Евгений Эс - Медиа-магнат ренессанса

— Ну, тогда я прикажу подать транспорт? — неуверенно предложил Итрис Карт, доставая разговорный амулет, — Отец подарил мне паровой автомобиль, а слуга всегда держит его наготове.

Еще на подъезде к таверне стало понятно, что студенческий праздник в полном разгаре. В фонтане уже плавало несколько новоиспеченных студентов и к нему со смехом волокли под мышки еще одно безжизненное тело. Вокруг питейного заведения то тут то там раздавались мучительные звуки людей, превращающихся в оборотней. Это перебравшие алкоголя первокурсники ползали на четвереньках и исторгали содержимое своих желудков. У многих студентов почему-то ярко, словно фонарики, светились лбы. Внутри таверны было еще разгульнее. Фальшиво и громко наигрывал какой-то скрипач на миниатюрной сцене, а в зале старшекурсники с размахом отмечали начало учебного года и проводили посвящение новичков в студенты. Первокурсникам предлагалось на выбор выпить пузырек с чернилами или, не отрываясь осушить жбан с кислым вином. Естественно, что все претенденты на студенческое братство выбирали вино, как наименьшее из зол. Но слабость алкогольного напитка компенсировалась объемом жбана под три литра и далеко не каждому удавалось осилить его до конца. В результате, как правило, все заканчивалось бесчувственным состоянием посвящаемого. Не прошедших обряд посвящения обливали чернилами и под свист и улюлюканье толпы выносили отмокать в фонтане, а счастливчиков, осиливших жбан под крики «Посвящаю!» били магической печатью по лбу, после чего на этом месте появлялся светящийся контур здания академии. Хохот вокруг стоял несмолкаемый.

— Как это жестоко, — обронила баронесса Ила Саннис, кузина графа и отвернулась, чтобы не видеть очередного мученика науки, круглыми глазами глядящего на придвинутый к нему жбан.

— Жестоко? — пожал плечами Виктор, — Баронесса, вы просто не видели посвящение в краповые береты. А эти мальчишки просто дурачатся.

— Что еще за краповые береты? — тут же встрял в беседу Марс, — Никогда о таких не слышал.

— Одно из специальных воинских подразделений с высокой степенью боевой подготовки. Возможно когда-нибудь я расскажу вам об этом подробнее.

— Ловлю вас на слове, господин барон. В нашей армии приветствуются определенные суровые обряды для новобранцев, но они призваны научить солдат превозмогать боль и духовно их сблизить. Что же касаемо наблюдаемого нами действа, то это все лишь самоутверждение нескольких негодяев из старших курсов над более слабыми и неуверенными в себе студентами. Обратите внимание, госпожа баронесса, что нам никто даже не заикнулся сделать предложение поучаствовать в этом так сказать посвящении. Оставим это на долю слабаков и негодяев. В остальном же здесь присутствуют вполне достойные люди, которые так же, как и мы с вами пришли весело провести время.

И словно подтверждая его слова, большая группа старшекурсников направилась в их сторону.

— Приветствую вас, господа, — широко улыбаясь, обратился один из них ко всем сразу, а затем персонально к Виктору, — Господин Сангин, мы наслышаны, что вы будете учиться в королевской академии. От души примите наши поздравления и, если позволите, а также если не возражают ваши друзья, то мы бы хотели присоединиться к вашему столу, чтобы всем вместе отметить наш общий студенческий праздник.

— Друзья не возражают, — важно ответил за всех Ригос.

— Одну минутку, — раздался наглый пьяный голос, — А как же обряд посвящения? Разве новички не должны официально присоединиться к студенческому братству?

Противный голос показался Виктору знакомым, и он оглянулся посмотреть на его обладателя. За его спиной, чуть покачиваясь, стоял тот самый студент, который утром читал лекцию у черепа трицератопса.

— Это вы мне, юноша? — первым отреагировал Марс и ощерился в жутком стальном оскале.

