Александр Голубев - Спящая Красавица

Вдалеке виднелся похожий на курган холм. Согласно карте, до него было чуть менее километра. Для меня с этого ракурса это холм, а на самом деле не слишком большой кратер.

Решил, что завтра обязательно выйду на прогулку. Если смогу, то дойду до кратера. Хватит пятую точку мозолить на одном месте. Пора делом заниматься.

Если я поставил себе цель и хочу ее добиться, то я эту цель достигну во что бы то ни стало. Надо только потрудиться.

На следующий день прямо с утра после завтрака вновь стал облачаться в марсианский скафандр, который стащил с себя после посадки.

На мое счастье он относится к классу легких. Не тяжелый для прогулок в открытом космосе или по Луне, когда скафандр состоит из нескольких частей и весит больше центнера.

Этот намного проще, легче (всего тридцать восемь килограмм вместе с кислородным баком) и комфортнее.

На Марсе есть хоть и разряженная в 150 раз, но своя атмосфера. Перепад температуры в тени и на солнце не как на Луне, где она легко варьируется от -180 до +130. В общем, по космическим меркам, жить можно. Но в скафандре. И не долго. Пока хватает запаса кислорода в заспинном ранце и энергии в аккумуляторах там же.

Облачился в скафандр, проверил уровень кислорода и заряда батарей. Воздушной смеси на восемь часов (плюс полчаса резерва), аккумуляторов хватит на десять. Правильно, зачем тратить драгоценную энергию на обогрев бездыханного тела.

На внутреннюю поверхность шлема выводится вся полезная информация. Обзору не мешает, но всегда перед глазами. Висят себе циферки или трехмерное изображение карты в полуметре передо мной над землей. Грамотное решение. Очень удобно.

Пульт регулировки различных параметров скафандра (температуры, давления, подсветки, включение встроенного фонарика, лазерного дальномера и т.п.) на левом запястье. С его помощью поменял англосаксонские величины на привычные. Теперь все дюймы, футы, ярды и мили приобрели нормальный метрический вид.

Вошел в малюсенький переходной отсек, нажал кнопку на уровне пояса. Загорелся оранжевый светодиод на уровне глаз, дверь позади автоматически закрылась, загудели компрессоры, откачивающие воздух.

До этого о клаустрофобии задумывался, конечно, особенно когда надо было действовать в открытом космосе, но не испытывал. А тут что-то на холодный пот прошибло от мысли, что не дай бог что-нибудь случится, и я тут застряну. Высокотехнологичный вертикальный гроб получится. Даже не присесть в скафандре, только стоя помирать. Тесно как если бы пришлось в двух пуховиках в вертикальном солярии загорать.

Тьфу-тьфу-тьфу. Жаль постучать не по чему - голова ведь под шлемом.

А шлем изнутри я все же заплевал немного.

Гул компрессоров стих, загорелся зеленый световой сигнал, и я быстренько надавил на ту же кнопку, что и в первый раз.

Часть перегородки прямо передо мной тихо отъехала вправо.

Сразу выйти наружу я не решился. Даже выглянул не сразу.

Постоял какое-то время, вглядываясь вперед. Привыкал к новым ощущениям неизведанного еще мира.

До сих пор все происходящее кажется чем-то нереальным. Как будто я герой одной из марсианских хроник Рея Бредбери. Вот сейчас выбегут из ниоткуда местные жители, пригласят меня в гости, и я пойду вместе с ними в их уютный небольшой городок пить местный чай с каким-нибудь вкусным ликерчиком.

Зажмурил глаза, отгоняя наваждение, взялся за край переборки и выглянул наружу.

Прямо передо мной все то же плато, которое я видел через одно из смотровых окошек незадолго до выхода. Вокруг корабля все осталось также, как и было. То есть ничего нового: светит не очень яркое (по земным меркам) марсианское солнышко, облаков нет, ветра нет, тишина.

Пребывая в задумчивости, прямо так чуть было не переступил через порог. Вот рухнул бы в тот раз, было бы весело. Первый человек на Марсе впервые чебурахнулся. Несолидно.

Засмотрелся по сторонам, а под ноги не посмотрел. Тут же раскладная лесенка предусмотрена. Зря, что ли, кто-то мучился, придумывал, патентовал?

Установил лесенку и стал спускаться по ней вниз.

Не то чтобы было очень высоко, не больше семидесяти сантиметров, но на последней ступеньке не удержался и, потеряв на миг равновесие, чуть кубарем не скатился на рыжый грунт.

Равновесие смог удержать в самый последний момент, а вот слова, которые сами собой вырвались, нет.

Ну, вы понимаете, что это были за слова. Какие еще могут быть слова у русского человека в момент напряжения всех душевных сил? Те самые.

Умная мысль приходит не спеша. Вот и я, чертыхнувшись от души, подумал, что, наверняка, все, что происходит, пишется на множество камер и прочую дублирующую аппаратуру.

Извинился вслух за проявленную бестактность, повернулся к спускаемому аппарату и замер, покрывшись холодной испариной. Проема, через который я вышел из корабля, не было. Корпус аппарата был слегка обгорелым и цельным.

В нерешительности подошел к ступенькам. Поднялся на первую, и тут же в обшивке появилось входное отверстие.

Перевел дух. Была бы возможность, вытер бы пот со лба. Но в тот момент только впустую провел ладонью по шлему.

Дверь-то умная. В скафандре датчик и в корабле датчик. Я отошел на определенное расстояние от двери, она автоматически закрылась, подошел - открылась. Логично. Чего пыль марсианскую собирать?

Когда первый шок от всего пережитого прошел, то я сделал круг почета вокруг посадочного модуля. Поверхность местами была опалена при посадке, но свежая рыжеватая пыль уже начала потихоньку отвоевывать обратно свое место под солнцем.

Обратил внимание на небольшие белые пятна в том месте, где струя раскаленных газов из сопел расчистила поверхность от песка и пыли при посадке. Присел, потрогал пальцем в перчатке.

Лед? Вполне возможно. Надо будет в следующий раз захватить с собой какой-нибудь инструмент и отколоть часть белого вещества на анализ.

Посмотрел на небо. В зенит. Прямо над головой оно было светло-желтым. Именно так: вдоль горизонта небо было темно-синим, а чем выше к зениту и ближе к Солнцу, тем оно становилось все более и более светло-оранжевым. Между горизонтом и зенитом цвет неба вполне земной - бирюзовый и голубой.

Очень своеобразные ощущения, когда вместо привычного неба над головой нечто непривычное, чужое. Не столько жутко, сколько странно.

Солнце грело, как на Земле зимой, то есть больше слепило, чем грело.

Далеко от спускаемого аппарата не решился удаляться. Ограничился пятисотметровкой. Для первого раза вполне достаточно. Дойду до кратера и каньона в другой раз. Время позволяет. Еще без малого десять суток впереди.

На этом моя первая вылазка на Марс закончилась.

Вошел в переходной тамбур, нажал на кнопку, загудели моторы, нагнетая воздух, уравновешивая давление и сдувая с меня всю налипшую пыль. Получился воздушный душ, под напором которого даже пригнулся с непривычки.