Илья Щукин - Животные

— Что-нибудь чувствуешь? — спросила она.

— Тупая боль. — сказал я.

— Лекарства очень сильные. Посмотрим, как ты запляшешь, оставшись без укола.

— Сколько там доз?

— Достаточно.

— Приготовь шприцы на ночь.

— Надо что-то делать. С костями не шутят.

— Мы что-нибудь придумаем. Завтра утром.

— Здесь вряд ли найдется доктор. Я не смогу тебя починить.

— Завтра утром. — повторил я.

Я взял гранату и мачете. Басолуза села, поглаживая мой хребет.

— У нее было достаточно опыта?

— Четыре пули за полчаса.

— Может быть, вернемся в Дрендал?

— Я не дойду. Нужно наладить руку.

Я сидел в номере, объятым тьмой, а на улице сверкали костры, разожженные панками. Басолуза мягко гладила мою спину, опасаясь, что причинит мне боль. Где-то в глубине моего сердца родилось чувство, будто что-то произойдет в эту самую ночь. Что-то безумное и ужасное.

И это случилось.

Близ полуночи послышались выстрелы. Я вскочил и приблизился к окну, чтобы рассмотреть происходящее. Стекло оказалось грязным, а рама заколочена, поэтому мне пришлось выйти на улицу. Множество панков собралось на оживленной площади. Они дико кричали, прыгали и потрясали оружием, казалось бы, готовые убивать хоть сейчас. Я увидел, как невдалеке два миньона Железного Великана вели связанного панка. Они провели его к большому деревянному пьедесталу, втащили по лестнице и привязали к железному столбу.

— Я не виновен! — вопил он. — Железный Великан нас обманул!

Один из миньонов ударил его по хребту. Связанный скорчился, жадно хватая воздух.

Я всмотрелся в его пасть. Это был панк из гостиницы.

Железный Великан и остальные миньоны стояли позади пьедестала. Окруженный возбужденной толпой, он замер, широко расставив ноги.

— Этот предатель, — он указал рукой на панка. — Только что попытался застрелить меня! Я дал ему абсолютно все, о чем он мечтал! Кров, еду, драгоценное Счастье, я все это отдал ему, а чем он отплатил мне взамен? Чем, я спрашиваю вас?! Правильно, он отплатил мне неуважением! Смотрите же на него, обитатели Панк Дауна! Отныне и впредь так будет с каждым, кто нарушит всеобщий закон!

— По его вине погиб мой брат! — внезапно крикнул панк. — Все, кто ушел отсюда, мертвы! Ему нельзя доверять, братья мои!

Миньон, стоявший на пьедестале, ударил его второй раз. Другой миньон стал обливать его бензином из канистры.

— Он должен понести достойную кару! — закричал Железный Великан.

— Достойную кару! — подхватили панки.

— Так будет с каждым, кто воспротивится закону!

— С каждым, с каждым, с каждым кто воспротивится закону!

Рядом со мной стояла невысокая сучка. В ее конечностях лежало ружье.

— Выстрели ему в сердце… — приказал я.

— Выстрелить ему в сердце? — она ошеломлено взглянула на меня. — Но зачем же? Он ведь и так сгорит!

— Я сказал, выстрели ему в сердце!

Сука не подчинилась мне. Когда я сделал рывок, чтобы отнять у нее ружье, она проворно устранилась, затерявшись среди толпы.

— Он и так сгорит! — послышался ее визг. — Он весь сгорит дотла, а мы посмотрим на эту кару!

— Бога ради освободите же меня! — взмолился панк, сплевывая бензин.

И вдруг, резко вскинув глаза, он увидел меня, самого высокого среди животных, и крикнул в последний раз:

— Они принесут вам освобождение!

Миньон воткнул в него лезвие, и тогда панк опрокинул лицо. Второй миньон воспламенил его тело факелом. Толпа остервенело заверещала, предвкушая огненное зрелище. Позади меня грохнул выстрел.

