Дарья Аредова - Город посреди леса (рукописи, найденные в развалинах) (СИ)

Я вздрогнула и пришла в себя – опять судорога. Дэннер теперь стоял, склонившись надо мной и поддерживая под затылок. И когда это он успел встать?..

— Прости. Я не должен был подходить так близко.

До меня, как-то, все еще не совсем доходило.

— Что это было, Дэннер? Я сознание потеряла?

Он выдохнул, резко отвернулся. Я молчала – в таком состоянии человека лучше не дергать. Когда Селиванов вернул самоконтроль и обернулся обратно – губы уже улыбались, а в глазах застыло проклятое стекло, из чего я заключила, что вопросов лучше не задавать. И робко напомнила:

— Мы… ты собирался меня напоить.

Дэннер подошел со спины, протянул руку, я ощутила, как в зубы ткнулось холодное металлическое горлышко фляги.

— Как скажешь… – прошептал капитан. – Как скажешь.

Боль взорвалась гранатой.

Оказывается, есть кое-что похуже жажды – это когда в глотку льют расплавленный металл.

Я захрипела и задергалась, Дэннер снова перехватил, на этот раз прижав меня к себе, отчего пульс опять ударил в уши… Больно, больно, больно!!

— Ты что?!.. – хрипела я. – Ты чего?!.. Это ж не вода…

— Тише, родная… тише. Это вода… самая обыкновенная вода… – Голос вдруг сорвался, и я притихла от неожиданности.

— Как вода… это… нет, это спирт, наверное… ты… ты перепутал…

— А вот и нет. – Дэннер, чуть отстранившись, плеснул себе на руку. – Видишь? Да и потом, нет у меня с собой спирта…

— А может, уксус? – с надеждой предположила я. – Дистиллират?..

— Хватит! – не выдержал Дэннер. – И кусочек плутония на закуску, ага.

Снова повисла пауза. На стене громко тикали часы. Я изо всех сил сдерживала панический, цепенящий ужас. Нет… только не так…

Почему все серое?!! Куда подевались краски?! Я невольно вскинула руку и принялась тереть глаза – но мир как был серым, так и остался. Может, здесь просто темно…

— Дэннер… – лихорадочно зашептали растресканные губы, – Дэннер, я хочу на улицу… помоги мне встать, пойдем на улицу…

— Нельзя.

— Ну и что!

— Нельзя тебе на улицу! – повысил он голос. – Скоро утро. Скоро солнце взойдет…

— Вот и хорошо! – обрадовалась я. – Пойдем!

— Нет! Нельзя вампирам на солнце…

Слова будто ударили, вышибая воздух из легких. И кто-то другой – не я, этот кто-то бился и кричал, я видела, и слышала, и наблюдала, будто со стороны.

— Я не вампир!! Не вампир! Человек я!.. Я человек!!

— Спокойно! – Я ощутила, как он прижал меня крепче, услышала, как бьется сердце – и жажда навалилась с новой силой. Этот звук гипнотизировал, гасил разум как песок спичку. Кто-то другой – не я – бился в руках Дэннера, пытаясь вырваться, и все повторял, повторял одну и ту же фразу.

— Я человек!!.. Человек… Никакой я не вампир, я человек!

— Тише… человек. Конечно, человек. Человеком и останешься.

Пульс… совсем близко… одно движение – и лопнет в зубах мягкая кожа, и боль уйдет. Одно движение…

— Не-ет!! Помогите!! Помогите… не хочу быть тварью!! Я не хочу быть тварью, не хочу, не хочу-у-у!!..

И почти ощутимо во рту бархатное тепло освобожденной крови… избавление… А что за истеричка там вопит – этого я не знаю, это не ко мне…

— Не будешь ты тварью! Не будешь…

Отгоняя этого чужого, страшного, который настойчиво заглушал мой собственный разум, который собирался убить Дэннера, я неосознанно впилась зубами в собственные губы – но отрезвляющей боли не последовало. Я куснула сильнее – ничего. Я рвала зубами кожу, пока не ощутила липкое, омерзительно холодное, оно потекло с подбородка и промочило рубаху Дэннера. Он, видимо, ощутив влагу, отстранился.

