Захар Петров - Муос: Чистилище

— Я приветствую вас, диггеры!

— Цётка Вера! — радостный возглас сотряс туннельные стены. Он был настолько громким, что какая-то живность вблизи Веры зашуршала лапками и хвостами, прячась по норкам и щелям.

— Цётка Вера, хіба гэта вы? [25] Тётка Вера, неужели это вы? (бел.) — вторил ещё один очень похожий голос.

Вскоре к светляку приблизились и стали видны ей Паха и Саха — её простоватые боевые товарищи, которые никогда не умели скрывать своих эмоций. Меньше всего Вера ожидала увидеть братьев в диггерских юбках с секачами на поясе. Паха, совершенно не смущаясь наготы Вериной и своей, схватил её в охапку, приподнял легковесную командиршу от земли и прижал с такой силой, что у неё едва не хрустнули кости.

За последнее время у неё было настолько мало положительных эмоций, что эта случайная или неслучайная встреча с близнецами её действительно обрадовала. Она даже вновь почувствовала себя их командиром и с показной строгостью потребовала срочно удалиться с этого места, где они наделали столько шума и куда в любой момент могли нагрянуть враги или хищники. Паха и Саха с полной готовностью выполнять любой приказ своего командира шли за ней, перешёптываясь между собой:

— Казаў цябе, цётка Вера да дзігераў вернецца, а ты кажаш: «не-не, яна — следчы». [26] Говорил тебе, тётка Вера к диггерам вернётся, а ты говоришь: «Нет-нет». (бел.)

— Ты не казаў, што яна да дзігераў вернецца, ты толькі казаў, што мы яе сустрэнем. [27] Ты не говорил, что она к диггерам вернётся, ты говорил, что мы её встретим. (бел.)

Когда они нашли безопасное место и уселись на пол вокруг светляка, близнецы не сводили глаз со своего кумира. Постоянно перебивая друг друга, они рассказали свою невесёлую историю. После ухода Веры удача перестала сопутствовать республиканцам в войне с диггерами. Впрочем, это уже тяжело было назвать войной. Бесконечное брожение по многоуровневым запутанным переходам диггерского ареала в поисках неуловимого врага. Случались редкие удачи найти стоянку диггеров, как правило, хорошо укреплённую. А после этого шли долгие месяцы осады, пока инженеры и рабочие перетащат, установят тяжёлое оборудование и приведут его в действие. А потом ещё месяцы, пока долбильные установки, постоянно перегревающиеся и ломающиеся, проковыряют дыру в метровой железобетонной стене или двери из литой стали. И это были неспокойные месяцы — в мокрых туннелях кишели агрессивные хищные насекомые и кровососущие черви. Диггеры то и дело совершали нападения на подходах к лагерю осаждающих, а иногда врывались в их лагерь, в считанные секунды выводя из строя оборудование, а затем бесшумно исчезали, оставляя после себя лишь трупы. Когда же долгожданный момент пролома наставал, часто оказывалось, что внутри никого нет. Лишь издевательски оставленный открытым лючок в какой-нибудь потайной лаз из укрытия свидетельствовал о том, что всё это время десятки спецназовцев, армейцев, инженеров и рабочих, убивая своё здоровье и жертвуя жизнями, скреблись в никуда.

Но при последней осаде, в которой пришлось участвовать Сахе и Пахе, республиканцы изменили способ борьбы с диггерами. Из Центра притащили новый агрегат с гигантским сверлом. Он тоже регулярно ломался, но уже через несколько дней, а не месяцев, как раньше, дверь была просверлена, правда отверстие было совсем маленьким — туда едва можно было просунуть руку. Но руку внутрь совать никто не собирался. Пришли штабные военные в скафандрах и раздали похожие скафандры осаждавшим армейцам и убрам. В отверстие просунули шланг, соединённый с баллонами, открыли в баллонах вентили. Даже через шлемы скафандров ещё ничего не понимающим Сахе и Пахе было слышно шипение, с которым газ врывался в убежище диггеров. Потом из-за двери через это же отверстие послышались надрывный кашель, крики и хрип. А потом осипший женский голос из последних сил прокричал прямо в дыру:

— Де… тей… вы… пу… сти… те…

И очень медленно немеющими руками изнутри стали отодвигать запоры. Майор, руководивший операцией по травлению диггеров, с чувством выполненного долга и лёгкой усталости спокойно сообщил офицеру спецназа:

— Теперь ваша работа…

Убры уже напирали на дверь снаружи. Когда дверь открылась, то в свете направленных прожекторов они увидели трупы взрослых диггеров вперемешку с детьми. Одна женщина, возможно, та, что кричала в дыру, стоя по колено в стелющемся по полу дыму, уставилась уже ничего не видящими кровоточащими глазами на прожектор и держала в руках младенца. Когда она падала, Паха схватил ребёнка на руки и побежал с ним в переход, подальше от этого отравленного убежища. Мальчик ещё несколько раз хрипло вздохнул у него на руках, а потом у него изо рта потекла кровавая пена.

Паха, едва сдерживая эмоции и, может быть, слёзы, говорил:

— Я, цётка Вера, часам бачу тыя вочкі маленькія, крывёю залітыя. Глядзіць той хлопчык на мяне нават зараз, і колькі жыць я буду — будзе её на мяне глядзець. Хіба ж гэта вайна, цётка Вера? Гэта ж бойня! [28] Я, тётка Вера, иногда вижу те глазки маленькие, кровью залитые. Смотрит тот мальчик на меня даже сейчас, и сколько жить буду — будет на меня смотреть. Разве ж это война, тётка Вера? Это же бойня! (бел.)

Саха с не меньшей болью, чем его брат, в сердцах добавил:

— Ну каму трэба гэта вайна? Дзігеры ж нікога тады не чапалі ў Верхняй Стэпянцы — Антончык нам казаў, а ён ніколі не хлусіць. А калі б і падраліся яны калісьці з кімсьці — пакалацілі б мы іх трохі ды разышліся б у бокі… [29] Ну кому нужна эта война? Диггеры никого тогда не трогали в Верхней Степянке — Антончик нам рассказал, а он никогда не врёт. А если и подрались когда-то с кем-то — поколотили бы мы их немного, да и разошлись бы в стороны… (бел.)

Произошедшее не укладывалось в простое крестьянское понимание справедливости Пахи и Сахи. Никакие высокие цели не могли оправдать для них гибель детей таким страшным способом. Они дальше не могли быть теми, кем так давно хотели стать. После газовой атаки оба брата без спора решили стать на сторону тех, с кем недавно воевали. Они сразу после этой «победы» убежали из первого же дозора и долго искали диггеров. Через месяц поисков голодные и измученные братья попали в одну из бригад. В таком возрасте в диггеры никого не брали, но то ли сыграла роль детская наивность близнецов, то ли наличие у них военной подготовки, то ли то, что ряды диггеров значительно поредели, — их взяли в бригаду. Паха и Саха теперь постигали путь диггеров с таким же вниманием и терпением, как раньше проходили спецназовскую подготовку. Диггеры использовали их в основном как разведчиков, — за сутки они нахаживали по десятку километров, отслеживая передвижение республиканцев по ходам и туннелям.