Андрей Ковалев - Заражение (СИ)

— К сожалению, мессир Гарольд, я вынужден вас покинуть, — доктор улыбнулся и слегка пошатываясь, встал из-за стола. — Мне нужно вернуться к богомерзкому занятию, за которое я буду кипеть в котле.

— А что, вина больше нет? — заикаясь, удивленно спросил старик, взглянув на доктора.

Доктор с сожалением развел руками.

— А, ну х-х-орошо, — кивнул Гарольд, пытаясь встать. Однако, попытки старика не увенчались успехом. Привратник тяжело плюхнулся на стул и засопел.

Вильямс улыбнулся: старик неплохо успел напиться за этот час, и вышел на теплый воздух парковой аллеи. Вино, которым Гарольд угощал доктора, было крепленым, отдавало на вкус спиртом и сильно било по мозгам. Отчего ноги упорно не хотели слушаться. Слегка покачиваясь, Вильямс потопал в сторону лечебницы.

«Нужно закончить работу к утру. А пациентов сегодня много. И все ждут, пока доктор их порежет. Чик-чик — и готово. Клади в тот угол».

Доктор рассмеялся, довольный собственной шуткой. Вильямс любил черный юмор и не любил тех, кто не понимал его искрометных шуток.

В голове шумело от выпитого. Мысли слегка путались. Однако Вильямс не боялся работать в таком состоянии: доктор частенько пил в своем подвальчике. И алкоголь абсолютно не мешал работе. Вильямс был настоящим мастером своего дела. И жалоб на качество работы от пациентов пока не поступало.

Погруженный в свои мысли, доктор, кутаясь в плащ, топал по холодному коридору. Не хватало еще простыть летом. Вечно холодный и сырой климат подвала и так давал о себе знать: за годы работы у доктора начали ломить кости. Иногда, перед дождем, кости ныли так, что Вильямсу хотелось забраться в самый дальний темный угол и тихо скулить. Да и частые простуды были именно из-за сырого подвального климата. Доктор открыл скрипящую дверь в подвал и застыл на пороге. Хмель мигом вылетел из головы, словно доктор и не пил вовсе.

По полу морга тянулись длинные бурые разводы, словно кто-то тащил тяжелый труп, оставляя за собой на сером камне широкие кровавые полосы. По комнате бесцельно бродило около сотни пиратов. Многие из них были сильно покусаны, будто их грыз какой-то хищник. Некоторые хрипели, другие рычали. Многие неподвижно стояли, уставившись в одну точку. А в углу ковырялись помощники доктора. Те самые, которым час назад он приказал перетаскивать трупы в штабель.

Доктор словно превратился в статую, боясь пошевелиться, чтобы не привлечь к себе ненужное внимание своих пациентов, которым вдруг надоело лежать. Доктор прекрасно понимал, что ничего хорошего это не несет. И если его заметят, Вильямсу придется плохо. В голове билась отчаянная мысль броситься наутек, однако ноги словно вросли в камень, заставляя доктора стоять без движения. И тут хмель дал о себе знать: доктор громко икнул. Пираты как по команде обернулись к нему и зарычали. Ближайший к доктору пират протянул к доктору руку, на которой от локтя до запястья отсутствовали большие куски плоти. Местами рука была обглодана так, что виднелась побелевшая кость. Пират уставился на доктора странными, затянутыми белой поволокой глазами, и что-то прорычал, потянув носом воздух. А затем бросился к доктору, вытянув руки, словно собираясь обнять человека, которого давно не видел. За ним, прихрамывая и смешно подволакивая ноги, к дверям направился еще пяток бывших пиратов.

Сигри и Стефан обернулись и уставились на своего бывшего босса. И тут доктор заскулил от страха. Правая половина лица Стефана отсутствовала. Губа, щека, скула, глазница — все было сорвано с черепа. Лишь глазное яблоко висело на тонкой жилке. Стефан зарычал, поднося ко рту большой кусок сырого мяса и зачавкал, пожирая добытое. Рваная рана была обескровлена, словно ее нанесли несколько часов назад. Сигри выглядел чуть лучше своего товарища. Из плеча вырван кусок плоти, глотка перегрызена. Кадыка словно не существовало, на его месте была огромная рваная дыра. Помощники, рыча, встали и, покачиваясь, смотрели на доктора немигающим мутным взглядом. Словно пытались узнать человека, которого видели давным-давно, но забыли его имя. Вильямс в ужасе отшатнулся, а затем ноги вдруг обрели былую сноровку и доктор, скуля, длинными прыжками, бросился бежать по полутемному коридору. В голове билась мысль, что это просто мираж. Что Вильямс перебрал вина и теперь просто спит в сторожке Гарольда, а это все ему просто снится. Или, что виноделы добавили в вино какие-то психотропные вещества. Грибы пилигрим, например. И теперь все, что творится в подвале — всего лишь плод разгулявшегося воображения доктора. Однако останавливаться и проверять так ли это, Вильямс не собирался. Вместо этого он, вопя, летел по коридору. А за ним, рыча и прихрамывая, ковыляли его бывшие пациенты.

Гарольд спал мертвым сном. Крепленое вино подействовало на старика лучше любого снотворного. И теперь привратник храпел, опустив голову на стол и пуская на нестроганые доски струйки слюны. Сегодня именно вино усыпило бдительность и чутье старого вояки. Он не заметил, что дверь больницы распахнулась, и наружу вывалилось десятка три бывших пиратов, которые хрипя, разбрелись по едва освещаемым луной аллеям. Они бродили по старому умершему саду, будто заводные механические куклы. Пока пара мертвецов не набрела на сторожку. Хрипя и пошатываясь, они набросились на спящего старика, с голодной жадностью вонзив зубы в живую плоть…

Чутье настойчиво подсказывало Грассу про опасность. Она словно витала в воздухе, таилась за каждым углом каменного дома, за каждой черепичной крышей. Грасс замотал головой, пытаясь отогнать навязчивые мысли. Он всецело доверял своему внутреннему голосу, благо тот всегда был прав, и не раз спасал, мастера — вора от острых болтов конкурентов и серых застенков Башни Билосе. Но в этот раз чутье словно взбесилось, навязчиво подсказывая про какую-то опасность, витавшую рядом. При этом не было абсолютно никаких намеков на то, откуда эту самую опасность ждать. Грасс затаился за стеной дома, чего-то выжидая. Чего именно вор замер в тени, он не знал и сам.

Улов в покинутом доме был отменным. И Грасс был бы последним дураком, если бы упустил такую возможность и не выпотрошил дом до последней монетки. Теперь можно как минимум на месяц залечь на дно. Оставалась самая мелочь: встретиться со стариком Рано и сбыть краденые драгоценности. В отличие от многих скупщиков нажитого нечестным путем добра, Рано никогда не задавал вопросов и щедро платил своим поставщикам. Затем отдать часть, принадлежавшую Воровскому Братству. Жаль, конечно, расставаться с частью неправедно нажитых денег, однако делать нечего. В случае (не допусти Вигхард) неприятностей со стражей и дознанием, Братство не бросит своего в серых застенках. Деньги пойдут на подкуп стражи и судей, чтобы вор вновь оказался на свободе. В этом и был один из плюсов организации. Существовало еще множество подводных камней, собравших всех мастеров в Братстве. Однако даже если откинуть все расходы, краденых денег хватит надолго. Можно будет даже плюнуть на все и на месяц уехать куда-нибудь на побережье Внутреннего Моря, и отдохнуть всласть.