— А вот калечить себя не нужно. – Дэннер осторожно промокнул своим рукавом мерзкую застойную жижу на моем лице. – У тебя сейчас низкая регенерация, Ласточка. Не делай так больше.

Меня затрясло еще сильнее.

— Я… я не вампир… не вампир…

— Тише…

— Я не тварь!!..

Что мучило сильнее – страх от подобных мыслей, или боль и жажда, я не знала, они слились – боль и страх, холод и жажда, я и кровожадная тварь. С отдаленным ужасом я все яснее осознавала: будь я способна двигаться – Дэннер и малышка были бы уже давно мертвее скребущихся снаружи в ставни упырей. Под утро мертвяки особенно разбушевались… пить следует из артерий – венозная кровь непитательная и безвкусная. Сильное сердце, хороший кровоток… Помоги-ите… не хочу… это будет легко – надо лишь приподняться… уткнуться носом в шею… впиться в артерию… заверить, что все будет хорошо – и его, и себя, в первую очередь… детская кровь сочная и сладкая, ее надолго хватит. Если сейчас укусить – будут силы и до ребенка добраться. И в лес…

— Дэннер, убей меня.

— Не принимай поспешных решений.

— Убей меня! Я больше не выдержу. Я не могу.

— Конечно, можешь.

— Не могу! – заорала я.

— А я – могу как-то! – в тон рявкнул Дэннер, и меня точно выключили.

— А ты… давно?..

— Как тебе сказать... – Дэннер отстранился немного. – С моей точки зрения – очень давно.

— А есть… какое-нибудь средство унять боль?

Дэннер прямо смотрел в глаза.

— Нет. Нет никакого средства, Ласточка.

Разум снова ухнул куда-то в темноту.

Очнувшись, я обнаружила себя у батареи, и руки были скованы за спиной. Сознание возвращалось медленно.

Дэннер за столом выстругивал кораблик.

В ноздри настойчиво бил тошнотворный запах лежалого мяса. Мир оставался серым, как старый телевизор. Какой жуткий, неприятный сон…

Дэннер аккуратно вырезал узорный киль и на меня не обращал никакого внимания, или просто не замечал, что я очнулась. В глотке ссохся царапающийся песок. Попытавшись заговорить, я немедленно закашлялась, и Дэннер обернулся. А обернувшись, поднялся и быстро подошел ко мне, непроизвольно зажав нос рукавом.

— Дело плохо, – резюмировал он, выругавшись.

— Все серое… – пожаловалась я.

— Что?..

— Я вижу в инфракрасном спектре, – пояснила я.

— И как оно? – неожиданно заинтересовался Дэннер.

— Ты светишься, – честно ответила я. Дэннер как-то странно-быстро улыбнулся, опустив глаза. Затем поглядел на меня.

— Интересно… – тихо протянул он, так, словно бы ничего не произошло. Словно мы сидим на скамеечке в парке с бутылкой хорошего вина и любуемся на деревья. А в зеленых глазах блеснули слезы, и я стиснула зубы. Да что там жажда – когда больно ему…

— А ты все-таки меня убей, ладно? Я не смогу сама…

— Рано тебя еще убивать, – резко оборвал командир и встал.

— А чем тут так пахнет? – все же спросила я. Дэннер не обернулся.

— Тварью. Ты становишься упырем.

— Почему?! – рванулась я, и картинка снова поплыла слезами. – Ты же сказал, что меня вампир укусил!

— Вампир, – согласился он.

— Тогда причем тут упыри-то?!.. Мне стра-ашно… – Я разрыдалась окончательно. – Дэннер…