Дональд Маккуин - Странница

День, казалось, был словно создан для прогулки: воздух был кристально чист, лучи солнца ласкали кожу, согревая ее своим теплом, легкий бриз нежно касался волос, развевая их. Парус, наполнившись ветром, раздулся, как кот после сытного обеда. Ял плавно пересекал залив. Стоя на мостике возле румпеля, Капитан подозвал к себе Сайлу.

Как только она устроилась рядом, он направил лодку к берегу. Сайла осматривалась вокруг, когда ее глаза различили две лодки, отчаливающие от берега напротив Острова купцов. Одна была двухместной, другая — одноместной. Последняя шла под парусом, но сложенные за отгородкой весла указывали на то, что она может передвигаться и в безветренную погоду.

— Мои телохранители, — бросил Капитан. — Хорошие люди. Готовы умереть за меня. Они и не догадываются, как я их ненавижу.

— Как ты можешь? Они же любят тебя.

— Они любят Капитана, а не меня. — Нахмурившись, он покачал головой. — Я не ненавижу их самих. Я ненавижу то, что они делают, ненавижу то, что я есть. Самый могущественный человек в Косе и, может быть, во всем мире. Попавший в ловушку. — Его лицо омрачилось, но только на секунду: он уже продолжал: — Я понимаю, что ты должна чувствовать в такой ситуации. Тем не менее я — образ, а не человек. Все, что я делаю, каждое мое движение либо определены традицией или правилами дипломатического этикета, либо требуют решения, которое повлияет на жизнь всей нации. Как человек я не существую.

— Но ведь ты хотел занять это место. И сейчас хочешь на нем удержаться.

— Да, ради этого я могу даже убить, — произнес он таким бесцветным голосом, что Сайла в шоке отпрянула. — Когда Капитан умирает, наши традиции разрешают первенцу занять его место. Однако любой брат может оспаривать это право. У каждого мужчины есть дубинка и нож. Любой сын члена Команды тоже может претендовать на это место. Достаточно родиться в один год со мной. Это просто соревнование, понимаешь? — Он горько усмехнулся. — Мой брат мог вызвать меня на бой, невзирая на разницу в возрасте, но только членам Команды моего возраста была разрешена эта привилегия.

— Твой брат вызвал тебя?

— У моего отца было четверо сыновей. Я был младшим.

— Значит, ты вызывал их? — Руки Сайлы, похолодев, ослабели.

— Трех братьев. И двух членов Команды.

Сайла не замечала ветра, завывающего в парусах, не чувствовала покачивания лодки, не слышала криков чаек. Перед глазами стояла страшная картина: огонь, мечи и кровь. Семья, без лиц, без слов и смеха. И снова кровь. Стоящий рядом мужчина убил троих братьев. Из-за власти. Она посмотрела ему в глаза, но Капитан, избегая ее взгляда, смотрел на море, сосредоточившись на управлении лодкой.

— Теперь, во всяком случае, ты понимаешь выбор Ясмалеи. Мой сын должен вырасти большим и умным. Для того, чтобы руководить. Как и я, он познает все тонкости искусства управления; он научится читать, писать, считать.

— И убивать, — не смогла удержаться Сайла.

Его слова просвистели над ней, словно хлыст:

— Клас на Бейл. Разве на руках твоего мужа нет крови?

Сайла была слишком потрясена, чтобы ответить: судорожно хватая воздух, она уставилась в одну точку на горизонте. Ярость Капитана постепенно проходила. Сверив курс, он посмотрел вдаль:

— Перед смертью отец оставил мне наказ: занять место Капитана. «Ты нужен нашим людям, — сказал он мне. — Команда — это гнездо интриганов и заговорщиков. Никто из них не будет искренним с тобой, так что ты сам должен быть всегда честен по отношению к себе, не ожидая честности взамен. Ни благодарности, ни доброты, ни почтения. Ты должен спасти Кос, невзирая ни на что». Таким образом я покончил с братьями. И у меня будет замечательный сын. — Теперь его голос стал частью шепота морских волн. — Я хочу, чтобы ты поняла: ты олицетворяешь собой то, о чем я даже не осмеливаюсь мечтать. Ты горяча, умна, у тебя есть друзья, которые признают твое лидерство и при всем этом любят тебя. Мы — лидеры. У нас обоих есть предназначение. У меня есть власть — я могу стереть всех вас в пыль, могу собрать сведения о вас со всего мира. Но ты выше, чем я когда-либо был. Я хотел бы видеть тебя своим другом.

Внезапно Сайла все поняла. Этот человек беспокоился о своем еще не рожденном сыне. По-своему он заботился о Ясмалее. Человек, обученный отвергать все человеческое в себе, естественно, даже не мог допустить и мысли о том, что можно заботиться о ком-то другом. Но он понял, что та, прежняя жизнь отнюдь не единственная и правильная — он почувствовал желание иметь друга. Под слоем черствости и жестокости этот человек внутренне боролся за право быть свободным, право заботиться о ком-то, право выразить себя.

Как хорошо она погашала жизнь, покорную власти и желаниям других. Вся ее жизнь — это уловки и хитрые маневры. Он же правил страной железной хваткой, осознавая, что его сила — это его тюрьма. Такого человека можно убедить, можно заставить повести людей на правое дело. И если не доводами морали, то доводами практическими. Он может стать свободным, нужно только сорвать с него эту нечеловеческую маску.

— Теперь я твой друг, — произнесла Сайла, глядя ему в глаза.

Капитан отшатнулся назад, будто получил удар в грудь:

— Нет, — с тревогой в голосе ответил он, — ты никогда не должна произносить эти слова. Я уже подверг тебя опасности, взяв с собой сюда. Когда мы вернемся, ты всем будешь говорить, что я сделал это для того, чтобы обсудить с тобой вопрос о Жрицах Церкви, которые будут растить моего сына. Ты скажешь, что я не доверяю Жнее и хочу сам позаботиться о мальчике, подозревая, что она попытается завладеть им. Помни, Сайла, что мы ни о чем больше не говорили. Отец предостерегал меня, что мой форт — самое опасное место, какое я когда-либо видел. Ни ты, ни твои друзья здесь не помогут. Мои шпионы все видят и слышат, и они преданно обо всем меня информируют, надеюсь… Один Всемогущий знает, как вероломно они отчитываются перед кем-то другим. Никому не доверяй. Никому не верь. В первую очередь защищай себя. Если ты действительно мой друг, отрицай это, с кем бы ты ни говорила.

На этом он прервал беседу и, изменив курс, направил лодку в крутой водоворот, приподнявший корму в небо. Брызги воды капельками расплавленного серебра рассыпались вокруг. Оставив Капитана, Сайла села на доски лицом к носовой части, прислонившись к мачте спиной. Покачивание лодки, дуновение ветра, запахи воды и дерева стали неотделимой ее частью. Солнце ласкало ее своим теплом, наполняя сознание безмятежным спокойствием. Только сейчас напряженные мышцы расслабились, давая уставшему телу короткий отдых.

«Капитан блестяще перечислил сходства и различия между нами, не подозревая, что это тоже был признак человеческого чувства, заботы, — думала Сайла, улыбаясь. — Кроме того, он увидел то, что сближает нас, делая похожими: одиночество. Странно, он ищет друзей и одновременно отвергает дружбу с любым, кто ее предлагает».