Захар Петров - Муос: Чистилище

— Ну а эта?..

Генерал едва повёл подбородком в сторону Джессики, как бы отстраняясь от её роли в выявлении ленточников и подчёркнуто уважительного обращения к доктору Веры. Назвать Джессику доктором или по имени для него было чересчур болезненным, поэтому «эта» — было единственной формой обращения, которую осилил генерал по отношению к резервантке.

— Эта, кажется, тоже работала в Госпитале, его ученица и может быть с доктором заодно… Да и вы, следователь, тоже оперировались у Василия Васильевича. И как мне, скажите, верить, что вы двое — не ленточники, которые с какой-то выгодной для ленточников целью затеяли это ложное разоблачение…

— О, генерал, вы, оказывается, умеете слушать, — холодным тоном и с почти незаметной издёвкой ответила Вера. — Вы сумели оценить угрозу, и подозрения ваши отнюдь не безосновательны. Заполучить клану ленточников в свои адепты следователя, имеющего доступ к большинству тайн Республики, и талантливого доктора, являющегося последней надеждой для многих больных Муоса, — это было бы действительно достойное приобретение, которое отлично бы послужило их целям. Но есть несколько косвенных признаков, что мы с Джессикой пока не являемся ленточниками. Всё же, с точки зрения здравого смысла, ленточникам в любом случае не хотелось бы быть разоблачёнными как можно дольше, поэтому устраивать, как вы выразились, «ложное разоблачение» им не с руки. Кроме того, с покойным доктором работала психологическая служба и, конечно, они бы наверняка выявили поведенческое сходство у нас с ним. Есть ещё пара-тройка косвенных признаков нашей чистоты. Но основным аргументом для вас, генерал, является слепая вера в то, что мы с вами заодно. Если это не так, и вы нас, скажем, изолируете, то противостоять этой угрозе без нас вы всё равно не сможете, и Муос очень скоро превратиться или в обиталище ленточников, или в безжизненную радиоактивную штольню. А если всё же мы чисты, то кой-какие шансы у Муоса пока ещё есть. Поэтому выбор за вами, генерал… Хотя, впрочем, какой тут выбор, вы его уже давно сделали.

Жанна с восторгом наблюдала за словесной дуэлью Веры и генерала, которая уже превращалась в интеллектуальное избиение последнего. Она восхищалась бывшей ученицей и с интересом констатировала, насколько та опасна. В бычьих же глазах Дайнеко светилась почти нескрываемая ненависть ко всем троим представительницам слабого пола, в руках которых оказалась его судьба и судьба всей Республики. Вера же не останавливалась:

— Но коль вы, генерал, побороли свои сомнения, мы займёмся бомбой. Потому что на сегодняшний день я не сомневаюсь, что именно из Госпиталя идёт тропа к тому месту, где находится атомный заряд. Итак, наш план…

Вера предпочла бы работать в одиночку. Но та угроза, лоб в лоб с которой она столкнулась в этот раз, была намного сильнее Веры, и ей было не обойтись ни без помощи военных, ни без содействия психологической службы Инспектората.

Отношении Веры к Жанне было более чем настороженным. Цинизм инспектора-психолога превышал все мысленные пределы: люди для неё являлись лишь материалом для её психологических опытов и профессиональных побед. За тысячей масок, которые постоянно меняла Жанна на своём красивом лице в ходе общения с окружающими, было не рассмотреть её подлинное лицо. Все слова, вся мимика и жесты инспектора-психолога являлись лишь реквизитами постоянной психологической игры с окружающими, в которой та каждый раз выходила победителем. И Вера для неё была, может быть, единственным достойным соперником, соперником интересным и всё же подлежащим уничтожению.

Но Жанна в своём деле была профессионалом, и Вера в этом убедилась, когда та, побеседовав с доктором Вась-Васем «вслепую», не зная, в чём того подозревает Вера, не только подтвердила Верины опасения, но и нашла много ответов на ещё не поставленные следователем вопросы. В необъявленной войне двух сильных женщин наступило временное перемирие. Жанна настолько увлеклась новой темой, что последние дни практически не спала. Было удивительно на этом всегда безупречно красивом лице видеть красные глаза и синеву под ними. За несколько часов до их совещания у генерала в Штабе, Жанна продемонстрировала Вере аналитический мастер-класс:

— Ты, подруга, спрашиваешь, где искать свежих ленточников — крестничков нашего доктора? Давай-ка, врубай свой двойной мозг и становись на время ленточником. Причём будь самым главным ленточником. Представь, что у тебя в шее сидит червь. Только вот отбрось отвращение — заставь себя на минуту полюбить это маленькое беззащитное существо, которое стало с тобой одним целым…

Вера несильно, но хлёстко, отбила руку Жанны, которую та протянула, чтобы прикоснуться к затылку, как бы пытаясь лёгким прикосновением к шее следователя добавить убедительности своим словам. Реакция Веры вызвала внешне непринуждённый смех Жанны:

— Ха-ха, подруга, да не собираюсь я тебя гипнотизировать сейчас… Ладно, продолжим… Итак, у тебя в шее самое дорогое существо, представитель господствующего над людьми вида, которому ты отдаёшь всю себя. Твоя цель — обращение в ленточников всех людей Муоса. Эта цель ограничивается только одним — опасностью разоблачения. Риск велик, но всё же ты, руководитель клана ленточников, посылаешь в мир недолюдей (то есть наш мир) одного из хозяев, всадив его в шею хирурга, тогда совсем не выдающегося. Понятно, что у врача возможности незаметной пересадки самые большие, но он ведь находится среди других врачей, которые могли бы в любой заметить что-то неладное в пациентах. Если произойдёт разоблачение — смерть хозяину, а в последующем и угроза существованию всего ещё совсем малочисленного клана. Как бы ты проинструктировала врача, кому рекомендовала имплантировать новорожденных червей?

— Самым влиятельным людям Республики: высшим инспекторам и военным, членам Парламента…

— Правильно, девочка, всё правильно, за исключением парламентеров — они тот как-раз мало чего решают. А вот заражённые инспектора и члены Штаба, узнай они о том, что республиканцам всё-таки стало известно о появлении новых ленточников, с одной стороны, немедленно проинформировали бы руководство своего клана, а с другой стороны, всеми силами пытались бы затормозить любые активные меры, направленные против ленточников. Но это ещё не всё. Думай-ка дальше… ты — ленточник, ты, скорее всего, — единственный источник вживления червей; если с тобой что-нибудь случится — всё пропало, повторно внедрить в Госпиталь нового ленточника будет очень сложно… Ну, шевели извилинами… Ты — одинокий ленточник, один среди чужих…

Жанна смаковала возможность продемонстрировать своё превосходство, и Вера не отказывала ей в этом удовольствии: