Ярослав Бабкин - Каменистая дорога

— Садись, Юл. Вижу физиономия у тебя уже почти в норме? Пара накладных усов, очки и можно снова за работу?

— Я бы предпочёл ещё подождать. Люди не очень склонны доверять собеседникам с синяками на морде.

— Время, Юл. Оно имеет гнусное свойство уходить…

— Чего ты хочешь?

Брадобрей старательно выровнял очередной золотистый столбик, увенчанный автократорским профилем.

— У нас был договор, Юл.

— Я помню. Так что давай не будем и дальше размазывать кашу по столу. Ты обещал рассказать подробности.

— Ты знаешь Ферзлера?

— Слышал краем уха. Пару лет назад.

— Значит, ты не знаешь Ферзлера. Пару лет назад он был обычным владельцем ломбарда. На углу Восковой и Гамской. Помогал беднякам избавиться от лишнего имущества, прежде чем те пойдут на дно окончательно. Солидный бизнес. Менее честный, чем твой, Юл, но более доходный, если смотреть правде в глаза…

— Просто обожаю, когда ты рассказываешь истории, — ехидно заметил тот, — особенно длинные…

— Не спеши, — несколько столбиков со звоном опрокинулись в мешочек, скрывшийся затем в недрах стоявшего рядом несгораемого шкафа, — всему своё время. Так вот, последнее время Ферзлер явно пошёл в гору. До такой степени в гору, что начал чрезмерно много о себе думать.

— Мне послышалось, или тебе что-то не нравится, Брадобрей?

— Теперь он большой человек. Купил пару кварталов в порту и сносит жилые дома под склады…

— Не знал, что содержание ломбарда настолько выгодный бизнес.

— Люди из снесённых домов пришли ко мне и пожаловались…

— Так за чем же дело стало, Брадобрей? Уверен, карьера этого Ферзлера вот-вот оборвётся самым трагическим образом.

— За кого ты меня принимаешь, Юл? Я честный бизнесмен.

— Да-да, конечно. Просто твоим врагам и конкурентам очень не везёт… Бедняги имеют свойство умирать в самом расцвете сил.

— Заметь, умирать исключительно в силу естественных причин…

— Например таких, как падение на голову поддона с парой тридцативедёрных бочек вина?

— Кто ж мог подумать, что грузчик, чью беременную жену он выставил с работы без выходного пособия, не слишком надёжно закрепит трос?

— Уверен, даже в ломбарде найдётся нечто, что кто-нибудь, абсолютно случайно, конечно, закрепит недостаточно надёжно. От меня тебе что надо?

— Понимаешь. Этот Ферзлер не так прост. Его прикрывают серьёзные люди. Так легко к нему не подступишься.

— Мне казалось, что самый серьёзный здесь это ты? У этого Ферзлера что — общие дела с полицией?

— Бери выше. С жандармами.

— Н-да…

— И он этим нагло пользуется. Знает, что никто его и пальцем не тронет.

— Ну, так просто забудь про него.

— Он подрывает мой авторитет. Если люди видят, что я не могу ничего сделать, они перестают меня уважать. А как я смогу вести дела, если люди не будут меня уважать?

Брадобрей горестно вздохнул, и зубы на шнурке едва слышно застучали, перекатываясь по его груди.

— А я чем тебе могу помочь?

— Говорят, этот Ферзлер держит у себя в ломбарде целый архив. В потайном сейфе. И это не просто железный сундук. Это штучный сейф работы Питтля. Кодовые замки, отменная сталь. Ещё говорят — сигнализация последней системы.

— Серьёзно. Это должно стоить целое состояние. Что такое он там держит?

— А вот это ты, Юл, и поможешь мне узнать…

— Я?! Ты что, спятил? Я не медвежатник.

— Медвежатники сами не справятся. Сейф где-то спрятан. Да и саму кубышку быстро не откупоришь. Идти можно только наверняка. Но паршивец мало кого пускает в дом. И держит только старых и проверенных слуг. Я не могу посылать своих людей вслепую.

— Всё равно не понимаю, причём здесь я?

— Ты археологией интересуешься, Юл?

— Архи… чем?! Ты стал любителем загадок? Что за ахинею ты несёшь, Брадобрей?

— Став богатым Ферзлер решил следовать моде на всяческие древности и коллекционирование антиквариата. Дескать, старые кости, побрякушки и черепки — лучшее средство вложить деньги. И чего только эти богатые люди не придумают, чтобы подурнее тратить золото. Вон даже принцы теперь ездят поглазеть на всех этих профессоров, изображающих из себя землекопов. Раньше люди собирали картины и статуи, а теперь старые горшки и медные кастрюли. И куда только катится мир…

— Но…

— Помолчи, Юл. Так вот на днях нашему Ферзлеру предложили кое-какие древности, найденные гробокопателями в древних курганах… Буду честен. Эти древности стоили мне хороших денег — ты даже не представляешь, сколько дерут эти парни за то чтобы помять несколько железок, покрыть их ржавчиной и заявить, что выкопали их из какой-то груды чернозёма… Понятное дело, сам Ферзлер не дурак, и не станет ничего покупать, не проверив. К его счастью в наш город вот-вот должен приехать большой знаток — академик Хинклер. Который и убедит его в том, что эти ржавые железки имеют огромную ценность.

— А если академик сам в это не поверит?

— Ну, поскольку академиком будешь ты, Юл, то поверит…

Голос мальчишки-газетчика звенит над улицей.

Светило науки прибывает в Нейв-Стеенборк! Знаменитый академик Амбергардт Хинклер! Неофициальный визит, всего на три дня. Проездом на конференцию!

Солидный господин в летнем пальто и цилиндре, выходит из дверей и замедляет шаг, прислушиваясь.

— Эй, парень!

— Да, вашество… Всего три монеты. Свежий выпуск. Светило науки. Открытие павильона цветов на Парадном поле. Всего три монеты.

— Давай сюда…

— Вот. Если желаете, есть ещё «Морской вестник»…

— Проваливай!

— Рад служить, вашество… — в сторону, — жадный хрыч.

Солидный господин разворачивает ещё пахнущие типографской краской листы, и на ходу пробегает глазами передовицу. Складывает газету и садится в ожидающий его экипаж.

— На Каменную…

— Сей момент.

Шофёр крутит вентили, регулируя нагрев, лязгает клапанами, потом залезает на высоченное наружное сиденье, и берётся за рычаги. Экипаж вздрагивает, обдаёт мостовую под колёсами облаком пара, и, постукивая, катится прочь по булыжной мостовой, оставляя за собой густой сивушный дух.

Мальчишка заходит за угол и останавливается перед двумя мужчинами. Один повыше в сюртуке, высокой узкополой шляпе и с пышными усами, переходящими в спутанные, щетинистые бакенбарды. Второй — рыжий с выцветающими синяками на лице.

— Готово…

— Держи, — высокий протягивает мальчишке серебряную монету, — заработал.

— Спасиб…

— Ты это, запасные газеты, верни.

Мальчишка неохотно вынимает из сумки пару листов и протягивает усатому.

— Вот теперь беги.

Высокий смотрит на газеты и передаёт одну рыжему.

— Держи. На память. Прохвессор… Где ещё такое чудо достанешь? Как настоящая. В редакции не отличат.