Владимир Бочкин - Последнее прикосновение (СИ)

— И потому будут особенно злы.

— Они в растерянности.

— И потому будут еще злее.

— Они находятся в прострации, не знают, как им жить дальше. Большинство не будут возражать, даже если ты зайдешь к ним в дом, натопчешь на полу, дёрнешь за хвост любимую кошку, облаешь собаку и объявишь себя Филиппом Киркоровым.

— Ну ладно, попробую. Но лучше ночью, угон — дело серьезное. К тому же, я не представляю, как можно завести машину без ключа.

— Это проблема. Но, кажется, я знаю, как её решить. Ключи можно поискать в пустых квартирах. Хозяевам они уже не понадобятся.

Профессия мародера мне категорически не нравилась. Я чувствовал себя одиноким привидением в заброшенном замке. Нет у меня призвания к подобному ремеслу.

— Может, обойдёмся машиной Бори?

Аня покачала головой.

— Сам знаешь, что не выйдет. Боря был пижоном. На его машине хорошо красоваться перед друзьями, но по бездорожью не пройдёт. Нужна “Нива” или “Джип”.

— Здорово! Два взрослых интеллигентных человека спокойно планируют угон.

— Называй это вступлением в права наследства.

Мне эта идея очень понравилась.

— Хорошо, будем считать, что мы получили в наследство целый город.

— Иди, но будь осторожен. Могут быть и другие наследники.

Я обшарил все пустые квартиры. Но я был не единственный, кому пришла в голову такая мысль. Я выходил из очередной квартиры, когда услышал осторожные шаги на лестнице. Сверху спускался какой-то человек. Он тоже услышал меня. Шаги замерли. Некоторое время мы молча стояли, ждали неизвестно чего. Я уже собрался окликнуть его, но шаги застучали по лестнице, и через мгновение хлопнула дверь. В прошлой жизни мы были соседями. Но сейчас представляли друг для друга смертельную угрозу, причем без всякого оружия и злого умысла обеих сторон.

Я вздохнул. Человек человеку волк или, точнее, человек человеку вирус.

Я собрал пять связок ключей, на которых были ключи от машины. В другие подъезды решил не соваться. Это чужая территория.

Аня посмотрела на мой улов и стиснула зубы. После трехдневного отпуска её воля вышла на работу.

— Ничего, — сказала жена, — в нашем дворе есть “джип” и пара “нив”. Осталось найти их. Должно же нам повезти.

— Ночью.

— Ночью.

Несмотря на протесты, Аня решила пойти со мной. За последние дни успела соскучиться по деятельности и теперь рвалась в бой.

Мы вышли из подъезда и поняли, что совершенно напрасно опасались неприятностей. Опасность была одна. Упасть в темноте и сломать ногу. Тьма кромешная.

Снег и несколько свечек в окнах немного оживляли обстановку. А то начало казаться, что мы в той самой пресловутой темной комнате, где не следует искать никаких кошек.

Аня светила фонариком, а я методично сбивал топором замки с гаражей.

Я так и ждал, что на одном из балконов, появится мужик в трусах и майке, с ружьем в волосатых руках. Хорошо, сделаем скидку на зиму — пусть на нем будут еще ушанка и валенки. Он заорёт благим матом, или просто матом и пальнет в нас из ружья. Конечно промажет. Пули будут высекать искры в железных дверях, оставлять выщерблены в кирпичных стенах совсем рядом с нами. И тогда я хладнокровно достану из-под пальто обрез и одной рукой направлю на мужика.

— Счастливо оставаться, козел!

Я мотнул головой. Привидится же такое! На самом деле полная скучища. Аня права. Люди полностью деморализованы. И, скорее всего, большинство погибших приходится не на Новый Год, а на утреннюю опохмелку, когда крякнули те, кто выжил ночью. Пустили пьяную слезу, пожали руки на прощание, и теперь будут вечно лежать мерзлые и заспиртованные.

— Спи, моя красавица,

Хрустальным сном, в гробу,

А гроб наш на колесиках,

Садись, я подвезу.

Пробормотал я, когда, в седьмом по счету гараже, нашел одну из “Нив”. Самое смешное, что одна из связок ключей, подошла к замку от гаража. Не было нужды его ломать. Мне бы сразу додуматься пробовать ключи, но дошло только на седьмом замке. И сразу в точку.

Нам действительно повезло. Судьба осознала, что нам бесполезно мешать, и мы взломаем все гаражи в городе, если понадобится. Так что решила не тратить на нас своё драгоценное время.

— Ключи Сапрыкиных. Я полагал, у них “Москвич”.

— Я слышала, что они его продали, но не знала, что купили новую машину.

Я залез в автомобиль и включил зажигание. Мотор работал исправно.

— Отлично!

Аня стояла в лучах фар по ту сторону лобового стекла.

— Завтра выезжаем.

Она кивнула.

Утром мы выехали.

Пришлось долго прогревать машину, но в результате мы катили прочь от дома.

Когда выехали на главную улицу, у меня чуть руль из рук не выпал. Здесь было полно народа. Словно собрались все выжившие в городе, кто осмелился выйти на улицу.

Люди опасливо косились друг на друга, почти не разговаривали. Они старательно, нарочито подчеркнуто обходили других пешеходов.

Кто-то просто бродил, бесцельно смотрел перед собой безжизненными зрачками, другие тщательно обшаривали магазины, что-то тащили, чем-то занимались.

Меня это мало волновало. Пусть занимаются чем хотят, идут своей дорогой, а мы поедем своей.

Я медленно, но неуклонно продвигался по заснеженному городу, чтобы больше никогда не вернуться.

Удачи вам, люди! А мы поищем свою удачу в где-нибудь другом месте. И пусть нам хватит силы поймать её за хвост или за любое другое место, до которого сможем дотянуться. Даже если тянуться придётся всю оставшуюся жизнь.

За окном шел дождь.

Самые невыносимые именно такие дни, когда всё светлое время суток мы вынуждены находиться вместе. А майские грозы могут тянуться долго.

Извержение воды терзало наши нервы вот уже второй день подряд. Обычно во время очередного потопа мы стараемся не показываться друг другу на глаза. Это тусклое утро не стало исключением.

По негласному договору, каждый из нас проводит время в своей любимой комнате. Аня заняла зал и что-то шила. Наши вещи порядком поизносились. В погоне за продуктами, мы не удосужились набрать побольше предметов гардероба. А может, втайне не верили, что протянем так долго. Мы взяли всего несколько смен одежды. А пальто — плохая защита от ливня.

Я сидел на кухне перед остывшей чашкой чая, пускал кольца дыма и смотрел в окно. Накатила лёгкая, приятная, немного грустная нирвана. Никуда не надо идти, ничего не надо делать. Животные накормлены, дождь решил проблему поливки огорода. Остается сидеть перед окном, думать о смысле бытия и вреде курения, предаваться воспоминаниям или ещё каким-нибудь столь же полезным и душеспасительным занятием.

— Жена! — заорал я.

— Что?

— Ты в Бога веришь?

— Нет.

— А почему?

— Если он допустил такое, то зачем он вообще нужен.