Анджей Савицкий - Апозиопезис

Тем временем Генриетта приземлилась в узеньком проходе, заполненном гниющим мусором и, в связи с чем, немилосердно вонявшем — между забором и стенкой флигеля. С отвращением прикасаясь к замшелой стене, девушка осторожно пошла вперед и вышла во двор дома Данила. Увидав валявшуюся посреди площадки кучу мусора, она даже всплеснула руками. Прямо под дождем валялись разбитая мебель, одежда, книжки и уже ни на что не пригодное лабораторное оборудование. Рядом стояло незавершенное транспортное средство, на которое любящие здоровую шутку солдаты затащили кровать вместе с постелью. В ходе обыска практически все движимое имущество было вытащено во двор и изничтожено. И это было всего лишь формой предостережения, говорившего, что подозрения в отношении обвиняемого весьма серьезны, и что относиться к нему будут со всей суровостью.

Дверь, ведущая вовнутрь флигеля, болталась на ветру, окна в головном здании скрипели открытыми ставнями. Выходит, в последнее время хозяин дома не появлялся.

Выходит, нечего мне здесь делать, поняла Генриетта и уже повернулась было, чтобы вновь перепрыгнуть забор.

И тут она застыла на месте. Ее взгляд встретил невидящий взгляд черных глазниц трупа, сидевшего под стенкой флигеля. Зомби! Это он. Культи поломанных органных труб торчали у него из спины, носившей следы гнили, смешанной с трупной бледностью. Насильно лишенный демоничности, зомби выглядел, скорее, жалко — это были только лишь чудовищно изуродованные людские останки. Зомби сидел неподвижно, уставив глаза на сложенные на коленях и лишенные кистей руки. С момента появления Генриетты он даже не шевельнулся, вот почему та заметила его лишь спустя какое-то время.

В течение нескольких ударов сердца они глядели друг на друга, хотя трупоход и был лишен зрения. Но, похоже, после смерти это ему совершенно не мешало.

В конце концов, девушка сунула руку в карман своего пальто и вытащила револьвер. Второй рукой она вытащила плоский гаечный ключ, чтобы в случае чего отвернуть клапаны на лбу. Зомби лишь поднял обе культи рук, как бы сдаваясь.

— Ты искала меня? — спросил он не совсем четко. Как и все творения, которым не нужно было дышать, у него были определенные проблемы с артикуляцией слов. — Теперь-то я вижу, что на нее ты не очень даже и похожа. Музыка многое изменяет.

— Даже не пробуй шевелиться, — рявкнула Генриетта в ответ. — Ты откуда здесь взялся?

Зомби опустил руки, как будто вонзенные в них лезвия представляли для него значительную тяжесть, затем склонил голову, словно смертельно уставший человек.

— Я не сделаю тебе ничего плохого. Ноги перестали меня слушаться, я теряю силы, — жалобно сообщил зомби. — Сюда я добрался, потому что помню это место еще по той стороне. Оно не раз светилось во мраке, когда живущий здесь исследователь заглядывал в пустоту между мирами и протягивал руку к другим реальностям.

— Так тебя призвал Довнар? Ты выполняешь его приказы?

— Меня призывает только музыка. Могучая, сильная, такая — что пробивается в мир умерших, несомая самыми способными артистами. Моя музыка. Это ее я ищу…

— Зачем тебе музыка в мире теней? — Генриетта опустила револьвер.

— Без нее я не могу успокоиться. Я страдаю. Злодей находится где-то близко, я его чувствую. Это он украл у меня тебя, любимая, а когда ты ушла, исчезла и музыка.

Девушка спрятала оружие в карман и подошла к трупаку. От того ужасно воняло вскрытой могилой: землей, тухлыми останками и сладкой вонью разлагающегося мяса. Человек пал жертвой жестокого убийства, а его труп не был захоронен в освященной земле. Ему еще повезло, что разложение не зашло слишком далеко, и эктоплазмы хватило добраться сюда. Наверняка, когда он шлепал в темноте по варшавским улицам, прохожие принимали его за пьяницу, который только-только выполз из сточной канавы.

— Ты вернулась, моя дорогая? — зомби поднял голову, и Генриетта вновь глянула в его пустые глазницы.

«Нет, какая же сволочь так с ним поступила?» — с ужасом подумала юнкер-девица. На войне она видела много случаев жестокости, тем не менее, поежилась, представляя себе страдания этого несчастного. Ничего удивительного, что он превратился в демона. Чудовищная несправедливость, любовное разочарование и утраченная музыка. Результатом всего этого стало появление ущербного духа, ищущего мести в мире живых.

— Я не твоя любимая, — буркнула Генриетта. — Ты ведь и сам заметил, что я на нее не похожа.

— Простите, пани, — вздохнул тот, и из его рта потекла струйка черной крови. — Мой разум все чаще и сильнее теряется. Я так устал, так ужасно измучен…

— Я прослежу за тем, чтобы тебя похоронили надлежащим образом. Больше не будешь страдать, но вначале скажи: а что ты здесь делаешь. Зачем ищешь Довнара? Быть может, это он украл у тебя музыку? Ты убиваешь по его приказу, чтобы вновь обрести часть собственной души?

Зомби отрицательно покачал головой, затем пошевелился, как будто пытался встать, но упал на место.

— Я не знаю, о чем ты говоришь, — с трудом пробормотал он. — Никакого Довнара я не знаю. А сюда пришел затем, ибо, если не считать костелов, церквей и синагог, это единственное место, которое на том свете светится силой. Я знаю, что ученый, который ею владеет, сможет мне помочь. Он вышлет меня на тот свет с моей музыкой, позволит найти любимую.

— А кто приказывал тебе убивать?

— Ярость. Голод. Жажда, — сообщил тот. — И еще — он. Злодей и изменник. Это он сделал мне все это, это он за все отвечает. Это он украл у меня любимую женщину, и музыка меня покинула… Когда я прибываю на зов, он снова там. Стоит рядом с моей дражайшей. Издевается надо мной. Я обязан его убить, и убиваю, но он все время возвращается.

— Ничего не понимаю, — раздраженно отмахнулась Генриетта. — Какие-то бредни чертовых трупаков. Тут пригодился бы некромант.

Девушка глянула на груду вытащенного из дома и превращенного в мусор ценного имущества. Под дождем мокли раскрытые книги, древние издания и бесценные инкунабулы. В коллекции Данила имелась и знаменитая и проклятая Книга Мертвых. Быть может, в ней удалось бы что-то вычитать и самой допросить трупохода? Промелькнула мысль вызвать полицию и незамедлительно привезти сюда полковника Кусова. Но вот что же с Данилом? Зомби может снять с него все обвинения в шпионаже и терроризме.

Генриетта энергично направилась в сторону ворот, но на полпути остановилась. А что если при виде жандармов трупоход начнет сопротивляться? Достаточно будет приличного пинка, чтобы башка у него отвалилась, и тогда все шансы очистить Данила пойдут псу под хвост. Необходимо с зомби переговорить, зафиксировать, чтобы он не подвергся деструкции, после чего спокойненько перевезти в Цитадель. Там он попадет в лапы царских некромантов, которые выжмут из него любое, даже самое малое воспоминание. Его наколют эктоплазмой и смонтируют механическое поддержание псевдо-жизни, чтобы после того пытать сколько им будет угодно.