Ян Бадевский - Паровые сказки [СИ]

— И не хотите обратно? — удивился Келоэд.

— А почему я должен хотеть обратно? Меня тут всё устраивает. Даже денег хватает на безбедную жизнь. Я работаю курьером, доставляю различные артефакты в обход блокировок. Это приносит стабильный доход.

— Но вы здесь, — хмыкнула Ванесса. — На этом поезде.

— Верно, — Суррэй зевнул. — Тут весело, знаете ли. Происходят всякие вещи, от которых я успел отвыкнуть. Так что я буду рассказывать истории, радоваться приятной компании и наблюдать. Когда мне наскучит, я покину «Вояж». И Коллекционер Чудес не сумеет меня остановить.

На четвёртые сутки после рассказа Суррэя «Вояж» приблизился к зоне вероятностного тумана . Похоже, в незапамятные времена здесь произошла битва между могущественными Орденами, и что-то сдвинулось . Йордан слышал байки про Парящую Пустошь — огромный котлован на окраине Стимбурга, наполненный белым киселём. Может, и не киселём. Просто так говорили. А ещё говорили, что на месте котлована раньше стоял некий храм. А может, и не храм, кто ж теперь разберёт. И там сошлись в поединке могущественные волшебники, представлявшие интересы враждующих фракций. Теперь якобы существует тропа, парящая над туманом. По этой тропе можно пробраться в сердце Пустоши.

Папа рассказывал и другую версию легенды о Парящей Пустоши. Туман некогда окутывал всю Землю — собственно, он и запустил Большой Откат. И не туман это был вовсе, а субстанция, внедрённая Посторонними. Белый кисель переделывал Демиургов, превращая их в обычных людей. Белый кисель останавливал машины, усыплял искусственные разумы и превращал в пыль все человеческие достижения. Так гласят легенды. Но сейчас бояться этого киселя не стоит — он совершенно безвреден.

Вероятностный туман — иное дело. По здешним путям ходят лишь поезда Орденов, защищённые чарами основателей. Конечно, мама говорила о том, что не следует верить в чары. Просто Ордена владели забытыми артефактами и умели подчинять себе скрытые в этих вещах энергии. Так или иначе, пассажирские составы огибали затуманенные области по широкой дуге, а защищённые локомотивы ехали напрямик.

— Это кисель? — спросила Марийка у мистера Доннована, когда они вновь заглянули в гости к сказочнику. — Как в Парящей Пустоши?

Шеймус Доннован покачал головой.

— Вряд ли. Туман не такой густой, сквозь него просматриваются предметы. На добрый десяток шагов всё хорошо видно. И плотность совсем другая.

— Что же это? — встрял Йордан.

— Никто не знает. Портье сказал, что вероятностный туман может разблокировать замкнутое пространство отеля, вторгнуться в вагоны и повлиять на события. Но Коллекционер подготовился.

— Слишком сложно, — пожаловалась Марийка.

— Не думай об этом, — посоветовал сказочник, усаживаясь в своё любимое кресло. До этого он прочищал трубку, стоя на балконе. — «Вояж» и раньше проезжал через туманную зону. Как видишь, все целы.

— Все — это кто? — уточнила Марийка.

Сказочник задумался.

— Я, например. Знаю ещё пару человек из седьмого вагона. Так что не переживайте.

— А я и не переживаю, — сказал Йордан, взяв в руки пузатую бутыль с кораблём. — Это Марийка вечно недовольна.

Девочка поджала губы.

— Я сам его собрал, — похвастался мистер Доннован, имея в виду парусник.

— Не урони, — предупредила сестра.

— Угу, — буркнул Йордан. В ту же секунду бутыль выскользнула из рук мальчишки, но тот ухитрился поймать артефакт в нескольких сантиметрах от пола.

Марийка закатила глаза.

В этот момент всё и началось. Панорама утреннего Стимбурга смазалась, растворилась в клочьях белого дыма. Дома на горизонте сначала превратились в нагромождение чёрных прямоугольников, а затем и вовсе исчезли. Йордан вернул корабль на деревянную лакированную подставку и выбежал на балкон. К нему присоединились Марийка и Шеймус Доннован.

Балкон у сказочника был открытым, выступающим из стены вагона на добрых полтора метра. В жаркие дни мистер Доннован выставлял наружу шезлонг и принимал солнечные ванны, наслаждаясь своей трубкой и свежей газетой. В дождливую погоду шезлонг приходилось складывать и прятать в чулан. Сейчас полосатая ткань была подёрнута белёсой мутью. Чугунная балюстрада едва выступала из мутных клубов, а дальше вообще ничего не удавалось рассмотреть. Заметно похолодало — «Вояж» неуклонно продвигался на север.

— Это он ? — прошептал Йордан.

Сказочник кивнул.

— Тут опасно стоять, — спохватилась Марийка.

— Ничуть, — отмахнулся мистер Доннован. — Между нами и этой субстанцией расположены пространственные барьеры Тресинского. Ты их не видишь, но они есть.

— И что? — не унималась Марийка.

— Защита надёжная, уж поверь.

Они замолчали.

Глаза детей постепенно привыкли к туману, и перед ними стали разворачиваться удивительные вещи. Йордан заметил, что внутри субстанции есть скрытые течения — извилистые струи, свивающиеся кольцами и уходящие во все направления. Эти струи казались щупальцами исполинского кракена, выброшенного на берег и пытающегося выбраться назад к морю. Иногда в белёсой мгле всплывали неясные очертания каких-то существ. Чем сильнее Йордан всматривался в вероятностные искажения, тем больше скрытых деталей наблюдал. Вырисовывались призрачные шпили и арки, земля вспучивалась холмами и реликтовыми менгирами. Посреди Стимбурга неожиданно разливались чёрные озёра, затем эти пятна исчезали, уступая место корявым стволам мёртвых деревьев.

Поезд продвинулся вглубь тумана ещё на несколько километров. Деревья рассыпались в прах, а в воздухе повисли переплетения то ли электрических проводов, то ли тропических лиан. До слуха доносились едва уловимые стоны и скрежеты, а вот звук бегущего по рельсам поезда растворился в искалеченном пространстве. Щупальца течений нехотя изгибались, пропуская движущийся с большой скоростью отель. Казалось, «Вояж» скользит внутри скелета доисторической твари, выбравшейся из-под земли, чтобы поохотиться на простых смертных. Йордан поморщился от этой мысли.

— А далеко простирается этот туман? — спросила Марийка.

Сказочник пожал плечами.

— Каждый год по-разному. Предугадать невозможно, даже не пытайся.

— А горожане? — удивился Йордан. — Что будет, если туман проникнет в их дома?

— Ничего хорошего, — мистер Доннован нахмурился. — Эта штука редактирует реальность. Стирает память, меняет близких людей на совершенно незнакомых. Может комнаты переставить или нарастить вам немного жира.

Йордан хихикнул.

— Да-да, — бородач пристально посмотрел на мальчика. — И ничего смешного в этом я не вижу. Вся твоя жизнь может измениться в одночасье.