Ник Перумов - Сталь, пар и магия

Невесть зачем приезжала, невесть куда уехала…

Молли почти бежала по узким рельсам, волоча за собой братца. Тьма вновь воцарилась вокруг, рассекаемая лишь узким, словно меч, лучом карбидной лампы.

Рельсы-рельсы, шпалы-шпалы, вдруг припомнилась детская считалка, ехал поезд запоздалый…

Сейчас они обогнут по галерее этот провал и пой-дут дальше, покуда не вернулась заблудившаяся дрезина или не явилось из тоннеля ещё что-нибудь, не менее пугающее. Отсюда надо выбираться, и чем скорее, тем лучше.

— Молли, стой!

Братец повис у неё на рукаве. И было отчего.

Галерея внезапно обрывалась. Впереди вместо гладкого цементного пола с ржавыми рельсами узкоколейки зиял провал.

Острые края раскрошенного бетона, свёрнутые спиралью и обрушившиеся вниз рельсы… дороги дальше не было.

И тем не менее дрезина проехала тут…

Молли била крупная дрожь. Хорошо ещё, братик, похоже, не догадывается…

Но подожди! Забыла свой собственный опыт в пещерах Зверя Земли и иллюзию, устроенную госпожой Старшей?

— Стой здесь и с места этого не сходи! — Молли осторожно подшагнула к краю, опустилась на одно колено, протянула руку.

Нет, пустота. Самая что ни на есть пустая пустота. Рельсы свисают вниз, достигая почти до дна; провал широк, ярдов пятнадцать, не перескочишь.

Локоть-ладонь…

Молли аж зашипела от обиды и боли. Силы не осталось совсем, ни капли. Мучительно тянуть из себя то, чего там сейчас нету. Так что даже знай она, какими чарами проверять, не обман ли зрения перед нею, ничего бы не вышло.

Молли пододвинулась совсем близко к краю и спустила ноги.

Да, ни на что она не опирается. Можно даже лезть дальше, благо рельсы скручены и выгнуты так, что есть куда поставить ногу.

Она спустилась ярда на три.

В случае необходимости без особого труда можно оказаться на дне…

— Обратно. Пошли обратно, — хрипло сказала она. — Проверим другую сторону.

…Однако Молли уже знала, что будет ожидать их и там. Такой же точно провал, куда точно так же можно спуститься.

Правда, рельсов здесь нет — остались на другой стороне. И точно так же спускались до самого дна. Удачно, что ж, — слезть можно там, а подняться здесь.

Получалось, что путь остался только один. Возвращаться? Нет, об этом и речи быть не может! Тем более что здесь — она прислушалась к собственным ощущениям — вроде как нет этого разлитого в темноте липкого ужаса, что поджидал их впереди в более высоких тоннелях.

— Спускаемся, — коротко бросила она.

…Им везло. Дна провала — или пола огромного подземного бункера — они достигли без особого труда. Билли сам был не дурак полазать.

Лампа осветила хаотическое нагромождение решётчатых ферм, сброшенных кожухов, из-под которых сиротливо выглядывали многошестерёнчатые передачи, системы каких-то рычагов, зубчатых колёс ростом с Молли и даже больше. Тянулись анаконды паропроводов, застыли рукояти, замерли вентили — Молли даже примерно не могла определить, что тут могло находиться и для чего предназначаться.

Пахло старой ржавчиной, пахло столь же древней смазкой, слегка — гарью. Пахло умершими машинами. Пылью, запустением, безжизненностью.

А ведь я это уже видела, вдруг подумала Молли. Видела, когда стояла на карнизе в пещере Зверя Земли. Вокруг него тоже валялись убитые машины. Но там был он сам — живой, средоточие волшебства под лесами Rooskies. А здесь…

— Пошли, — она дёрнула брата за руку. — Только тихо. Надо наверх лезть, на ту сторону… И… Билли, ты ничего не…

— Не, — помотал головой братец. — Ничего.

