Константин Костин - Немного мечты

- Я могу с ним поговорить? Меркур? Так вот, Меркур, слушай меня внимательно: если с госпожой Эллинэ что-то произойдет, если хоть волосок упадет с ее головы, если она хотя бы слезинку уронит – ВАМ КОНЕЦ! Я выверну наизнанку все ваши Темные кварталы, я лично выпытаю кто вы такие у каждого рабочего, я найду вас всех – и вы пожалеете, что на свет родились, потому что умирать вы будете так долго и так мучительно, что стакан вам покажется блаженным избавлением! Я вычищу всю вашу металлическую заразу так надежно, что и через сто лет ваши потомки, которых у вас не будет, станут плакать от страха от одного слова «Череста»! ты меня понял? ТЫ. МЕНЯ. ПОНЯЛ?! Я жду госпожу… госпожа Эллинэ?

Голос начальника охраны сменился на спокойный и почти вежливый. С чуть ли не физически ощутимым скрежетом, какой издают шестеренки механизма, резко изменившего режим работы.

- Госпожа Эллинэ, куда прислать людей?... Под конво… в смысле, сопровождением вашей охраны будет надежнее… Но я-то не доверяю! Госпожа Эллинэ! Гос…

Телефон полетел на пол, и в самом деле разделив судьбу предшественника. Череста вытряхнул на ладонь несколько пилюль из плоской алюминиевой банки и мрачно разгрыз их.

- Она права, - не открывая глаз произнес Гримодан.

- В чем?! – рявкнул Череста.

- В том, что собирается добраться до особняка в одиночку. Ты забыл? На нее охотится Спектр. И мы до сих пор не знаем, кто из домашних передает ему информацию. Ты можешь на сто процентов гарантировать, что, если Кармин назовет место для вашего рандеву – Спектр не прибудет туда раньше тебя?

- Но…

- Пока мы не знаем, кто такой Спектр, непредсказуемость – ее броня.

- Кто-то обещал найти Спектра… - успокаиваясь, пробурчал Череста.

Гримодан скатился с кресла и вытянулся в шутовской стойке:

- Да, господин! Разрешите исполнять, господин? Разрешите бегом, господин?

- Катись уже, паяц… - Череста опустился в кресло и помассировал левую половину груди, И по дороге скажи Бьерко, чтобы бежал ко мне. У меня телефоны кончились.

Цирки бывают разные. Как, в принципе, и всё существующее. Есть дорогие цирки, для чистой публики, где отмытые почти до розовости слоны в расшитых попонах важно раскланиваются перед дрессировщиком, под куполом летают воздушные гимнасты, выделывая немыслимые кульбиты, а оркестром управляет знаменитый дирижер. Есть цирки для… кхм… публики попроще, в которых из всех зверей один бегемот, и тот в чане с формалином, потому что давно издох, гимнастка одна, и та спит со всей труппой, клоуны – хамы и алкоголики, а гвоздем программы будет силач, выпивающий ведро воды с живыми лягушками, а потом извергающий их обратно в ведро. Есть цирки, колеблющиеся между ними.

И есть – цирк Ильфеней.

- Публике не положено! – заросший волосами по самые глаза детина перегородил рукой проход, но тут же убрал ее, - а, это ты, Бранэ. К Куксу.

- Ага, - Гримодан проскользнул мимо охранника и оказался в знакомом месте, закулисье цирка Ильфеней. Цирка, в посещении которого обычные люди признаются с большой неохотой и обязательно с оговоркой «Ну, я просто хотел посмотреть, вправду ли там так, как говорят…». И то, если рядом нет жены. Или мужа.

Те, кто хочет поближе познакомиться с актрисами кабаре – надевают маски перед входом за кулисы. Те, кто посещают цирк Ильфеней – надевают маски перед входом в сам цирк. Существует несколько фундаментальных эмоций: страх, возбуждение, интерес, радость, удивление… Ильфеней предлагает их все. Во всех возможных и невозможных комбинациях.

Гримодан шагал по узким коридорам, а его глаза машинально выхватывали короткие сценки из жизни здешних циркачей.

Огромный силач, завернувшийся в не менее огромный черный шелковый халат, ест яйца, глотая их одно за другим.

- Привет, Бранэ.

- Привет, Гора.

Мимо пробежали раскрашенные под леопардов собаки, за ними – стайка усыпанных блестками наездниц, в обтягивающих костюмах. Прошагала Картинка, девушка, которая тоже выглядела одетой в похожий костюм, если не знать, что все эти картинки и узоры – татуировки. А из одежды на Картинке сейчас – только сережки.

Девушка, сидевшая спиной к коридору на низком пуфе, медленно повернула голову на 180 градусов, показав Гримодану черный нос и огромные круги вокруг глаз, нарисованные желтой светящейся краской.

- Прекрати, Элерс, - поморщился он.

- Отвали, - хрипло прошептала Сова.

За следующим поворотом ругались чернокожий, резко пахнущий угаром, одетый в золотистые широченные трусы, и стрелок, в костюме даредийского пирата, с портупеей, на которой висел десяток старинных пистолетов. При этом размахивал Стрелок вполне современным револьвером:

- Эта дрянь не оттирается! – возмущался чернокожий, скорее, даже немного лиловокожий, - зеленая сходила быстрее!

- Я застрелю этого клоуна! – кипел Стрелок.

Гримодан хмыкнул и, свернув еще раз, коротко постучал в знакомую низкую дверь.

- Входи, если хочешь жить! – прохрипели из-за нее.

- Кукс, тебя там застрелить хотят.

- В смысле… не входи, если хочешь жить… А если входишь – жить не хоти, - проигнорировал слова вошедшего обитатель помещения, запутавшийся в формулировках и, с упорством пьяного, пытавшийся распутаться обратно.

В помещении, все поверхности которого, все столы, полки, шкафчики и часть пола, были уставлены разноцветными баночками, бутылочками, пробирками, ретортами и мензурками, обитал клоун. Полосатые, как шмели, брюки, черный фрак с фалдами, волочащимися по полу, блестящая лысина, на которой чудом, а вернее – клеем, держался крошечный цилиндр. Рыжая, торчащая во все стороны борода, из которой, как яйцо из гнезда, выглядывало белое лицо с синим носом и огромными красными губами, настолько огромными, что клоун выглядел так, как будто только что кого-то загрыз насмерть.

- Кукс, ты в норме?

- Да, я в норме, я всегда в норме, я уже в норме, - отмахнулся клоун, указывая на фарфоровую плошку в которой громоздились пустые ампулы.

- Но доведут они тебя до добра, - вздохнул Гримодан. Лучший гример Ларса и окрестностей, но, похоже, без наркотиков он существовать уже неспособен…

- А ты… вы кто такие? – Кукс посмотрел на вошедшего. Потом прищурил один глаз. Открыл его и закрыл другой, - А, это ты, Гримо… Твой заказ еще не готов.

- Я не про свой заказ хочу спросить, - Гримодан сел на стул, внимательно глядя на клоуна.

- А про чужие заказы я не рассказываю.

Это была правда, клоун Кукс в любом состоянии никогда и никому не выдавал своих клиентов. В особенности – другим клиентам.

- Так я заплачу.

- Гримо, ты меня давно знаешь… И я тебя давно знаю… - блуждающие глаза клоуна сфокусировались на лице Гримодана, - Ни за какие деньги…

Глаза остановились. Зрачки клоуна расширились до предела, оставив радужку узкой каемкой, потом сжались в точку, опять расширились…