— Барон Ригос? — мгновенно трезвея и меняясь в лице произнес старшекурсник, — Простите, что не узнал вас сразу. Конечно же, мой вопрос ни в коей мере вас не касался.

Марс самодовольно хмыкнул, повернулся к баронессе и многозначительно поиграл бровями.

— Тогда может быть вы, господин Сангин, — не унимался наглый студент, — Надеюсь, вы не откажетесь пройти обряд посвящения?

— Отстань, Нагис, — прервал старшекурсника один из его товарищей, — Не слушайте его, господин Сангин, он просто пьян.

— Я это заметил, — хмуро сказал Виктор и покосился назад, — Сударь, сделайте одолжение — не стойте у меня за спиной. Я этого не люблю.

Неугомонный Нагис лишь фыркнул в ответ и обратил свой мутный взор на притихших Авика и Итриса.

— Ну, а вы что скажите, господа? Мы не примем вас в братство, если вы откажетесь от процедуры посвящения.

Оба господина чувствовали себя явно не в своей тарелке и молчали. Лакис давно уже проглотил язык и не понимал, как надо себя вести среди знатных хмельных дворян, а стеснительный Карт мялся и тужился в поисках подходящих слов.

— Я еще раз убедительно прошу вас не стоять за моей спиной, — хрипло напомнил о своем существовании Сомов.

Нагис проигнорировал реплику Виктора и вновь обратился к выбранным жертвам:

— Своим отказом пройти посвящение вы заслужите только презрение братства, а согласием наше покровительство.

Совершенно пунцовый Итрис наконец-таки поднялся из-за стола.

— Я граф Итрис Карт. И я не нуждаюсь в чьем-либо покровительстве, — тихо, но достаточно твердо произнес он.

— Как скажите, граф, — презрительно усмехнулся Нагис, после чего сосредоточился на совершенно бледном Лакисе, — Ну а вы, господин, не знаю вашего имени? Кстати, ваша одежда… Кто вы такой и как сюда попали? Вы вообще благородный человек?

На несчастного лекаря больно было смотреть. Он опустил голову, пряча глаза, и съежился под взглядами смеющихся дворян. И тут внутри у Сомова словно что-то взорвалось.

— Кажется, я предупреждал, чтобы никто не стоял у меня за спиной, — без всякого выражения произнес Виктор и нарочито медленно поднялся из-за стола.

Он словно пьяный качнулся вперед и тут же нанес молниеносный удар ногой назад. Профессиональный удар, усиленный гневом и ненавистью, пришелся наглому студенту в грудь. Нагис, растопырив руки, пролетел через всю таверну, увлекая за собой товарищей и опрокидывая на своем пути столы и лавки. Там, где он приземлился, образовался завал из перевернутой мебели, битой посуды и тел, копошащихся на полу. В едином порыве студенты взревели от восторга и в предвкушении потасовки повскакали с мест.

Пьяный скрипач на мгновение оборвал свою игру, а потом спохватился и запиликал нечто уж совсем лихое и отчаянное. И словно по его команде вся таверна пришла в движение. Сомова моментально затянуло в человеческий водоворот, и он успевал выхватывать лишь отдельные эпизоды происходящего. Весело скалился и отклонял голову от летающей кухонной утвари барон Ригос, крепко придерживая рукоятки своих мечей. Упорно протискивался к выходу и бесстрашно прикрывал собой кузину граф Карт. Испуганно жался в стену и вздрагивал от звона каждой разбитой бутылки бедняга Лакис. По таверне летали глиняные кружки, кувшины, горшки и деревянные бочонки из-под вина, а студенты повсюду азартно дубасили друг друга. Кто и кого бьет, понять было совершенно невозможно. Казалось, что каждый дерется с каждым, а Виктор со всеми одновременно. Впрочем, для Сомова именно так все и обстояло — он лупил по всем, кто оказывался в пределах досягаемости, не разбирая друг это или враг.