Ник Перумов - За краем мира

Ну и конечно, никакого ватерклозета!

— Вода холодная в колодце. Твоё дело будет натаскать с утра побольше. Горячая у нас сама идёт. Ходить можешь всюду, двери у меня не запираются. Кроме, — она хитро сощурилась, — кроме одной горницы. Вот туда ни ногой, поймаю — так выдеру, что имя своё забудешь.

— Конечно, госпожа Старшая. — Молли решила, что лучше всего будет сделать ещё один книксен, которые, как известно, лишними не бывают.

— Стряпать ты, разумеется, не научена, белоручка? — испытующе воззрилась на Молли старуха.

— Нет, госпожа Старшая. Виновата… — понурилась та.

— Как есть белоручка, — фыркнула хозяйка двора. — И этому тебя, выходит, тоже учить придётся?

Молли втянула голову в плечи — готовка, почитаемая обязательной к изучению любой "истинной леди", дабы её "не обманывала прислуга", была для неё мученической мукой и кромешным адом.

— В-виновата… — только и выдавила она.

— Ничего. Освоишь, — махнула рукой Старшая. — Значит, кухарить станешь тоже. Потом уборка. Полы мыть надо. Это — то хоть умеешь?!

Молли никогда в жизни не доводилось мыть полы. Этим занималась Фанни, это не занятие для юной леди…

— Сроду не видывала таких белоручек, — только покачала головой Старшая. — Ну, коли так, должна будешь в магии немалое усердие с успехами явить, чтобы корма- кров оправдались!

— Так я ж… мы же… вулкан как бы…

— Ха! А ты, оказывается, цену себе знаешь, yegoza yegozovna! То есть, поскольку тебе нашу цепь замыкать, решила ты, что буду я тут перед тобой мелким бесом рассыпаться? — Старшая вдруг очутилась рядом и крепко ухватила Молли за ухо по — настоящему стальной хваткой.

Льдистые глаза старой ведьмы оказались близко — близко, совсем близко. Блеснули кривые жёлтые зубы.

— Запомни, девочка, — очень тихо, очень спокойно и очень, очень страшно сказала Старшая, — цена нам всем здесь — фартинг в базарный день, если по — твоему выражаться. Магия всех сожрёт, и тебя, и меня, и всех. Станешь гордость свою показывать, станешь себя вперёд дела ценить, капризы пестовать — хоть все розги я о тебя изломаю, толку не будет. Ученица наставнице не просто доверяет — верит от и… и до самой бесконечности.

Молли не боялась госпожи директрисы, не боялась учительниц, и единственное, что пугало её раньше, — это Особый Департамент. Но тут душа у неё ушла в пятки прямо — таки по — заячьи.

— Простите, госпожа Старшая… Я больше не буду… — вырвалось у неё совершенно детское.

— Не будешь, не будешь, — кивнула ведьма. — А чтобы крепче запомнила — давай — ка ума я тебе прибавлю… через задние ворота.

— И — и–и!

— Не верещи, — деловито заявила Старшая, засучивая просторные коричневые рукава. — Ничего с тобой не сделается. Я, дорогая, уже убедилась — как по заднице ученицу приложишь, все уроки куда лучше в голове укладываются.

— И — и–и!..

— Не визжи. Я за тебя и не бралась ещё как следует…

— …десять! — отпустила последний шлепок Старшая. — Всё поняла, Молли Блэкуотер?

— Д — да — а… — хлюпнула Молли носом. Было не то чтобы очень больно, но донельзя обидно.

— Ломай себя, ломай, — проницательно бросила Старшая. — Я тебе говорила уже, кто мы все есть. Слуги земли. А магия — наш инструмент, как и сами мы. Коль не поймёшь, коль свои обиды и обидки лелеять станешь — ничего из тебя не выйдет. Это, Молли, считай, твой первый настоящий урок — начнёшь на меня злобу копить иль нет? Потому как если б и не отшлёпала я тебя сейчас — ты б нашла, за что на меня взъесться. Учёба — дело тяжкое, а времени у нас мало, да и ваши, не в обиду тебе будь сказано, с перевала на север прут. Того и гляди наши за мной пошлют. Знают, что нельзя, что другие у меня дела, — а могут, коль совсем скверно там у них обернётся. Вот и решай, Молли Блэкуотер, что делать станешь — гордость свою пестовать аль дело делать. Нос вытри, красавица.

Хлюп — хлюп — хлюп.

— Идём, — как ни в чём не бывало продолжила Старшая. — Дом тебе ещё не весь показала. Самое — то интересное у меня в подвалах…

Часть подвалов была просто подвалами — тёмными, сухими, чистыми и скучно — упорядоченными. С бесчисленными сундуками, полками, протянутыми от стены до стены шнурами, где висели какие — то шкурки вперемешку с костями, черепами и пучками пахучих трав.

Бок о бок неслышными тенями в темноте проскочили кот Vasilii и кошка Ди, похоже, нашедшие друг друга и тем премного довольные. Старшая толкнула низкую дверцу, такую низкую, что и ей, и Молли пришлось согнуться в три погибели.

Сухой щелчок старушечьих пальцев, и по углам сами собой засветились масляные лампы.

На первый взгляд казалось, что это обычная ведьмина мастерская — тоже теснились на столах вдоль стен склянки, бутыли и прочая посуда, так же вились трубки и змеевики, наготове стояли горелки.

— Что здесь другое? — отрывисто спросила ведьма. — Глазами не лупай, маломерка! Не ими здесь смотреть надо! Зажмурься, да покрепче! И мысли отпускай, отпускай, тесно им у тебя всё время на привязи!..

Молли послушно зажмурилась.

"Отпусти мысли!.." — легко сказать, да трудно сделать.

Сильные крючковатые пальцы крепко взяли её за плечи.

— Распусти, — последовал приказ. — Сжалась, ну точно твой ёж. Распусти, легче станет. Распусти и слушай.

Распусти и слушай… Чего тут слушать — как кровь в ушах шумит? Как мыши где — то шебуршатся?

Нет, что — то ещё. На самой грани слуха, тихое — тихое, неразличимое, но точно, точно присутствующее.

Что — то живое крылось здесь, в мягком полумраке. Живое, словно бы спящее. Но где? Подвал казался пустым.

Старуха терпеливо ждала, не снимая жёсткие пальцы с плеч Молли.

Живое шевельнулось. Где — то близко… и далеко.

"Кто ты?" — уловила Молли вопрос. Задали его не словами, не как с ней разговаривали Младшая или Средняя. Он возник сам собой, целиком, как возникает понимание.

"Молли, — постаралась мысленно ответить она, точно так же посылая не слово, проговариваемое без слов, но целиком себя. — Я, Молли Блэку отер, девочка из Норд-Йорка, бежавшая…"

"Понятно, — возник такой же ответ. — Страшен твой дар, Молли Блэкуотер. Беды летят за тобой по следам. Но ты справишься. А мы поможем. Теперь же ступай, слушай Старшую, она тобой управит".

И живое, тайное словно повернулось к ней спиною, исчезая в неведомой глубине.

— Молодец, — услыхала Молли.

Старая ведьма улыбалась во все свои тридцать два — или сколько их там у неё осталось? — зуба.

— Молодец, — повторила она. — Услышала, распознала, дотянулась.

— Госпожа Старшая… а что это? Кто это? С кем я говорила?

Ведьма ухмыльнулась.

— Много кто живёт в наших лесах, дева. Много кто — под горами. Все они — верные друзья наши. Тебе нужно уметь их слушать. Ты — смогла. Молодец.