— Огонь породил тебя, и огонь тебя заберет! — ревела толпа.

Панк больше не кричал. Он был мертв. Я оглянулся. Басолуза кивнула мне из разбитого окна.

— Железный Великан мой! — крикнул я.

Убитый панк разгорался. Рассматривая его, толпа завопила оглушительней.

Два миньона спустились с пьедестала, на котором сгорало тело, и присоединились к Железному Великану. Все вместе они отправились к своему убежищу. Я выступил вслед за ними, стараясь не упустить их из виду. Панк Даун пульсировал и горел, отпуская в небо бесконечные ракеты, полные бренных душ. Из чоппера на вертолетной площадке доносилась заводная мелодия старых времен.

Я не знал, как она называется, однако невольно стал насвистывать ей в такт, приближаясь к резиденции Железного Великана. Кое-какие панки, имея огнеметы, освещали площадь пожирающим огнем, но столб, на котором полыхал убитый, они не посмели тронуть. Затуманенные сучки, пораженные моей мощью, соблазняли меня спелыми тушами, чтобы получить наличные и чтобы позже приобрести свое Счастье. У меня не было времени на разговоры. Я просто расталкивал их обеими руками, освобождая себе дорогу.

Это все было низменно и даже меня воротило от этого убожества. Я не знал, что будет после того, как я избавлю этих животных, убив червя, который паразитировал их рассудок. Я не знал, что давал им Железный Великан, но я судил по их оболочкам и видел, что это средство затяжного сладостного полета. Если они потеряют хозяина, они либо смирятся с этим, либо обрушатся на нас звериной массой, и тогда нам придется убить их всех. Но если они смирятся и оставят нас в живых, то, как они будут жить, утратив свое Счастье? Почти все глаза, которые я наблюдал, раскрывали своих обладателей.

Потеряв свое Счастье, они погибнут.

Несколько безумцев, находясь вблизи пьедестала, забрасывали камнями полыхающее тело.

— Гори же в аду, не ведающий подлинную мечту! — ревели они. — Справедливая кара настигла тебя!

Я разогнал их тяжелыми ударами.

— Опомнитесь, ублюдки! — закричал я. — Разойдитесь в стороны, безумцы!

— Я вижу огни Нирваны! — воскликнул панк, смотря в небо.

— Там только звезды! — сказал я ему. — Ты не можешь это видеть!

— Нет же! Нирвана прямо по курсу!

Да, Железный Великан, я устрою тебе колыбель Нирваны. Я покажу тебе небеса, озаренные райским солнцем, и покажу пещеры, наполненные адским смогом. После твоей кончины твое тело разложится, и останутся только железки, которые когда-то поддерживали твою искаженную обшивку. Твое волшебство окончится в полночь, так же как развалится карета Золушки, оставив после себя гнилую тыкву.

Пробившись сквозь толпу, схваченную безумием, я спешно приблизился к дому, освещенному факелами. На первом этаже горел свет, а на втором было темно. Окна первого этажа были завешаны шторами и перекрыты толстыми решетками. Решетки я вряд ли бы осилил. Оставалось идти через дверь. По ступеням я взошел на просторное крыльцо и остановился у двери. Перед тем как войти, я ввел себе адреналин, и глянул через плечо.

Позади меня раскинулся гудящий ночной Панк Даун, обреченный на вымирание.

Я положил гранату в нагрудный карман куртки, а затем с силой ударил дверь ногой. Преграда раскрылась. Я переступил порог и прикрыл ее, осмотревшись. Передо мной раскинулась просторная гостиная. Тут была грубо сколоченная двойная лестница. Оба подъема выводили к площадке с деревянной дверью. По обеим сторонам от меня тоже были двери, но они были заколочены толстыми досками. Я нарочно громко откашлялся, чтобы привлечь к себе внимание, будто говоря: "Я уже здесь, сукины дети", но вместо этого крикнул: