Руслан Бирюшев - Ветер с Востока (СИ)

Мужчины немного помолчали, потом Остап усмехнулся:

— Смелая она, эта Саша… Я её видел пока один раз всего, но… Знаешь, как вас выручили?

— Как? — Николай всё равно собирался спросить об этом.

— Джантай у дороги патруль повстречал, а мимо как раз караван большой шёл. Ну он в Пишпек и не стал ехать — благо, среди воинов несколько знакомых его оказалось. Сгрёб в кучу и патрульных, и охрану караванщиков, рассказал им про хокандцев… Те и рванулись на помощь — уговаривать не пришлось. Девочку он хотел в обозе оставить, вот тут-то она норов и показала — взяла у караванщиков лошадь получше, и поскакала с отрядом. Всё равно отстала, куда ей за киргизами угнаться… Успела только к концу боя, однако ж ты подумай, а?…

— Да. — Дронов улыбнулся. — К норову б ещё голову умную… Цены не будет. Ладно, как бой прошёл?

— Быстро. Хокандцы такого удара не ждали, киргизы их в пять минут вырезали до последнего, никто не сбежал. Пару трупов как доказательство привезли, начальство сейчас совещается — что по этому поводу думать да делать. Странно ведь — зачем ханской гвардии торговцев грабить, особливо у русских под носом?

Капитан согласно кивнул — его и самого удивила такая наглость. Однако развивать тему он не стал — поговорил с Остапом о делах роты и выпроводил его, сославшись на головную боль. Сразу после поручика Дронова навестил врач, ещё раз осмотревший ушибы и ссадины пациента. Николай попытался доказать ему, что полностью здоров и хотел бы заняться работой, однако доктор на уговоры не поддался, лишь уже уходя бросил короткое: «Завтра».

До темноты офицера никто не тревожил. Он лежал на кушетке, бесцельно таращась в потолок, слушая доносящиеся с улицы звуки и наслаждаясь покоем. По его просьбе врач открыл окно, и тёплый ветерок шевелил занавески, приятно обдувал лицо. Признав себе, что денёк отдыха вполне им заслужен, Николай задремал…

А ближе к сумеркам в палату заглянула Настя.

— Мне сказали, у тебя лёгкое сотрясение черепа. — Сварливо заявила она с порога.

— Может, мозга? — Зевнул Дронов, пытаясь скрыть улыбку.

— Нет, черепа. Мозга там быть не может. — Госпожа сыскной агент опустилась на табуретку, закидывая ногу на ногу. Николай отметил, что вместо туфель на сыщице теперь высокие кавалерийские сапоги, спереди прикрывающие колени, а к поясу она подвесила кобуру с револьвером. Выглядывающая из кобуры потёртая и исцарапанная рукоять внушала уважение — оружием, несомненно, пользовались.

— Как там Саша? — Капитан приподнялся на локте и натянул одеяло повыше, вспомнив, что нижняя рубашка висит на спинке кровати.

— Переживает. В том числе и за тебя. Она у меня добрая… — Настя ухмыльнулась, едва не заставив Дронова сглотнуть. Нет, ну как она это делает? Ведь и лицо приятное, и ничего плохого не подразумевает, а мурашки по спине… — Даже слишком добрая для своей профессии. Но вбивать в неё цинизм я не собираюсь. Ладно… Я тут буквально на минутку.

Девушка наклонила голову, и линзы её овальных очков полыхнули багряным, попав в луч заходящего солнца.

— Во-первых, я хочу напомнить тебе, Николай Петрович, что ты для меня очень ценный кадр. — Она ткнула в офицера пальцем, перестав улыбаться. — Будь добр беречь своё здоровье. Я понимаю, что во всём виновато умение Саши влипать в истории, ты просто рядом оказался…

— Скажешь тоже…

— Я шучу. — Это прозвучало очень серьёзно, Настя даже нахмурилась. — Ты правда мне очень нужен. И ещё я не люблю, когда что-то случается с хорошими людьми, а меня нет рядом, чтобы помочь. Пока мы сотрудничаем — попадай в неприятности только на пару со мной. Во-вторых — заваривается серьёзная история. Не буду сейчас утомлять — всё равно у тебя голова не варит. Завтра, как выпишешься, сразу ко мне в кабинет — поговорим. Хорошо?

— Хорошо. — Кивнул Дронов.

— Ну и отлично. — Сыщица встала, одёргивая куртку. Подмигнула. — На ужин завтра снова яичница, не опоздай.

— Ч… чего?! — Опешил Николай, но за сыскным агентом уже захлопнулась дверь.

Сбежать из госпиталя удалось во время завтрака — съев только половину порции, капитан тихо проверил прикроватную тумбочку, обнаружил там свои штаны и гимнастёрку, выудил из-под кушетки сапоги, оделся, протиснулся в окно и был таков. Тот факт, что одежда, вопреки правилам, хранилась прямо в палате, наводил на подозрения — побег явно был подстроен. И Николай даже догадывался — кем. Однако вместо того, чтобы благодарно поспешить в канцелярию, он сперва направился к казармам. Длинное глинобитное здание сохранилось в крепости ещё с хокандских времён. Раньше в двух приземистых корпусах, соединённых перемычкой коридора, квартировали ханские пехотинцы-сарбазы, теперь один был занят полубатальоном линейной пехоты, второй — драгунской ротой и артиллеристами. Вот туда-то Николаю и было нужно.

— Здравья желаю, господин капитан! — Приветствовал его дежурный на входе. И тут же не по уставу добавил. — Рад, что вы поправились.

— Спасибо, братец. — Кивнул в ответ Дронов. Часовой был из пехотного полубатальона, а не из драгун его подразделения, однако в гарнизоне Пишпека все друг друга хоть немного, но знали. К тому же с тех пор, как Николай официально стал ответственным за организацию патрулей, ему приходилось работать не только с конницей… И он всё больше ощущал себя чиновником штаба, а не полевым офицером. Собственно ротой давно руководил поручик Горшков.

— А можно вопрос, господин капитан? — Солдатик со смущённым видом поправил ремень винтовки на плече.

— Какой?

— Правда, что ханцы опять на нас полезли? Они же ведь на вас напали? Это что ж… Опять война?

— Ох, не знаю… — Вздохнул капитан и, хлопнув бойца по погону, прошёл внутрь.

В казарме, по сути, дел у него и не было — однако стоило в любом случае показаться бойцам, продемонстрировать, что командир жив-здоров. Для порядка Дронов обсудил с Остапом и ротным интендантом организацию небольших поминок в честь погибших товарищей, отбился от вопросов о хокандцах, одолжил у поручика запасной китель и лишь после этого взял курс на цитадель. По пути прошёл сквозь рыночные ряды у ворот, сразу за которыми и стояли казармы. Погода портилась с ночи, небо затянули тучи, грозящие скорым ливнем, однако торговцы исправно открыли свои лотки. На одном из них капитан купил себе горячий пирожок с картошкой и маленькую лепёшку — для компенсации уполовиненного завтрака. Лепёшка была местная, а пирожок — российского рецепта, который азиатские мастера готовки усвоили влёт. Картошку здесь прежде почти не знали, однако оценили быстро.

На третий этаж гражданской канцелярии Николай поднимался, пряча в карман недоеденную половинку лепёшки. Теперь к разговору на серьёзную тему он был готов.