Ник Перумов - За краем мира

Надо быть очень, очень осторожной. Никто ведь не знает наверняка, есть у неё эта самая магия или нет. В конце концов, могло ведь всё это быть просто совпадением? Да и Сэмми не имеет к ней, Молли, никакого отношения, это совсем другое дело. Так чего же она трясётся, почему приходится так себя успокаивать? Другу Сэмми уже ничем не поможешь, разве что самой отправиться на Юг его разыскивать — их ведь уже наверняка отправили из Норд- Йорка…

Молли так и забылась тревожным зыбким сном сидя, привалившись к стене.

На следующий день вновь повалил снег. Повалил в таких количествах, что кое — где стали останавливаться паровики и локомобили. На улицы выехало несколько зверообразного вида снегоуборщиков, Молли раньше всегда любила смотреть, как их лапы ловко загребают сугроб за сугробом, отправляя снег на транспортёр. Из трубы валит пар, снег растапливается — эта вода пойдет на всякие нужды в депо и мастерских.

У рачительных хозяев Норд-Йорка ничего не пропадает зря.

Голова у Молли после вчерашнего гудела и раскалывалась. Она попыталась было поканючить, но нарвалась на поджатые мамины губы и выразительное: «Мол- линэр Эвергрин!» Пришлось, выслушав многословные воспитательные тирады, выползать за дверь и тащиться в школу.

За порогом по лицу сразу же хлестнула жёсткая снежная крупа пополам с угольной гарью. Небо нависало, свинцово — чёрное, и дым из бесчисленных труб Норд-Йорка смешивался с низкими, перевалившими Карн Дред облаками.

До школы Молли последовательно налетела на констебля, едва увернулась от локомобиля и в последний момент выскочила из — под колёс подкравшегося незаметно паровика. Вагоновожатый проводил её возмущённым свистом.

В школе тоже всё пошло сикось — накось и шиворот — навыворот.

На математике Молли долго и тупо пялилась в написанную на доске задачу: «Из гавани Дунберри и порта Норд- Йорк одновременно вышли навстречу друг другу дестроер и монитор…» Перед глазами немедленно появлялся изувеченный «Канонир», и Молли аж затрясла головой, пытаясь избавиться от наваждения.

— Мисс Блэкуотер! У вас горячка? Что за кривляния? Уже решили задачу? Покажите… почему страница чистая? Что значит «ещё не взялись»?.. Посмотрите, другие уже заканчивают!

Молли обмакнула перо, но видела вместо разлинованной бумаги и набухающей чернильной капли лишь низкие тучи, косые шеренги бесконечных волн и борющийся с ними низкий монитор. Слева по борту вздымались дикие скалы негостеприимного вражеского берега, над острыми вершинами то и дело что — то бесшумно вспыхивало — вернее, не совсем бесшумно, с коротким запозданием докатывались громовые удары.

Четырнадцать дюймов, не меньше. Четырнадцатидюймовые орудия BL Mk II, длина ствола 35 калибров, вес снаряда 1410 фунтов, максимальная дальность стрельбы…

— Мисс Блэкуотер!

Монитор с трудом удерживается на курсе. Оба его орудия главного калибра задраны вверх, с наибольшим углом возвышения. Вспышка, дым, вырывающийся из стволов — корабельная артиллерия бьёт перекидным огнём куда — то вдаль, за линию береговых скал.

Море возле самого борта монитора вдруг вскипает, чёрная вода сменяется вихрем белой пены, и могучий корабль вздрагивает, словно налетев на камни. Но нет, откуда здесь камни?..

По палубе под струями секущего дождя бегут матросы в штормовках, тащат нечто вроде здоровенного куска брезента. Из белой пены у борта возникает что — то иссиня — чёрное, не поймёшь, то ли камень, то ли живое существо. Это чёрное вздыбливается до самых лееров, металл гнётся, палуба опасно кренится, и монитор, отчаянно гудя — словно призывая на помощь, — даёт задний ход. Инерция продолжает нести его вперёд, правый борт сминается, словно не из крепчайшей стали, а из гнилой фанеры.

— Мисс Блэкуотер!

Молли подскочила.

— В кабинет директора. Немедленно, — над ней нависала пышущая гневом математичка.

Директриса, миссис Линдгроув, к Молли вообще — то всегда благоволила. Ещё бы, Молли всегда получала высшие баллы для школы на ежегодных городских испытаниях по математике, черчению и физике.

— Что случилось, Молли, дорогая? Ты нездорова? Миссис Понитис подала на тебя уведомление…

— Д-да, госпожа директриса. — Молли разглядывала носки собственных ботинок. — Нездоровится. Да.

— Почему же ты не пошла к фельдшеру, мисс Найтуок? Почему не заявила учительнице перед началом урока?

— Д-думала, что справлюсь, госпожа директриса.

— О — хо — хо, — вздохнула миссис Линдгроув. Она была уже немолодой и, несмотря на должность, не злой. В её школе учениц секли, но так дело обстояло везде. — Иди- ка ты домой, Молли.

Это было совершенно неожиданно.

— Д-домой, госпожа директриса?

— Да, домой. Не до тебя сейчас. Ты отлично учишься, а каждый может почувствовать себя плохо. К тому же… — она встала, отодвинула штору, — к нам опять пожаловал Особый департамент. Что — то зачастили они последнее время…

Ноги у Молли почти превратились в кисель.

А что, если это — за мной? Если они узнали, что я дружу… дружила… с Сэмом, и теперь будут меня… того? А что, если Билли попался и выдал, что это я послала его разузнать, что случилось с Сэмми, а до этого ещё и с «Геркулесом»?

— Беги домой. — Миссис Линдгроув поднесла ладонь ко лбу, как бы в крайнем утомлении. — Выспись как следует. Расскажи папе, доктор Блэкуотер — прекрасный врач, он, несомненно, разберётся. Иди, Молли, иди. Мне надо встретить достопочтенных джентльменов Департамента.

Молли кое — как собрала книжки, накинула куртку, в два оборота замотала лицо шарфом. Швейцар мистер Баннистер как раз читал доставленную паропочтой записку миссис Линдгроув, что ученица мисс Блэкуотер отправлена домой распоряжением госпожи директрисы.

— Поправляйтесь, мисс. — Он вежливо приложил два пальца к козырьку вычурной фуражки.

— Спасибо, мистер Баннистер. Я…

Молли не закончила. Широкие двери школы распахнулись; пятеро или шестеро высоких мужчин в форменных кожаных пальто до самых пят, высоких крагах, кожаных же перчатках и круглых очках — консервах, как у самой Молли, шагнули через порог.

— Минутку, мисс, — жестяным голосом сказал шедший впереди, — покорнейше прошу задержаться. Проверка Особого Департамента. Пожалуйста, вернитесь в свой класс.

— Мисс нездоровится, она отпущена решением госпожи директрисы. — Отставной егерь, мистер Баннистер чтил дисциплину.

— Она не умирает и не истекает кровью, — сухо возразил департаментщик. — Вернитесь в свой класс, мисс.

На рукаве у него, пониже эмблемы Департамента, красовались три угольчатых шеврона. У остальных — по одному.

Делать нечего. Молли очень медленно повернулась на негнущихся ногах и потащилась следом за проверяющими. Один из них нёс на плече треногу, двое других — камеру под холщовым покрывалом.