Антон Текшин - Застрявший в Великой Пустыне [СИ]

Интересно, а как тут канализация работает? Воняло на удивление не столь оглушительно, как любят описывать средневековые города в литературе, где «нечистоты льются прямо на улицы». Уж мне, как изнеженному цивилизацией европеоиду, точно отшибло бы обоняние.

Но нет, обошлось. Вспомнился прежде всего Египет, схожий и в архитектуре. Грязно, жарко, но до культурного шока всё ещё очень далеко.

По пути мне встретились те самые работяги с опустевшими тюками. Судя по обрывкам разговоров, они собирались в местный аналог бани, чтобы привести себя в порядок после тяжелого трудового дня. Я бы тоже с удовольствием составил им компанию, но с железками на теле лучше в парную не заходить. Если переводчик не соврал, перепутав сауну с борделем.

Спустя сотню шагов где-то впереди стало нарастать басовитое тарахтение, и вскоре дорога вывела меня на небольшую площадку со странным сооружением по центру, возле которого топился народ с ведрами, бочками и прочими ёмкостями. Как оказалось, здесь расположился… Электрический насос, качающий воду из скважины. Не такие уж тут и дикари живут, раз эта штука до сих пор работает. И пусть выглядела конструкция максимально обшарпанной и собранной из вторсырья, вода из крана исправно лилась при каждом повороте рычага. От частых прикосновений он один блестел, будто только с завода.

Стоило признать, что аборигены не деградировали окончательно, хоть и подрастеряли величие прошлой цивилизации, которая могла встроить в человека приборную панель вместе с навигатором и отправить его на другую планету. Про нормальные сортиры я вообще молчу.

Плату за наполнение тары никто не брал, но для этого следовало выстоять длинную очередь. За соблюдением порядка приглядывала парочка стражей с железными дубинками. Но не примитивными обрезками арматуры, какие при себе носило большинство оборванцев, а более специфическим изделием, напомнившим мне оружие американских копов. Палки имели защитные гарды странной изогнутой формы и оплетённые шнурком рукояти, чтобы орудие не скользило в руках во время работы.

Для самых нетерпеливых и страждущих ушлые перекупщики прямо на месте предлагали уже фасованную воду за скромное вознаграждение. Я поглазел немного на бурлящее столпотворение, вспоминая знаменитые очереди за «Айфонами», после чего двинулся дальше. Делать мне тут пока что нечего. Перед вылазкой я как раз высосал последнее, что ещё булькало в бутылке, поэтому жажда меня не мучила. В отличие от голода.

Кузницу я опознал ещё на подходе, хотя внешне она мало чем отличалась угловатых местных строений. Во-первых, оттуда доносилось частое лязганье металла, а во-вторых, на плоской крыше торчало сразу три высоких каменных трубы, исторгавших из себя клубы дыма. Весь посёлок не погряз в смоге лишь потому, что ветер уносил производственные выхлопы прочь. Зато где-нибудь в ближайшем ущелье наверняка было нечем дышать.

Эх, проверяющих из «Гринписа» на них нет... Вот уж кто пояснил бы им за экологию и «чистое» производство.

Внутри было жарко, шумно и повсюду носились полуголые потные мужики с железками. Вдоль стен громыхали какие-то громоздкие станки, от которых периодически сыпались искры, а в углу пылало жерло огромной печи, обложенной потемневшей каменной кладкой. Даже кирпичи здесь имели непривычное строение, напоминая приплюснутые строительные блоки.

Только с третьей попытки я смог перехватить одного из проносившихся мимо работников, но общаться нам пришлось на улице, чтобы хоть как-то услышать друг друга.

– Какого хера?! – вежливо поинтересовался тот, поигрывая огромными щипцами перед моим лицом.

Но я намертво вцепился в него и отпускать не собирался.

– Доброго здоровья, уважаемый. Меня прислал Инчи. Сказал показаться кузнецу, чтобы тот снял кандалы.

– А, бегляк! – сразу же сменил тон работник. – С той недели вашего брата видно не было. Ты один всего дошёл?

– Да.

– Жалко… Но что поделать. Стой тут, я за инструментами схожу.

– А ты, получается, кузнец? – обрадовался я, отпуская его на волю.

– Нет, я подмастерье. Но с одним бегляком никто из опытных возиться не будет, тем более у тебя – явный некомплект.

Он указал на отсутствующую у меня руку, после чего шустро скрылся в кузне. Но уже спустя минуту выскочил обратно, сменив щипцы на увесистый молоток и зубило.

– Пошли.

Мы направились на задний двор, где помимо кривоватого туалета (куда ж без них!) стоял небольшой сарайчик. Внутри стояла странная наковальня, с округлыми выемками по обеим сторонам, а на полках вдоль стен валялся всякий ржавый хлам вроде обрывков цепей и прочего металлолома. Подмастерье немного расстроился, узнав, что на моей уцелевшей руке тоже отсутствует браслет, но увидев ошейник снова воодушевился:

– Неплохо, очень неплохо! Имперская сталь, давненько не попадалась…

А уж кольчуга и вовсе привела его в дикий восторг. Он долго её щупал, качая головой и что-то бормоча себе под нос. Потом разглядел стянутые проволокой прорехи, и окончательно выпал в осадок.

– Слушай, от кого ты сбежал?

– Пустынные охотники, – выдал я стандартную версию, основанную на полуправде. – Это всё, что смог унести.

– Я слыхал, что они чокнутые на всю голову, но чтобы вот так… Зажиточные бродяги были. Надумаешь кольчужку продавать, иди сразу ко мне, другие точно надурят! Качество у неё отменное, я такое чёткое плетение в первый раз вижу.

– Что же тогда её могло прорезать?

– О, лучше бы тебе это никогда не узнать! У нас таких клинков точно нет.

– Тогда, пожалуй, оставлю-ка её у себя.

– Так-то оно так… Только не показывай нигде, больно дорогая вещица. Здесь тебя никто не тронет – за такое наказывают жестоко. А вот если высунешься наружу, то пеняй на себя.

Я припомнил, как жадно пялились на бронемайку стражники, и понял, что предупреждение вышло несколько запоздалым. К завтрашнему утру про меня будут знать все желающие, если ещё не раньше.

Тем удивительнее, что пришлому чужаку позволили унести подобную вещь с собой. Видимо, репутацией здесь действительно дорожат. Но до каких пределов?

Пока я размышлял над этими животрепещущими вопросами, подмастерье поочерёдно избавил мои лодыжки от браслетов, и занялся ошейником. Для чего мне пришлось буквально положить голову на странную наковальню, напоминающую плаху палача-садиста. Зафиксировав меня в одном из специальных углублений, работник снова взялся за инструменты. И на этот раз мне пришлось действительно пострадать.

Каждый удар молота по зубилу гнал колкую волну по всему позвоночнику, а уж под сводом черепа так и вовсе что-то похрустывало. На шею нестерпимо давило, а зубы приходилось сильно сжимать, чтобы не прикусить себе чего-нибудь. Продолжалось истязание около трёх минут, и под конец я едва не потерял сознание. То ли помощнику кузнеца не хватало мастерства, то ли пресловутая сталь отказалась так просто отпускать меня на свободу.