Николай Грошев - Дыра. Путь на ту сторону (СИ)

— А ну поди отсель прочь, нечиста сила! — Поднялся на ноги третий, самый рослый. Причём поднялся он, набычившись, да с ружьём в руках. Одного взгляда на ружьё хватило, что бы Тихий совсем потерялся в пространстве. Обыкновенная охотничья двустволка.

— Ага, поди прочь зверюга зверская! — Пришёл в себя Виталька и тоже вскочил на ноги с ружьём. Причём Тихий даже не успел увидеть, откуда в руках паренька появилось оружие. Конечно, такое ему в броне, что семечкой слону в бочину плюнуть, но вот скорость с которой у пареньков оказывались в руках ружья, удивляла не меньше, чем их внешний вид, да факт посиделок у костра в лесу, вообще-то, населённом кошками, собаками, а иногда и зомби.

— Ребяты, — позвал Петька, когда Тихий никак не отреагировал, продолжая стоять на прежнем месте, — а он мож того, дохлый весь?

— Чаго ему дохнуть-то? — Неуверенно отозвался Виталька. — Вона блястящай весь. Это он не сдохший. Он это, батарейки у него, того, сели. Подзаряжаетси.

— Это как оно так?

— Дурак ты Сёмка. — Виталька посмотрел вверх, увидел только листья. Но с умным видом заявил. — От солнцу он подзаряжаетси.

— Так за тучами ж оно.

— Вот потому и стоит значится пнём — элехтричество кончилось.

Пацанята с полминуты стояли на месте, Тихий пытался переварить то, что видит. В голову лезли странные мысли. Галлюцинация. Уцелевшие местные жители, которые на самом деле есть, просто ни кем не были обнаружены раньше. Какой-то новый выверт пространства этой стороны и эти дети появились тут из какого-нибудь российского захолустья, да до сих пор не поняли куда попали. Даже мелькнула мысль, что это какие-то очень хитрые местные твари, прикидывающиеся детьми, что бы легче сжирать людей. Конечно, бред ещё тот. До того как сюда вошёл первый солдат, на этих землях уже десятки лет не было ни одного двуногого, если не считать за них зомби. Все свои измышления Тихий отбросил прочь, когда детишки продолжили беседу.

— Так еслив он того, может мы его того? — Детки переглянулись. Тихий активно боролся с параличом и пытался понять, что имел в виду тот, кого называли Сёмкой. Мозг не справился, скрипеть начал и на второй секунде заклинил окончательно.

— А ежели солнце появитси и элехтричество у него снова буит? — С сомнением поглядывая на броню Тихого, красиво переливавшуюся в отблесках рассеянного света, поинтересовался Виталька.

— Так это, сбяжим. Нам-то что? Мы ж чай не девки с дитятей в пузе, бегаем-то быстро.

— Ну, не знаю я…, ладно. Сёмка, целься ему до загривку, оживати буит, ты его сразу того, до загривку стреляй. Так оно надёжнее буит, шоб значит, не дрыгал грабелями своими блястящами. Петька, бросай ружьё, до него подём.

— Угу, я это, я со спины итить буду. — Веснушчатое лицо Петьки сморщилось сосредоточённо, засопело и он вдруг замер, не сделав и двух шагов. Взъерошил волосы пальцами.

— Ты это чаго?

— Витальк, а как мы его вскрывать-то буим?

— Во. — Виталька вынул из внутреннего кармана своей грязной затасканной куртки, здоровенный тесак. — Колупати буим, пока не отколупаетси шоб, как бы весь, до шкурей самых.

И вынул тесак из ножен. Паралич исчез бесследно или как сказал Виталька «элехтричество» вернулось. Тихий направил на пацанов автомат, и тут же грянуло четыре выстрела.

— Ожил нехристь окаянный!

Взвыл Петька, чей дробовик (Тихий готов был поклясться) секунду назад лежал на земле.

— До загривку цельси! — Уже из-за дерева крикнул Виталька. Не успел Тихий моргнуть, как все трое укрылись за стволами деревьев. В тот миг он был почти уверен, что встретил местных жителей, не пойми как уцелевших. И первое что возникло в голове, сразу после сей мысли — за такой реликт, как информация о местных, да если он их ещё и в городок приведёт, хотя бы одного — ему столько отвалят, что он собственную эту сторону на только что купленном архипелаге в Тихом океане построит. И будет там былое вспоминать, а в перерывах с девицами у бара вискарь не отечественный глотать. Следом за этой мыслью, в шлем врезалась ещё одна пуля. Удар оказался столь силён, что Тихого едва не опрокинуло на спину. Костюмчик сработал на отлично, даже не пришлось отводить ногу назад, что бы самортизировать удар.

Система запустил экзо, и установила ноги в нужное положение автоматически.

— Не стреляйте! — Опуская оружие, произнёс Тихий. Руки поднял, расправив ладони в международном жесте «пустых рук», понимавшийся как призыв к мирным отношениям. Тут почему-то его поняли совсем не так.

— Он говорит! По нашенски!

— Вот жеж окаянна скотина!

— Ребяты, пришелец злобый какой-то, мож за мужиками? Не осилим.

И все трое разрядили в него своё оружие. На этот раз он среагировал, но не упал вновь, только благодаря ИИ брони. Удар трёх ружейных пуль подряд оказался слишком уж сильным.

Тихий решил рискнуть — палить в ответ он не мог, это всё равно, что собственноручно мешок денег не отечественных взять и сжечь, так что требовалось срочно искать пути к диалогу. Он провёл пальцами по воротнику, и шлем развалился на сеточку полупрозрачных бляшек. Мгновение и все бляшки уложились в подобие капюшона откинутого на спину.

— Да хватит вам! Ребята, не стреляйте!

— Виталька, ты хлянь… — Высунулось из-за берёзки ошалелое лицо Петьки. У него сейчас даже веснушки выглядели удивлёнными.

— Ох, мать ты моя женщина… — Виталька высунулся из-за дерева, сие сказал и вышел весь, однако по-прежнему удерживая Тихого на мушке. — Ты это, не рыпайси шибко, а то, як вот пальну до морды, у глазов посерёдке, ухи буишь ниткой пришивати на ту часть шо жопна.

— Я не желаю вам зла! — Вроде успокоились. Тихий руки, правда, опускать пока не спешил. — Парни вы не представляете, как я удивился, увидев вас здесь! Мы думали, все жители этого мира мертвы…

— Так оно ж то всем ведомо, поперемёрли тута все. — Согласно кивнул Виталька. — Як вот чего-то тут приключилоси, они и поперемёрли. Да ж Петька?

— Ага, нам старейшина то и сказывал. — Петька ружьё опустил и, пожевав губами, выдал. — Виталька, а то мож и не пришелец?

— А то кто ж тода? Виш на нём железу блястящиго скок — пришелец то.

— Да не, он ентот, как их… — Петька нахмурился, но вспомнить не смог.

— Бродяжник он. Ух, бандюга иродская! — И опять обрез вскинул.

— Сёмка, а ну цыц дурья ты бошка! — Прикрикнул Виталька, оружие опуская дулом в землю. — Бандюки, то меченые. А бродяжники, то просто люд лихой. Они до нас то вроде по добру…, ну, не помнитси мне шоб ругал их набольший иль старейшина. А то вот мужики быват и хвалют.

Сёмка начал опускать дробовик, задумчиво, неуверенно, как-то рывками. Тряхнул головой, снова поднял. Опять опустил и совершенно несчастный посмотрел на Тихого.

— Ты хто? — Выдал он, видимо так и не сумев решить вопрос самостоятельно.