Василий Панфилов - Фэйри — время перемен (СИ)

— Кодекс Бусидо, самурайская честь и прочая хрень? Опять же — начали массово внедрять в сознание в 19-ом веке. На самом же деле всё было дааалеко не столь героично. Япония — глухая провинция. Кто рядом? Китай и Корея и если корейцы хотя бы более-менее умели воевать, то китайцы брали своей многочисленностью и экономическим превосходством. Ну не с кем воевали самураи? Друг с другом — ибо никому другому на хрен не были нужны. Если бы не американцы и англичане, которым понадобилось создать ограничитель для России и удобную базу для собственной экспансии на данном направлении — так бы и «прокисли».

Акайо имел право так говорить — он был одним из немногих людей, переживших Катастрофу. Более того — он являлся настоящим экспертом в боевых единоборствах. Прославленным чемпионом он так и не стал — тренироваться начал поздно — после пятнадцати лет, да и изначальные физические кондиции были весьма посредственными. Зато пережив Приход Магии, он получил Дар. На Западе его бы назвали Паладином, а на Руси — Витязем. Потрясающие физические возможности (включая регенерацию), частичный иммунитет к магии и многое другое. Даже по отдельности смотрелось неплохо, а уж вместе… Единственный минус Дара — он не передавался по наследству. Потомки получались сильными, здоровыми и красивыми, но — в пределах человеческой нормы (до Катастрофы за такими буквально охотились тренеры и спортивные агенты). Правда, довольно большой процент имел магический дар.

Нужно сказать, что к его рассказам об «отсталой Японии» я относился с долей скепсиса. Несмотря на весь интеллект и колоссальный багаж знаний не только по единоборствам, но и по истории родного края, Японию он не то что не любил — ненавидел. Дело в том, что его предкам пришлось бежать в своё время после аннексии Рюкю, потеряв не хилое состояние и положение. Неприязнь (мягко говоря) к оккупантам передавалась поколениями и разумеется — на все происходившее тогда он смотрел сквозь призму этого чувства — сталкивался уже с такими людьми.

Несмотря на этот маленький недостаток (Японии больше нет, так что мне откровенно по фигу на его «тараканов», да даже если бы и была… мне-то всё равно), человеком он был симпатичным, харизматичным и — моим приятелем. Общались мы на английском — остальные его просто не знали. Точнее — желающие изучали язык, носящий такое имя, но такого… джапан-инглиша я просто не понимал. Понемногу изучал и местный диалект японского, что с моей памятью было не слишком трудно. Во всяком случае — на простейшие бытовые темы объяснялся достаточно свободно — на уровне «моя-твоя».

Подрабатывал я здесь ювелиром и хотя за заказами не гонялся, да и брал очень дорого, денег хватало. Как ни странно прозвучит, но этой сложнейшей профессии удалось обучиться легче всего. Я не говорю, что было легко учиться — просто были желающие учить.

Спустя несколько лет после Конца Мира жизнь более-менее наладилась. Во всяком случае, прекратились серьёзные эпидемии, да и войны велись уже… игрушечные, по инерции. Ресурсов было достаточно много, но далеко не все могли хотя бы разглядеть их. Потомственные горожане — юристы, экономисты, менеджеры и прочие стали внезапно аутсайдерами — их профессии стали попросту не нужны.

Требовались строители, механики, крестьяне… В эту категорию попали и представители условно-бесполезных профессий — художники, ювелиры и многие другие — людям было не до излишеств. Более молодые как-то приспосабливались, а вот люди постарше нередко влачили жалкое существование, работая буквально за еду и кров.

Понятное дело — магов это не касалось, да и Изменённые жили относительно благополучно хотя бы из-за обновлённого, молодого организма и железного здоровья (по крайней мере — поначалу). Когда на ферме приземлился филин, Обернувшийся челове… да нет — какой-то эльфоподобной нелюдью, работники не успели толком отреагировать, как выбежал Хозяин.

Суровый, даже жестокий человек встретил нелюдя с откровенным подобострастием и тут же провёл в дом. Какие у них были дела, никто не знал. Через некоторое время такие встречи перестали быть редкостью, но однажды…

— Этот, что ли? — С откровенным сомнение перевёртыш глядел на пожилого, откровенно потрёпанного работника.

— Он самый, — несколько суетливо заверил хозяин, — ювелир.

Фейри с откровенным недоверием поглядел на хозяина богатой фермы и спросил:

— Ну так что не работает по специальности — денежная же специальность?

Человек отшатнулся от него и пробормотал еле слышно: — «Благополучная же у тебя жизнь», — и потом чуть громче.

— Да кому он нужен? Что-что, а ювелирной халабуды по рукам немало ходит. Еще недавно десяток патронов на обручальное кольцо меняли, да и сейчас….

Перевёртыш задумался о чём-то, потом сказал с сомнением в голосе:

— Ладно, — и обращаясь уже к работнику, — Научишь меня своему ремеслу? Обещаю нормальную кормёжку… одежду.

Не верящий своему счастью человек быстро-быстро закивал.

Через два года Филин навсегда покинул своего учителя. Платой за учёбу было небольшое, но отменно налаженное хозяйство — как раз такое, какое мог бы «потянуть» немолодой человек без особых навыков деревенской жизни.

На Рюкю сидел не просто так — изучал Азию. Пусть они и не любили тех же китайцев или японцев, но торговля велась со всеми. Довольно вялая — ибо нечем, по сути. Не понятно? Современное хозяйство — практически натуральное. Если что-то не умеешь делать сам, то это умеет делать сосед, а если нет — то тебе этого и не нужно. Такая вот своеобразная «выживальческая» философия прижилась после События.

Мне было откровенно плевать на прибыль торговцев и прочее — только информация. Нужно было учить не только язык и письменность. Странно звучало, но китайцы, корейцы и японцы могут не понимать устную речь соседей, но с горем пополам читать их иероглифы. Некоторые закорючки одинаково читались представителем любой национальности и вот на них мне и сделали упор. Пока запомнил около пятисот, от чего местные тихо охреневали. Оказывается, это считалось невероятно сложным и даже образованный человек понимает не больше трёх-пяти тысяч.

Когда узнал об этом — только плечами пожал — я-то учу их без глубинного смысла, а именно на уровне моя-твоя. Ну и разумеется — выручает хорошая память почти профессионального [26] Почти профессионального художника — напоминаю — ГГ до Катастрофы успел не только закончить художественную (но не среднюю), но и поучаствовать в выставках, продать ряд работ. И да — зрительная память у художников обычно развита чрезвычайно хорошо. художника.

— Нет, — прятал глаза Акайо, — золото за перевозку нам не нужно — только реши проблему с Тэнгу [27] Тэнгу здесь — демонические создания, напоминающие перевёртыша-ворона, застрявшего посередине превращения. Ноги как птичьи лапы; маленькие, уродливые головы с клювами; крылья (руки тоже имеются). В общем — не самый симпатичный гуманоид. Самое же неприятное даже не во внешности или магических способностях (довольно слабых), а в пакостном характере. Может превращаться в человека — весьма уродливого и с характерными особенностями внешности. . Как выяснилось, проблема с ними тянулась не первое десятилетие. В своё время они поселились на одном из скалистых островков, практически недоступных обычным людям. Сперва отношения с соседями были мирными, а затем начались неприятности.