Вероника Рот - Аллигент

- Я не знаю, что делать. Она сжала свои руки у своего лица, сгибая свои пальцы в волосах.

- Я имею в виду насчет Калеба.

- Ты не знаешь?

Она сдвинула одну руку и посмотрела на меня.

- Трис. Я поставил свои руки на стену, вокруг ее лица, и наклонился. - Ты не хочешь чтобы он умер. Я знаю ты не хочешь.

- Дело в том... Она закрыла глаза. - Я очень...зла. Я стараюсь не думать о нем, потому что когда я думаю, то хочу..."

- Я знаю. Господи, я знаю. Всю свою жизнь я мечтал об убийстве Маркуса. Однажды я даже решил как я сделаю это - ножом, я бы чувствовал как тепло покидает его,я бы был достаточно близко, чтобы смотреть как свет покидает его глаза. Принятие этого решения напугало меня так же сильно, как его насилие когда-либо.

- Мои родители бы хотели, чтобы я спасла его. Она открыла глаза и уставилась на небо. — — Они бы сказали, что это эгоистично, чтобы кто-то умирал из-за того что обидел тебя. - -

- - Прощать, прощать, прощать.

- Это не то чего ты хочешь, Трис.

- Да! Она вжалась в стену. - Этого всегда хотели они. Потому что он принадлежал им больше, чем он принадлежал мне. И я хочу, чтобы они гордились мной. Это все чего я хочу.

Её светлые глаза остановились на мне, решая. У меня никогда не было родителей, которые бы подавали хороший пример, родителей, которые дали будущее ценой своей жизни, но у нее были. Я мог видеть их внутри нее, храбрость и красота, они наложены на отпечатках её пальцев.

Я коснулся ее щеки, запустил свои пальцы в ее волосы. - Я заберу его.

- Что?

- Я заберу его из его камеры. Завтра, прежде чем мы уйдем. Я кивнул. -Я сделаю это.

- Действительно? Ты уверен?

- Конечно, я уверен.

- Я... Она нахмурилась. -Спасибо тебе. Ты...замечательный.

- Не говори этого. Ты все же не знаешь моих скрытых мотивов. Я усмехнулся. - Видишь ли, я привел тебя сюда не чтобы говорить с тобой о Калебе?

Я положил руки на её бедра и мягко толкнул её обратно к стене. Она посмотрела на меня, её глаза чисты и напряжены.

Я наклонился достаточно близко, чтобы почувствовать её дыхание, но потянулся назад, когда она наклонилась, поддразнивая.

Она сцепила свои пальцы на петлях моего ремня и потянула меня к себе,так что я поймал себя за предплечье. Она попыталась поцеловать меня, но я наклонил свою голову, уворачиваясь от неё, поцеловав ее за ухом, потом вдоль ее челюсти к горлу. Её кожа мягкая и на вкус как соль, как ночная пробежка.

- Сделай милость, - прошептала она в мое ухо, -и никогда больше не действуй из хороших побуждений.

Она положила свои руки на мои, потрогала все места, что я отметил, низ спины и над боками. Её кончики пальцев скользнули под пояс моих джинс и держали меня напротив неё. Я дышал напротив её шеи, не способный двигаться.

Наконец мы целуемся, и наступает облегчение. Она вздыхает, и я чувствую как на моем лице появляется озорная улыбка.

Я поднимаю её, прижимаю к стене, перенося на себя её вес, её ноги ложатся вокруг моей талии. Она смеётся во время следующего поцелуя, и я чувствую себя сильным, но она тоже, её пальцы сжимаются вокруг моих рук. Я вдыхаю ночной воздух своей грудью и чувствую, что это один из моих первых вдохов.

Разрушенные здания в секторе Бесстрашия выглядят как дверные проемы в другие миры.

Впереди себя я вижу Пайр пронзающий небо.

Каждая секунда отражается пульсом в моих венах. Воздух все еще чувствуется насыщенным в моих легких, хотя лето подходит к концу. Я все время бегал, и дрался, потому что я заботился о мышцах. Теперь мои ноги спасали меня слишком часто, и я не могу сказать, чем для меня является бег и борьба: способ избежать опасности или способ остаться в живых.

Когда я подхожу к зданию, я останавливаюсь перед входом, чтобы отдышаться. Надо мной, оконные стекла отражают свет повсюду. Где-то там есть стул, на котором я сидел, в то время как я старался бежать от атак моделирования, и кровь отца Трис на стене. Где-то там, голос Трис пронизывал моделирование, я был под землей, и я почувствовал, как ее рука на моей груди, тянет меня к реальности.

Я открываю дверь в комнату пейзажа страха и раскрываю небольшой черный ящик, который был в моем заднем кармане и вижу шприцы внутри. Эту коробку я всегда использовал для игл, это признак чего-то болезненного внутри меня или чего-то храброго.

Я провожу иглу над моим горлом, закрываю глаза и нажимаю на поршень. Черная коробка падает на землю и я открываю глаза, но к тому времени она исчезает.

Я стою на крыше здания Хэнкок , недалеко от линии застежки-молнии, где Бесстрашные флиртовали со смертью. Тучи черные с дождем, а ветер наполняет мой рот, когда я открываю его, чтобы дышать. Справа от меня, линия застежки-молнии с карабинами, провода шнура бьют взади и разбивают окна ниже меня.

Мой взгляд привлекает край крыши, заперев его в центре отверстия. Я могу слышать своё собственное дыхание даже несмотря на свист ветра. Я заставляю себя идти к краю. Дождь падает на мои плечи и голову, пытаясь увлечь меня к земле. Я придвигаюсь немного вперёд и падаю, моя челюсть сомкнулась, поэтому крики приглушены, и я задыхаюсь от моего собственного страха.

После того как я упал на землю, у меня не было отдыха перед вторым страхом, стены ближе смыкаются вокруг меня, древянные доски врезаются в мой позвоночник, а затем бьют по голове, и ногам. Клаустрофобия. Я тяну, руки к груди, закрываю глаза, и стараюсь не паниковать.

Я думаю, что Эрик в своем пейзаже страха, когда хотел повергнуть его в ужас представлял это с глубоким дыханием и логикой. А Трис, вызывала оружие из воздуха, чтобы напасть на её худшие кошмары. Но я не Эрик, и я не Трис. Какой я? Что мне нужно, чтобы преодолеть свои страхи?

Я знаю ответ, конечно: мне нужно, лишить их контроля надо мной. Мне нужно знать, что я сильнее, чем они.

Я делаю вдох и ударяю о стену левой и правой ладонями. Коробка скрипит, а затем ломаясь, доски рушатся на бетонный пол. Я стою над ними в темноте.

Амар, мой инструктор по инициации, учил нас, что наш пейзажи страха всегда в движении, они меняются с нашими настроениями и меняется с маленьким шепотом наших кошмаров. Мой же был, неизменным. Пока несколько недель назад я не доказал себе, что я могу осилить моего отца. Пока я не понял, кого я боялся потерять.

Я не знаю, что я увижу дальше.

Я жду долгое время, но ничего меняется. В комнате еще темно, пол все еще холодный и жесткий, мое сердце все еще бьется быстрее, чем обычно. Я смотрю вниз, чтобы проверить мои часы и обнаруживаю, что они не на той руке - я обычно ношу их на левой, а не правой, и мой ремешок для часов не серый, он черный.

Тогда я заметил, щетинистыми волосками на пальцах, которых не было там раньше.

Мозоли на костяшки пальцев исчезли. Я осмотрел себя, и увидел, что я одет в серые брюки и серую рубашку, Я толще в боках и меньше в плечах.