Юрий Силоч - Заново, с новыми силами (СИ)

- Вот-вот! Десятники! А причем тут мы, если эти свиньи работать не хотят? Им дай волю, весь день в сараях своих валяться будут. Пороть их надо!

- Вот! И я о том же! - аж вспыхнул Ликёр, задетый за живое, - Я их луплю уже сколько времени а всё равно. Ненавижу, уродов. Вот ты, Насос, нормальный же мужик, с понятием, хоть и Сафоновский! А эти...

- Ага... - важно кивнул десятник, довольный тем, что его считают своим, - Слышь, Злой, а твои как?

- Мои?... - очнувшись, переспросил тот, - Ну... Как у всех. Тоже ленивые, как скоты. Я к ним сперва по-человечески, а они слабину почуяли, и филонить начали. Ты ж помнишь, какие у меня показатели были.

- Помню! - кивнул Ликёр, - Хреновые показатели. Хуже всех.

- А ты их бил бы! - кровожадным тоном вставил свои пять копеек Насос, - Я своих бью! И они у меня ой как работают...

- Бью теперь, куда деваться-то?... Но я же по-хорошему хотел... - попытался оправдаться Злой, но этим только вызвал приступ смеха у своих коллег.

- Да мы и сами пытались по-хорошему! - участливо сказал Ликёр, - Да вот только не получается. Они ничего не хотят, им ничего не надо. Плохо им, видите ли. А нам хорошо?... Да кому сейчас вообще хорошо?... Эх-х... - горько вздохнул он, и, подняв граненый стакан с мутной жижей провозгласил тост, - За то, чтоб всё наладилось, мужики!

- Отличный тост! - рявкнул Насос, и впечатал свой стакан в стакан Ликёра так, что чуть оба не расколотил.

- Тише ты! Ишь, сильный нашёлся!

- Да ладно, не разбил же... Будем!

Самогон обжег Злому горло, и оставил во рту отвратительный сивушный привкус. Завтра будет ужасно болеть голова, придется снова сидеть на пеньке, слушать отдающийся в мозгах осточертевший стук топоров, и ненавидеть весь мир.

- Слушай, Ликёр! - подал голос Насос, - А ты сильно от плана отстаешь?

- Еще как... А мне ещё и подняли показатели. Хрен его знает, как я буду их выполнять.

- А давай мы твоих поучим, а?... - мелкие мутные глазки Насоса на его огромном свином рыле загорелись злостью. Он был уже пьян, и хотел кого-нибудь избить. Такое часто бывало.

- Да ну тебя, Насос, ты ж их опять в кровь...

- Да что ты как целка, в конце концов? - возмутился пьяный в дупель надсмотрщик, - Они у тебя завтра только лучше работать будут! Я не сильно, не ссы ты!...

- Ла-адно... - протянул Ликёр, которому не хотелось отказывать хорошему знакомому, - Но чтоб не сильно, им завтра работать еще!

- Отлично! -Насос грохнул кулаком по столу, и, махнув полный стакан первача, заревел, - А ну, веди меня!!!

Вышли на улицу, Насос долго ковырялся, одевая заросшие грязью и глиной резиновые сапоги. Холодный ночной воздух вцепился в щеки и нещадно щипал их, как будто бил слабым зарядом тока. Было темно, даже звезды не светили, и в этой кромешной тьме керосиновая лампа, которую нёс Ликёр, казалась ослепительно яркой. У Злого кружилась голова, ноги не слушались, и он слегка пошатывался. Точно также, как и его спутники. Щелкнул ключ, навесной замок упал на мягкую землю, дверь со скрипом открылась.

- А вот и мы! - заорал Насос, вваливаясь внутрь, и топчась прямо по комьям тряпья, которыми укрывались рабы, - Не ждали, сволочи поганые?... А ну встать! Встать всем живо! - орал он, поднимая измученных людей на ноги и выстраивая в линию вдоль стены сарая.

Рабочие испуганно вскрикивали, но вставали и строились безропотно - худые, заросшие, вонючие, с каким-то мусором в волосах и бородах. У них в глазах застыл страх вперемешку с покорностью, и увидевший это Злой понял, что теперь тоже искренне презирает этих людей.

