Сергей Лукьяненко - Три дня Индиго [СИ]

— Про меня? — спросил я. — Какое это имеет значение? Я призванный. Я себе не принадлежу. Я — часть Гнезда.

— Я сняла Призыв! — выкрикнула Дарина.

— Ты же знаешь, что Призыв нельзя снять до конца, — тихо ответил я.

Она услышала. Замерла.

— Что там, в комплекте? — поинтересовался я. — Ногти быстрее растут? Бесплодие? Что ещё?

Дарина молчала.

— А как у Миланы? — спросил я, понимая, что это удар на добивание. — У неё такие же последствия Призыва? Ладно со мной, а её ты почему не предупредила?

— Нас бы всех убили, — прошептала Дарина. — И её тоже.

— И всё равно она должна была знать! — выкрикнул я. — И я должен был знать, на что иду!

Дарина развернулась и бросилась через комнату вглубь помещения. Я постоял мгновение, потом пошёл к стойке бара. Там как раз никого не было, кроме парня-бармена.

Ну а что?

Другим помогает, может, и мне сгодится.

— Сделай что-нибудь покрепче, — попросил я.

Бармен глянул на меня, потом стал смешивать в высоком стакане напитки из разных бутылок. Спросил:

— Поругался?

— Ага, — ответил я.

— Не поможет, — сообщил бармен.

— Сам решу.

Бармен усмехнулся, доливая стакан колой.

— Мне-то что? Несчастная любовь — это двадцать процентов моего дохода.

— А остальное — счастливая? — спросил я, глядя, как падают в стакан кубики льда.

— Если бы. Счастливые не пьют. Остальное — несбывшиеся амбиции, поиски смысла жизни и прочие печали.

Я молча расплатился, потянул через соломинку коктейль. Сладко и крепко. Достаточно сладко, чтобы не было понятно, насколько крепко.

— А что, кто-то ещё ищет в жизни смысл? — спросил я.

— О, да! Но это проходит с возрастом.

Кивнув, я вернулся в комнату с молодыми поэтами, там читал стихи мужчина, который пытался знакомиться с Дариной. До меня донеслись лишь отдельные фразы — про ночь, полную страсти и огня, про день, полный раскаянья и сожалений. Извиняясь на каждом шаге, я протолкался мимо поэта, вышел в короткий коридор. Мне уже было не по себе.

Зачем, ну зачем я сорвался?

Налево я увидел две двери туалетных комнат, направо — выход на широкий балкон или, скорее, маленькую террасу. Терраса нависала над захламлённым и грязным двором-колодцем совершенно питерского вида. Дом, такой красивый с фасадов, здесь был совершенно непригляден: облупившиеся некрашеные стены, небрежно запененные проёмы окон, какие-то кондиционеры и вентиляционные короба промышленного вида. Судя по пепельницам, терраса использовалась курильщиками, но сейчас там стояла лишь Дарина. Она прислонилась к перилам и смотрела вверх. Над колодцем плыло лунное кольцо, сейчас белёсо-серое, словно пригашенное.

Я встал рядом. Глотнул из стакана. Спросил:

— Смотришь на кольцо?

— Нет, — ответила Дарина как ни в чём не бывало. — На Росс сто двадцать восемь. Это красный карлик в созвездии Девы. Знаешь астрономию?

— Созвездия немножко знаю, — сказал я. — Дева… и где она?

— Вот там, — Дарина подняла руку. — Крошечная красная точка. Примерно посередине между Спикой и Регулом. Тусклая. Там есть планета, называется Саельм. Холодная.

— Там воюют? — спросил я.

— Нет. Она малоинтересна как колония, своей разумной жизни не имеет. Там тренировочный лагерь и перевалочный пункт. Это одна из ближайших к Земле баз Инсеков. Была отбита у Прежних в начале двухтысячных. На Земле даже зарегистрировали радиошум от… неважно. Нас часто отправляют туда, а потом — дальше, по всем секторам, где идут бои.

