Олег Шовкуненко - Оружейник-2. Азартные игры со смертью [СИ]

Только я пришел к этому выводу, как заскрипела входная дверь. Стучаться у бандитов, похоже, было не принято. На пороге показался бородатый мужик. В руках он держал два герметично закрытых медицинских флакона, каждый миллилитров по двести.

— Нашли? — Фома не дал посыльному и рта раскрыть.

— Вот, — мужик протянул вперед обе бутылки, а сам как-то растерянно стал коситься на развалившегося на полу Петровича.

— Я возьму!

Лиза сорвалась с места. Подскочив к бородачу, она буквально выхватила раствор у него из рук. Бесценное сокровище наконец оказалось у девушки, но только вот что с ним делать дальше? Как вырваться отсюда?

— Выпустите меня! — в отчаянии закричала она. — Моему брату плохо, очень плохо!

— Фома, дай Лизе уйти, — я требовал, а не просил.

— А она будет держать язык за зубами?

— Не сомневайся, — я повернулся к своей подруге. — Никому ни слова! Ни о чем. Ты поняла?

— Да, конечно, я все поняла. Никому и ничего. Только пожалуйста скорее!

— Возьми Зотова и проводите ее до больницы, — приказал Фома своему человеку.

— Сделаем, — кивнул бородач. — Только она в таком виде… Люди будут оборачиваться.

— Где твоя одежда?

Вопрос был адресован Лизе, но ответил на него Загребельный.

— Куртка и ботинки где-то валяются, остальное Зураб порвал, — Андрюха не выдержал и в сердцах прошипел: — Тварь похотливая!

От этих слов Фомин поморщился, как будто они были адресованы именно ему.

— Давно надо было оскопить эту обезьяну. Проблем бы поубавилось.

Шутка начальника понравилась бородачу, и он довольно осклабился:

— Его уже того… обработали. Только с другого конца.

Фомин зыркнул на не к месту развеселившегося бандита, и тот мигом потух.

— Значит так… Кто там у нас самый мелкий? Чиж, что ли? Пусть отдаст ей свои шмотки. А будет пузыриться…

— Не-е-е… Чиж не будет, — заверил шефа бандит.

— Вот и ладно, — Фома кивнул. — Тогда давайте, валите.

Бородач приоткрыл дверь, пропустил вперед Лизу и уже хотел выйти сам, да вдруг что-то вспомнил.

— Фома, там это… сверху передать просили. Вон его ищут, — бандит кивнул в мою сторону.

— Кто ищет? Надеждин? — староста Рынка напрягся.

— Не-е-е, — посыльный замотал головой. — Дед какой-то.

— Дед? — Фомин приподнял брови.

— Притопал снаружи, из города. Постучал в наши ворота. Седой, лохматый, борода раза в три больше моей. А главное, прикидываешь, из одежды у него только рубашка, портки на лямках да сандалии на босу ногу.

Услышав это описание, мы все переглянулись. Безумно хотелось поверить в чудо, но только разве оно бывает?

Выходит, бывает! Я понял это, когда бандит припомнил еще одну деталь:

— Говорит, что его зовут… — бандит наморщил лоб. — Серебровский, что ли?

— Серебровский? — Фома покосился на меня. — Это что значит?

— Это значит… — я даже не пытался удержать разливающуюся по губам улыбку. — Это значит, что твой «Кулибин» только что пролетел мимо места в нашей компании.

Продолжение следует…

Костер был совсем маленьким. Я развел его внутри старого, изрядно изрешеченного пулями, ведра. Металл разогреется и тепла вполне хватит на двоих. Да, на двоих… именно на двоих… на меня и на Лизу. Наконец мы оказались наедине. Мы сидели на том самом двуспальном матрасе, в той самой зале той самой Подольской «гостиницы».

Леший со своими людьми куда-то запропали. Может и впрямь дела, а может просто решили дать нам с Лизой немного времени для личной жизни. Цирк-зоопарк, это они хорошо придумали, а главное вовремя! Не могли что ли подумать об этом на день или лучше на два раньше? А то сегодня, сейчас… Сейчас мне было, ей богу, боязно от ее близости.

Не поворачивая головы, я скосил глаза и поглядел на свою подругу. Лиза сидела молча. Девушка обхватила руками колени и пустым потухшим взглядом уставилась в огонь. Отблески пламени отсвечивали на ее усталом, как-то моментально похудевшем лице, на до сих пор так и не расчесанных волосах, на хорошо знакомой мне синей «Аляске».

Мы играли в молчанку уже достаточно долго и это занятие Лиза, казалось, не думала прерывать. Я понимал ее, но наряду с этим и отчетливо осознавал, что своими мыслями она делает себе все больнее и больнее, ранит себя все глубже и глубже. Это следовало остановить, и как можно скорее!

― Согрелась?

Я медленно, так чтобы Лиза видела и не испугалась, протянул руку и потер девушке плечи и спину. Таким весьма не хитрым способом я пытался хоть немного ее отвлечь, растормошить, разогнать кровь. Хотя, откровенно говоря, мне очень и очень хотелось ее обнять, прижать к себе, но… Но я побоялся. Страстных объятий эта пичужка уже сегодня отведала и притом предостаточно. Еще не хватало ненароком ей о них напомнить! Тут в памяти всплыла мерзкая рожа этой скотины Зураба. Повезло ублюдку. Быстро сдох. Не опереди меня Лиза, я бы его прямо там же… Стоп! Я понял, что вновь начинаю заводиться. Не вовремя и не к месту. Мой гнев, моя злоба не помогут, а наоборот навредят этой маленькой избитой жизнью девочке.

― Почему все так устроено? ― задумчивый голос Лизы прервал мои мысли.

― Что все? ― я догадывался, о чем именно спрашивает девушка, но захотел, чтобы она продолжила. Пусть выговорится, выплеснет накопившиеся эмоции, может даже поплачет. Сразу полегчает. Очень надеюсь, что полегчает.

― Почему люди такие разные? ― Лиза даже и не думала плакать.

― Сложный вопрос.

― Наверное, в них все с самого рождения заложено, ― девушка явно меня не слушала. ― А если так, то зло не переделаешь. От него можно лишь избавиться. Как от опухоли. ― Произнося эти слова, Лиза красноречиво посмотрела на мой трофейный АКМС.

― Может ты и права, ― поколебавшись, я кивнул. ― Только вот как узнать кто зло, а кто нет. Пока оно не проявится…

― Когда проявится, будет уже поздно, ― авторитетно заметила моя подруга.

Разумеется, на это я мог бы кое-что возразить, но не стал. Не теперь. Лизе сейчас совсем не нужны морали и лекции о черной и белой стороне человеческой души. Ей немедленно, позарез требуется дружеское тепло и забота. Понимая это, я очень осторожно провел рукой по спутанным волосам девушки, слегка притянул ее голову к себе и поцеловал висок. На счастье Лиза не отстранилась, только лишь слегка вздрогнула. В этот миг наши лица оказались очень близко друг к другу, может поэтому Лиза и решилась. Словно опасаясь, что ее могут услышать посторонние уши, она быстро, сбиваясь на каждой фразе, зашептала:

― Максим, я чувствую себя такой грязной. Я помылась в бане. Мне выдали новую одежду и белье, но это гадостное ощущение осталось. И я не могу от него избавиться. Прямо хочется содрать с себя кожу.

― Ну, ты чего? Не раскисай! ― я выдавил из себя довольно фальшиво наигранное возмущение. ― Я тебя прекрасно понимаю.