Мария Чурсина - Петербург 2018. Дети закрытого города

– Я должна подумать, что нам делать, – сказала Вета и прикрыла глаза. Она знала, какого ожидать ответа.

– Так я и знала, что вы ни на что не способны, – с ненавистью и отчаянием выдала Руслана и вскочила. – Да вам будет все равно, если мы умрем. Вы нас не любите!

Вета подняла голову и взглядами встретилась с Антоном. Он все еще стоял в дверном проеме, хотя его никто и не замечал.

«Учителя не для любви нужны? А ты попробуй, объясни это подросткам».

Руслана выскочила из квартиры, жестоко хлопнув дверью, а Вета осталась сидеть и теребить юбку на коленях. Антон опустился на подлокотник.

– Ну я и дура, – сказала она задумчиво. – Боже, какая дура. С чего я вообще взяла, что смогу быть учителем?

– Вовсе ты не дура.

Она сжимала и разжимала кулаки, не находя выхода тому, что творилось внутри. Слов не было, одни ругательства на языке. Лилия, змея, отточенный карандаш ей в горло! Жаннетта не могла даже предупредить, старая идиотка. Дети, всего лишь дети, но демоны побери! Могли бы хоть намекнуть, зачем устраивать эти гадости. Она стукнула кулаком по краю дивана и боли почти не почувствовала.

– Черт, Антон, они же все вокруг меня, все знали это! И ни один мерзавец даже не подумал рассказать. Я должна была им все: не бросать, любить, спасти. А они только делали таинственный вид и говорили мне, какой я плохой учитель. И родители эти, стая воронья… Хотя родители, наверное, ничего не знают. Они, может, только и знают, что их хулиганский класс ни один нормальный учитель после Жаннетты не возьмет. Я полная дура.

Пальцы сжались, комкая юбку, и Вета сорвалась наконец выдав всю злобу и отчаяние.

– Ну скажи ты мне, что делать? Ты же мужчина, в конце концов! Скажи, что мне делать?

Солнце пекло как сумасшедшее. Вета сидела на чужом стуле, поджав под себя ноги, и бездумно смотрела в одну точку. Через распахнутое окно в комнату врывался запах раскаленного асфальта. По трассе носились машины – визжали как резаные. Потом затихли. Вета слушала радио и растирала онемевшую ступню.

– …Использовано оружие массового поражения. Жертв среди мирного населения удалось избежать, но часть прибрежных территорий ушла под воду. Потерявшим жилье предоставлены места в больницах и гостиницах.

Вета покрутила черную, лаково блестящую ручку настройки, хоть ей и не разрешали трогать вещи на чужом столе. Ей было тоскливо, хотелось выть. Когда она ехала сюда – в запрещенный для нее до сих пор квартал, – сил еще хватало на какую-то надежду, теперь силы закончились совсем.

На гостевом стуле было неудобно. Она давно перестала корчить из себя благовоспитанную девицу и забралась с ногами, грудью легла на стол и лбом уткнулась в сложенные руки. Солнце напекло макушку.

По коридору прошелестели шаги, и сквозь голос радио Вета услышала, как открылась дверь.

– Вы – та самая девушка, которая видела город?

Она подняла голову и обернулась: на пороге стоял мужчина, ничем особенно не примечательный. В сером костюме, с простоватым лицом, с фигурой среднестатистического гражданина – он ничем бы не выделился из толпы.

– Да, – сказала Вета растерянно, понимая, что не знает, как к нему обращаться.

– Товарищ полковник, – подсказал он, улыбаясь одними губами. Вете стало раз в десять неуютнее. Он уселся на свое место – прямо под распахнутое окно и предложил: – Рассказывайте. Так что вы видели?

Она не хотела ничего говорить, но вспомнила злую Руслану и заставила себя:

– Я работала учителем, и у меня в классе погибло двое детей.

Роберт медленно кивнул. Его руки спокойно лежали на столе, и Вета поймала себя на том, что сама хрустит суставами.

– Они ничего мне не рассказывали, но однажды подбросили записку. Что было в ней… я дословно не вспомню, но что-то вроде: «Пугало вернулось».

– Как-как, простите? – вежливо протянул Роберт.

– Пугало, – повторила Вета, чувствуя, как отчаянно краснеет. – Я, конечно же, подумала, что это шутка.

– Пугало, – повторил полковник, как будто чтобы лучше запомнить. – Так-так, я вас слушаю.

И Вета сообразила, что не знает, как перейти от смутных описаний к утверждениям.

– Потом я поняла, что оно существует на самом деле.

– Пугало? – снова уточнил Роберт, спокойно, будто к нему каждый день заявлялись сумасшедшие учительницы. – Да-да, продолжайте.

Она сглотнула и прислушалась: машины шумели по-прежнему, только теперь шелест шин по асфальту будто бы отдалился, а на первый план вышел низкий гул, как, бывает, гудят высоковольтные провода. Это радио, поняла Вета, она увела звук, но не решилась выключить совсем, когда вошел Роберт.

Вета обернулась на черный радиоприемник – зеленая лампочка сети не горела.

– Я его увидела. Ну, он ко мне сам пришел.

– Он? – переспросил полковник, складывая большие пальцы подушечками друг к другу. Тон его больше не казался Вете рафинированно вежливым. Нет. Скорее, холодным.

– Да, я толком не знаю, как его называть. Город? Тогда «он». А пугало…

– Город, – определился за нее Роберт, и Вета увидела, как он привык приказывать. Он, наверное, никогда и не говорил по-другому.

– Ладно. – Она снова вспомнила Руслану, чтобы не замолчать. Если она договорит, и тогда проблемы восьмого «А» перестанут быть ее проблемами. Пусть их решает этот человек, который привык приказывать. – Я шла домой, и он вышел ко мне. Он выглядел и правда очень похоже на пугало.

– И что же он от вас хотел? – почти перебил ее Роберт. Его мало интересовала внешность пугала.

– Он говорил мне «пойдем». – Вета поджала губы. Глаза полковника опустели. Похоже, он не верил ни в одно ее слово, и рука вот-вот потянулась бы к трубке телефона – вызывать врачей.

– Просто «пойдем», и все? – жестко проговорил он.

– Да, – прошипела Вета сквозь сжатые зубы, уже начиная терять терпение. Зря Антон привел ее сюда, он хотел помочь, но как бы это не навредило еще больше. – Просто «пойдем». Но я не пошла. И он меня оставил в покое.

На секунду повисло молчание. Роберт пожевал губами, глядя в стену.

– Хорошо, я вас понял.

– Что вы поняли? – сказала Вета, ощущая, как болезненно начинает колотиться кровь в висках. – Товарищ полковник, это пугало… то есть город убивал детей. Остальных нужно спасать, вот зачем я пришла. А не затем, чтобы развлечься.

– Я вас понял, – с нажимом повторил Роберт.

Шум машин давно потерялись за низким протяжным гулом, который Вета теперь чувствовала буквально кожей. Город дрожал, и дрожь передавалась ей.

– Но вы даже не спросили, как…

– Это лишнее, – отрезал полковник. – Вас проводят.

Она встала, запоздало сжимая зубы. Хотелось тоном Русланы закричать о трусости и несправедливости. В комнату вошел молодой человек в черной военной форме и кивком пригласил ее на выход. Вета развернулась на каблуках, замечая напоследок, что Роберт по-прежнему смотрит в одну точку на обоях, и взгляд у него все такой же холодный и пустой.