— А… — сказал я, глядя на мерцающую красную точку.

— Люди не видят эту звезду невооружённым глазом, — сказала Дарина. — Да ещё и с такой засветкой, как в Москве.

Она помолчала.

— Это тоже следствие Изменения, которое вызвал в тебе Призыв.

— Что ещё? — спросил я.

— Ты стал сильнее и быстрее, процентов на десять по сравнению с прежней формой. Может быть, это не очень заметно, но есть. И у тебя не только ногти лучше растут. Переломы тоже станут срастаться быстрее в два-три раза. Ты можешь задержать дыхание на несколько минут. Несколько ядовитых веществ для тебя менее вредны, радиация не так опасна. Похоже на очень слабую форму изменений жницы.

— Ну, это даже неплохо, — решил я.

— Но ты стал бесплоден, — добавила Дарина. — Это правда, и это плохо. С Миланой иначе, на женскую фертильность Призыв так не влияет. Скорее… — она помедлила, — есть даже некоторый плюс. Она никогда не родит ребёнка с генетической патологией, даже с малейшей.

— Очень хорошо, — обрадовался я. — Правда!

— Я не знала о последствиях, — сказала Дарина. — Честно. Это в глубине базы знаний хранителя, я слишком поздно получила доступ. А когда поняла… было уже поздно.

Я вспомнил, как она рыдала, прижимаясь ко мне в Гнезде. Повторяя «что же я наделала».

— Извини, что сорвался, — сказал я. — Мне это неважно. Правда.

Дарина покачала головой.

— Сейчас неважно. А потом станешь об этом думать.

— Вы же живёте… без детей.

— Мы — это другое. Мы всё равно должны были умереть. Теперь мы отдаём долг. Людям и Инсекам.

— Люди вам сильно помогли? Отдали в Гнёзда навсегда! А Инсеки? Им какой долг отдавать? — спросил я с горечью. — Они могли вас просто спасти, тогда был бы долг. А они… выкупили. В рабство.

— Ты не знаешь, — тихо сказала Дарина. — Ты думаешь, что Прежние, что Инсеки — одинаковы. А разница есть.

— И какая же?

— Не могу тебе рассказать. Ты многого не знаешь. Но Прежние — хуже, они гораздо хуже!

Я поразился тому жару, с которым она это произнесла. Кажется, Дарина была убеждена в том, что говорила.

— Наверное, ты путаешь со Слугами, — сказал я. — Прежние — им на людей плевать, да. Они заняты своими смыслами…

Дарина искоса глянула на меня.

— Но они уже… слишком далеко от нас, — неуверенно добавил я. — Это Слуги, да… мразота последняя… убивают, насилуют… жрут…

— Слуги всего лишь звери-прислужники, — спокойно ответила Дарина. — Их такими специально создают, мерзкими и максимально ненавидящими людей. Сваливают на них самую отвратительную работу. Знаешь, что во время Великой Отечественной самые злобные каратели были из местных? Нацисты поручали им ту работу, которой не хотели мараться — сжигать деревни, расстреливать женщин и детей, охранять пленных.

— Что-то слышал, — сказал я неуверенно. — Удивительно, что ты знаешь.

— Про войны нас всех учат. Вот Слуги именно такие каратели. Злобные, потому что понимают свою ущербность, что никогда не станут настоящими. Они исковерканные и мерзкие. Но сделали их такими Прежние. И по сравнению с Прежними они даже не зло. Так… гадость.

— Это вам Инсек сказал?

— Не только сказал, — Дарина посмотрела на меня. — Да, наша судьба сражаться с Прежними и их солдатами в иных мирах. Пытаться остановить зло, которое они несут. Но тебя… тебя я зря во всё это втянула. Зря призвала, зря приняла твою помощь. Я очень хотела быть с тобой. Я правда тебя любила с детства. И когда увидела в Комке — отпустила тормоза. Снесло крышу.