- Что ж вы своего начальника-то подставляете, а? Ну вы и уроды! Работать не хотите, а ему пайку урезают, жрать ему из-за вас нечего, понимаете? - читал лекцию Насос, - Он к вам по-человечески, а вы к нему, как свиньи! Да вы и есть свиньи, а не люди! Работали бы нормально, давно бы уже были как я, начальниками! Что ж вы такие, а?... Правильно вас Христос всех сюда забрал, каждому в Сафоново надо такую школу пройти, чтобы узнать, кто человек, а кто - гниль! Чтоб перевоспитать вас всех тут... ЧЕГО УСТАВИЛСЯ, ТВАРЬ??? - завопил десятник внезапно, и заехал в морду рабочему, стоящему ближе всего. Тот вякнул и повалился на солому, - Я ТЕБЕ НЕ РАЗРЕШАЛ НА МЕНЯ ПЯЛИТЬСЯ!!! Ур-род! Все вы тут уроды! - распалял Насос сам себя, - Н-на!!!...

Второй рабочий повалился назад, потом третий.

- Я не пялился!... - заверещал следующий, но Насос подскочил к нему, и точным ударом отправил в нокаут.

- Говорить тоже я не разрешал!!! Свиньи вы, вот вы кто!!! Кто вы?...

- Свиньи... - робко послышалось из строя.

Насос подскочил к говорившему, и ударил в солнечное сплетение, рабочий осел на землю, задыхаясь.

- Я НЕ СЛЫШУ!!! КТО ВЫ???

- Свиньи!!! - гаркнули все. Даже те, кто получил удар под дых, и не мог набрать достаточно воздуха, сипели со всем старанием, опасаясь дальнейших побоев.

- На карачки! Раком становись! - орал раскрасневшийся Насос, - Ну!!! Свиньи на двух ногах не ходят!

Пленные послушно становились на четыре кости, глядели затравленно. У того, кого Насос ударил первым, глаз уже заплыл и превратился в огромный синяк.

- А вы что стоите? - оскалился Насос, - Я за вас всю работу делать буду? Злой! Тебе что, их жалко чтоли?

Злой прислушался к собственным ощущениям, и с удивлением осознал, что нет, больше не жалко. Эти люди вызывали только безграничное омерзение, он брезговал даже прикасаться к ним. Существа, что ползали сейчас у него под ногами и хрюкали под заливистый гогот Насоса, не были людьми. Люди работали бы не за страх а за совесть, видя, что десятник хочет обращаться с ними, по-хорошему. Люди не подставили бы его и не смеялись бы над ним за спиной, не вынуждали бы наводить порядок при помощи страха и железной дисциплины. Люди не позволили бы ставить себя на карачки и заставлять хрюкать. От людей так не воняло.

Десятников было всего трое, они были в дрезину пьяны, и даже огромный, тупой и злобный Насос не представлял сейчас опасности. Люди могли бы навалиться на них всем скопом и запинать. Но только не те, кто сейчас ползал в грязи и собственных испражнениях...

- Вы ж все, сволочи, своим начальникам ноги целовать должны! Был бы кто злее меня, давно бы уже поубивал нахрен! Работать не хотите, а жрете, уроды, в три горла! От дебилов больше пользы! Эй ты! - рявкнул Насос кому-то на полу, - А ну! Иди и целуй сапоги своему начальнику! Вы ему по гроб жизни и так обязаны! Целуй, с-сука! - он пнул раба по ребрам, отчего тот повалился Ликёру под ноги. Тот хихикнул и выставил вперед ногу в грязном кирзовом сапоге.

Раб поспешно впился губами прямо в коросту глины на мыске.

- Вот это другое дело! - хохотнул Насос, - А ты, чмошник, иди, вон, к Злому. Он у нас самый добрый. Аха-ха! - насос заржал от собственного каламбура, - Прикинь, у нас самый добрый - это Злой!...

К сапогу опального вяземского генерала подползло нечто грязное, завшивевшее, и потерявшее последние остатки воли. Оно потянулось к мыску в стремлении его облобызать, но Злой с омерзением пнул это прямо в морду и заорал: