Татьяна Белоусова-Ротштеин - Королевский туман

Джеймс не сомневался, что его отец тогда поспособствовал скорейшей высылке Седрика. И сам граф Гелифакс тоже — способствовал.

— Проваливай к черту, — безвыразительно произнес Джеймс и зачем-то сделал еще один глоток, — к левиафану…

Не надо слушать Седрика. Не надо ничего забывать. Надо взять себя в руки, собраться с мыслями. Ведь это еще не конец, рыцари придумают что-нибудь другое, он найдет что-то другое…

— А знаешь, любезный кузен, какой мне сон сегодня приснился? — воскликнул вдруг Седрик. — Будто плыву я на корабле. Стаю на палубе, смотрю за борт, а вода какая-то бурая. Смотрю, а это кровь! Целое море крови, океан крови, представляешь? Волны колышутся, брызги летят… Всю рубашку мне забрызгало! — он неловко взмахнул стаканом и остатки красной жидкости выплеснулись ему на рубашку, как-бы изображая сон. — Слышишь, дружочек, море крови!.. А эта дура Элизабет до сих пор уверена, что я тогда был в неё влюблён! — он схватил Джеймса за воротник и прильнул к его шее, как голодный…

— Да хватит уже, — Джеймс слабо оттолкнул братца. Тот дрожал, словно больной или одержимый, — оставь нас в покое.

— Оставлю, не волнуйтесь! — вдруг резко и зло ответил тот. — Эй, ребята! — он махнул кому-то у бара, вскочил и скрылся в мутном задымленном воздухе.

Джеймс залпом допил содержимое своего стакана и сжал руками виски. Не нужно слушать Седрика. Седрик ничего не знает. И хорошо, может быть, вампиры его не убьют.

— Ты…

Он медленно поднял взгляд. И замер. Перестал дышать.

Напротив него стояла Рената Лайтвуд. В тусклом свете электрических ламп, в мареве папиросного дыма, её лицо казалось каким-то восковым. Вся она выглядела и держалась как восковая статуя. Как неживая.

— Ты, проклятый предатель.

И голос её был такой же невыразительный, восковой… В тонкой белёсой руке появился револьвер. Тот самый, совсем не дамский.

— Эй, мисс! — вернувшийся Седрик бесцеремонно ухватил воскового призрака за локоть. Револьвер тут же исчез. — Здесь занято.

Рената не ответила, не изменилась в лице. Она качнулась, влекомая рукой Седрика, и… исчезла среди дыма и толчеи.

— Как же не вовремя всегда появляются эти девицы, — хмыкнул Седрик и грохнул на столик еще какую-то бутылку. — Послушай, брат, давай поговорим серьезно, — произнес он спокойно и трезво. Была у виконта Спенсера такая манера: нести всякую чушь, будучи совершенно трезвым, и наоборот, выпив черт знает сколько, сохранять ясность ума и речи. Впрочем, что для Седрика «ясность», еще вопрос.

Джеймс судорожно закашлялся. Как же он устал от всего!

— Ты… Ты её видел?

— Кого? — Седрик вытащил откуда-то из свалки на столике чистый стакан и налил из новой бутылки. Протянул Джеймсу, — эту бледную-то? А ты её знаешь?

— Н-нет, — Джеймс машинально взял стакан. Судя по запаху, там было уже что-то более приличное.

— Вот и славно, — Седрик глотнул прямо из бутылки, — итак, ты вляпался в какие-то серьезные неприятности. Рассказывай.

Джеймс равнодушно посмотрел на жидкость в стакане, на сей раз золотистую.

— Самая большая неприятность в моей жизни — это ты.

— Допустим, — легко согласился кузен, — я на первом месте в списке твоих бед. А кто на втором?

— Дети Лилит, — бесцветно произнес Джеймс. Ну, до чего же всё это глупо! — Слышал о таких?

— Вроде бы что-то слышал, — пожал плечами Седрик.

— От отца?..

— Может быть и от отца. Это какая-то городская легенда?

— Да, — Джеймс сделал большой глоток, чтобы хоть немного подавить кашель, — так твой отец упоминал о них?

— Не помню, — хмыкнул Седрик, — а при чем здесь мой отец?

— Может быть и ни при чем.

— «Может быть»? Ну, тогда тем более ты должен мне рассказать. Всё-таки папаша еще имеет ко мне некоторое отношение.

— Мне так не показалось, — заметил Джеймс и быстро прикусил язык. Впрочем, Седрика это уже не расстроит. По крайней мере, не удивит. Граф Гелифакс разве что официально не отрекся от единственного наследника, что даже странно!

— Итак, я весь внимание.

— Ты слышал, как погиб мой отец? — спросил Джеймс и вдруг почувствовал, что неописуемо тугой узел где-то в груди чуть ослаб. — В тот день он пообедал в одном из ресторанов в центре города. Вышел из ресторана и, не дойдя до кара несколько шагов, упал. Врачи постановили сердечный приступ. При том, что он, по словам нашего семейного врача, никогда не жаловался на сердце и вообще на здоровье. Кое-кто из свидетелей, бывших тогда в ресторане, утверждают, что он обедал в обществе некой леди. И, что самое странно, другие свидетели, бывшие там же в то же время, клянутся под присягой, что никакой леди с ним не было.

— Интересно, — Седрик вежливо кивнул, — но это, я полагаю, только начало?

О да, это было только начало.

— За два дня до смерти отца мне в Университет пришла посылка от него. Старый хиндийский клинок. К посылке прилагалось письмо. Он писал, чтобы я спрятал кинжал и никому о том не рассказывал. Кто бы меня ни спрашивал, кем бы ни представлялся! Не рассказывал даже Огденсу. Он писал, что этот кинжал — залог нашего успеха в некоем важном деле. Он наверняка собирался потом объяснить, но не успел.

Джеймс залпом выпил содержимое своего стакана и перевел дыхание. Седрик ловко налил ему еще. И еще раз кивнул.

— Я закончил Университет и вернулся в столицу. А вскоре ко мне пришел… Посланник. Он представился Уилом и рассказал, что в Лондониуме уже давно существует такой клуб… Точнее, это не совсем клуб, скорее тайное общество, они называют себя рыцарями Круглого стола, по примеру героев легенд.

— Весьма скромно, — не удержавшись, заметил Седрик, — ну, ну, продолжай.

— Они считают своей миссией защищать королевство от угроз… скажем так, мистического свойства, — медленно произнес Джеймс, сам как-бы пробуя на вкус эти слова, вслушиваясь в них, — понимаю, это звучит глупо, мы образованные, просвещенные люди! Я бы и сам не поверил, но… Посылка от отца и письмо. Он ведь был не из тех, кто охотится за привидениями. Мне следовало хотя бы выслушать Посланника. Этот Уил рассказал, что предыдущий герцог Мальборо давно являлся членом их клуба. И что занимался он одним очень важным делом, но которое не успел завершить, его убили.

— Стало быть, про хиндийский меч ты им не рассказал, — утвердительно заметил Седрик, снова кивнув.

— Не рассказал, — Джеймс тоже кивнул, но очень медленно, — по-настоящему я им не доверял, ни минуты. По словам Уила, их общество настолько секретное, что они даже о делах друг-друга почти ничего не знают. Но при этом все члены общества, ну, или почти все — очень влиятельные люди. Как я недавно узнал, к ним имеет отношение даже наш уважаемый премьер-министр… Это вторая причина, почему я отнесся серьезно к словам Уила. После нашего первого разговора он «предсказал» мне назначение в новый комитет по надзору за алхимией. Я был им нужен, мне следовало завершить дело отца.