попал, лишь заставил его упасть на землю, — ну же! Давай, прикрываю!

Девчонка выскочила в окно, с сумкой одной ранее знаменитой спортивной фирмы через плечо, неловко сжимая в маленькой ладошке рукоять ПМ-а, при этом уверенности и решительности в ее движениях как у тигрицы.

— Куда? — чуть не ткнувшись в меня лбом, спросила она.

Следом из окна сиганула Найда и скалясь в сторону, откуда только что кто-то резанул короткой очередью села рядом прижав уши.

— Туда! За пригорок, потом в распадок к сухому руслу, увидишь там шмотки мои валяются, где кедрач начинается… Беги же!

— А ты?

— А я тут пока, прикрою… уходи уже! — толкнул я ее, — жди там десять минут, а потом… потом забирай все и уходи одна.

Девчонка и собака скрылись в кустах, а я, покопавшись в самодельном подсумке из штанины от старых джинсов, достал небольшой увесистый сверток…

— Вот и твое время, — развернув тряпку я взял в руку «яйцо» старой РГД-5, побитой, поцарапанной, с облупившейся краской и зажав скобу вытащил кусок проволоки, что был вместо чеки.

Высмотрев троих, один из которых был с автоматом, я метнул в их сторону гранату, а сам перебежал к застреленному мной почти в упор парню, сдернул с него патронташ, схватил его оружие и побежал следом за девчонкой.

Гранаты в новом мире редкость, мне она досталась как трофей от разведчика отряда Трудовиков, точнее гранат было две, но одну я тогда же, пару лет назад и использовал, сделав из нее растяжку прикрывая свой отход.

А сейчас, на нечто упавшее рядом, преследователи почти не обратили внимание, и возможно подумав, что я от безысходности и отчаяния бросил в них камнем… но ухнуло знатно, после чего на разные голоса заорали, взвыли и застонали, а я, что есть сил рванул прочь от Пристанища, пригнувшись и прыгая из стороны в сторону ожидая порцию свинца в спину… но миновало лихо, перевалил за пригорок и наподдал еще сильней, аж ноги начало сводить.

Бежали долго, не менее двух часов, периодически останавливались отдышаться, Найда в это время нарезала круги вокруг нас, то отбегала, то возвращалась, втягивала ноздрями воздух, шерсть на холке так и торчала как у дикобраза, но после третьего короткого привала собака успокоилась и я решил искать место для ночлега.

Ночь выдалась холодной, но космическое одеяло из спасательного кита неплохо грело, я и «чумазая» сидели под ним у небольшого костра разведенного в яме и молча смотрели как закипает вода в большой алюминиевой кружке. Собака лежала рядом в позе сфинкса, иногда привставая и поднимая уши в сторону любого подозрительного звука.

— Спасибо тебе, — после продолжительно молчания сказала девчонка.

— Нет, тебе спасибо, — вздохнул я и погладил Найду, которая на это весьма сдержано, один раз все же вильнула хвостом.

— А мне-то за что?

— За то, что заставила меня снова почувствовать себя человеком.

— Человеком… — задумчиво произнесла девчонка, посмотрев на звезды сквозь кроны деревьев.

— Именно! Мы, пережили падение человечества до уровня скотов… кто-то приспособился, кто-то стал зверем, а кто-то добычей, и с каждым пережитым днем сердца людей черствеют, мы забываем, что значит быть человеком.

— Мой брат… он говорил, что мы, ну те, кто остались, цивилизация выживальщиков.

— Доживальщиков! — хмыкнул я, — и где твой брат?

— Там, в Пристанище, его кости в одной из тех куч, что оставили людоеды.

— Ладно, — я высыпал в кружку концентрированного бульона из пакетика, — давай, пей и спать, завтра надо встать до рассвета, а потом долго идти.

— На юг?

— Да. И кстати, как тебя звать?

— Надя, — ответила она и зажмурилась оттого, что обожглась, неосторожно отхлебнув из кружки.