— Тогда идём себе. — Молли боролась с настойчивым желанием сорваться с места, бросившись через весь зал к ведущим наверх изломанным рельсам, свисавшим с другой стороны провала.

Они пошли. Вернее, принялись пробираться средь хаоса валов, шкивов, почему-то оголённых червячных передач, громадных цилиндров с застывшими поршнями, кривошипов, цепных трансмиссий и уж совсем неопознаваемых деталей. Старое, лежалое, мёртвое железо. Даже Билли слегка успокоился и перестал дрожать.

Молли старалась не думать про дрезину. Страшно, не страшно, а вперёд иди. Так учили и Младшая, и Средняя, и Старшая, все три сестры-волшебницы Rooskies.

Но ведь не зря она тут пронеслась, ой не зря! Что-то она после себя оставила… след… едва неуловимый… тающий, но в то же время и стойкий… ускользает, ускользает, но никак не ускользнёт.

Локоть-ладонь, ну пожалуйста, ну хоть немного, — пальцы!

Молли резко остановилась, впечатав правый локоть в запылённый чугун кожуха какой-то передачи.

Больно внутри, как же больно! Словно высосало из неё всю силу…

Но как же так? Куда могла деться магия? Почему с ней, Молли, вообще случилось это после Мстиславля? Всё потратила? Но разве говорила об этом хоть слово госпожа Старшая? Или магия — она как мускулы? Устала?

Нет, конечно! Магия же вернулась к ней, когда она пыталась защитить братика от пустоглазов, — кстати, куда они подевались? Тут-то, да ещё при такой дрезине, им самое место…

— Молли, что ты…

— Погоди! — шикнула на Билли сестра. Локоть-ладонь-пальцы, ну же, давай!..

Из глаз потекли слёзы, сами по себе, словно под сильным ветром. Качнулись в узком луче фонаря валы, шкивы и шестерни. Знакомое тепло едва ощутимо стекало с кончиков пальцев — крохи, капли, невесомая пыль.

Молли словно тянула из себя живую жилу. Эх, нет здесь Волки, помогла бы…

Но и нескольких капель тёплой магии хватило.

Она увидела след. Мерцающий жемчужный след, повисший над провалом, над одним и над другим. Молли заметила его только потому, что очень хотела заметить, — особых чар, чтобы «делать видимое невидимым», она не знала. Просто её магия взмыла к потолку, распадаясь и рассеиваясь; и, подобно железным опилкам вдоль силовых линий магнита, она очертила незримые рельсы, перенёсшие загадочную дрезину через пропасть.

Очертила — и осела вниз, на глазах впитываясь в мёртвое железо. Молли почувствовала, как у неё пресеклось дыхание. Ой-ой-ой, это ещё почему?!

Глухо скрипнуло за их спинами зубчатое колесо. Зловеще зашипел пар справа и слева. Провернулись со скрежетом старые вентили, соединяя то, что должно быть соединено.

— Бежим! — завопил вдруг братец.

Он вновь учуял тревогу первым.

На Молли обрушилась волна дурноты. Дурноты и слепого давящего ужаса. Словно заблудившаяся дрезина вдруг оказалась прямо перед ними.

Повсюду — спереди, сзади, сбоку — шумело, шипело, шелестело, шуршало, лязгало. Железо оживало, со скрежетом заводились давно застывшие механизмы, проворачивались маховики, зубцы шестерён с остервенением вгрызались друг в друга, спеша передать рождённый неведомо где импульс.

Билли тонко заверещал, слепо кинулся вперёд, Молли за ним. Её душил ужас, не было сил остановиться и оглядеться; а впереди решётки ферм вдруг зашевелились, громко скребя по бетону ржавыми краями. Железные площадки под ногами дрогнули, справа и слева поднимались какие-то конструкции, раздвигались стальные пластины, крутились жернова маховиков, с клацаньем входили друг в друга замки, проворачивались затворы, накрепко запирая каналы, и воздух потрескивал от разлитой вокруг магии. Откуда она тут взялась?!.