Макс Нежин - Зона сдвига

В той стороне куда он указывал — я с восхищением обнаружил небольшое совершенно прозрачное озерцо… и всего нескольких десятках метров от дома.

— Там чуть выше родник, он наполняет водоем, — кажется, Отоа нравилось моё удивление. — Воду для питья и готовки я беру из самого ключа, так что можешь спокойно плескаться.

На первый взгляд вода казалась холодной и, наклонившись, с опаской городского жителя выехавшего к реке, потрогал воду. И тут же за спиной услышал смешок.

— Летом она даже утром как парное молоко, не успевает остыть, а ключ такой слабый, что не может охладить такой большой объем.

Он не шутил — вода действительно оказалась теплой. Осторожно наступая на скалистые выступы и стараясь не соскользнуть с них, вошел в воду по пояс и затем поплыл. В центре озера глубина была порядочной — десяток метров не меньше и такой же идеально прозрачной.

Пока я купался хозяин достал котел из печи и разложил обжигающее ароматное мясо на огромные блюда. Так же на блюдах лежали незнакомые, крупные, сочные на вид листья и небольшие порции запечённого картофеля.

Уселись на улице в удобных креслах сооруженных из дерева и шкур.

— Ягненок, — пояснил шаман указав взглядом на мясо на моей тарелке. Насколько я помню он у вас там деликатес.

— Больше чем деликатес, ни разу не пришлось даже попробовать, — ответил я откусывая и стараясь не обжечься.

— Картошки сделал совсем мало — она у меня на вес золота здесь. Выращивать негде. Выделил под неё кусок земли и ем совсем по чуть-чуть. У вас там с ней полегче — теплиц у вас, гномов, много.

Я решил не обижаться на «гномов» и кивнул:

— Да, но тоже от пуза не наешься — слишком много под землей её не вырастить.

Отоа разлил в глиняные кружки какой-то напиток и видимо насытившись откинулся в кресле. Откинулся и замолчал оценивающе разглядывая меня.

Я же сделал несколько глотков — градус небольшой, но очень вкусно. Что-то травяное с привкусом мёда и пчелиного клея.

— Разве это не рай? — спросил шаман обводя руками свои владения.

Отвечать я не стал — ответ, я уверен, был написан на моем лице.

Поскольку проснулся я поздно, то к моменту когда мы закончили трапезу стало припекать и мы перебрались под навес. Здесь мне и были заданы ожидаемые вопросы о том, кто я и зачем пожаловал.

Я начал издалека — вкратце рассказал о своей жизни до пробуждения и уже более подробно о двух месяцах здесь. Отоа внимательно слушал. Почти не перебивая и лишь изредка задавая уточняющие вопросы.

Когда я закончил свой рассказ, он некоторое время молчал потягивая вино. Потом сказал:

— Я не уважаю людей и временами мне стыдно, что я отношусь к тому же виду, роду… или как там правильно. Забились как крысы под пол, уткнулись носами в угол и делают вид, что всё нормально. Эти твари реально страшные, и даже гораздо страшнее чем все себе представляют — я такого повидал за те годы которые провел у них, что до сих пор волосы шевелятся если вспоминаю.

— Но! — он поднял палец вверх, — это не приговор. И не повод чтобы вести жизнь терпеливых свиней спокойно наблюдающих как их собратьев уводят на убой. Я отправил на тот свет не одну сотню дроман, и если бы каждый из этих трусливых зайцев, которые почему-то называют себя людьми, сделал хотя бы десятую часть от этого — мы бы зачистили остров и смогли узнать что там, за их кордоном.

Всё благое настроение старика улетучивалось на глазах.

— Ты думаешь они просто так устроили Гнездо именно там? — Отоа начинал заводиться и становился таким же как в первые минуты нашего знакомства. — Тварь. Огромная. Она живёт там. Они зовут Эзуар. И они стараются никого не подпустить к ней. Уничтожить эту тварь и всё… всё закончится.

Я не понимал о чем он говорит, но расспрашивать пока не решился. Но уже было ясно что этот человек знает на порядок больше чем все люди вместе взятые.

— Они не боятся, — попытался я выступить в защиту людей, — Война если она снова разгорится принесет кучу и жертв и потерь.

— Чушь всё это, — Отоа злился всё больше и больше. Эну они потеряли из-за своей полной глупости. Идиоты. Ты в курсе как это было на самом деле?

Я отрицательно покачал головой.

— Дроман осаждали Эну, но никаких шансов у них не было — у нас всё производство было в горе под Эну — нам никакая осада не страшна была. Это дроман терпели потери — их можно было безнаказанно обстреливать прямо со стен города. А потом амади — «мерцающие» — захватили где-то в поле две сотни наших людей. И предложили вариант — они освобождают людей, мы отдаем им город. Только идиоты могли согласиться на такие условия.

Лицо Отоа покраснело.

— Гуманность! Что такое две сотни, когда речь шла об Эну — главном нашем городе. Две сотни это ничто, народились бы новые. Очевидно же было, что с этими тварями нельзя договариваться ни о чём — они предадут при любой возможности, а тут им эту возможность просто дали в руки эти глупцы. Они открыли ворота и дроман вошли в Эну. Вошли и в течение часа убили всех жителей. Всех! Там такая бойня была, столько криков, столько крови. Кровь, как говорят, текла по улицам — шестьдесят тысяч убитых за час. Мало кто смог спастись. И потом те, кто спаслись рассказывали все это в подробностях. И те две сотни заложников дроман тоже убили. Убили их в тот же день, еще до того как договорились с нашими об обмене. Они были уже мертвы, а эти идиоты вели переговоры с убийцами, обрекая и себя на гибель. В живых остались только те, кто был в Малом городе. Именно после этих событий его переименовали в Анклав, как последнюю опору людей.

Старик вдруг встал и заходил передо мной, потряхивая головой от чего седые волосы рассыпались закрывая его покрытое морщинами лицо.

— И как можно зная эту историю бояться войны с дроман? Собственная глупость убила тогда людей, а не враги. Дроман просто стали оружием человеческой глупости…

Он вдруг, кажется, взял себя в руки.

— Отдыхай. Чувствуй себя как дома. Мне нужно уйти — очень много силков которые нужно проверить и освободить от добычи — дело не быстрое. Если сейчас не выйду, то до темноты не успею, а в темноте в горах делать нечего. Вечером продолжим.

Я замялся, надо было как-то признаться в том, что до вечера я ждать не смогу — Танго скорее всего уже собирался в путь, чтобы встречать меня. Можно было, конечно, просто остаться здесь еще на сутки, но что делать потом, как добираться домой. Да с другом нельзя было так поступить — он бы наверняка волновался…да и, к тому же, в этой ситуации не знал бы как поступить. А о каких либо дополнительных вариантах действий мы с ним не договорились.

Отоа заметив моё смущение, остановился и вопросительно смотрел на меня.

Я объяснил проблему. Пока объяснял, пришла в голову, как мне показалось, хорошая идея. Можно было добраться до места встречи с японцем, объяснить ему ситуацию, договориться по новой и снова вернуться обратно.