Кирико Кири - Песнь надежды. Том 1. Том 2

Я внимательно посмотрел сестре в глаза. Ньян ответила мне дерзким, словно вызывающим на драку взглядом.

— Хорошо вас мать пропесочила.

— Про… что? — не поняла Ньян.

— Отругала.

— С чего ты решил? — возмутилась она, будто её заподозрили в оргии.

— Да с того, что у тебя фонарь под глазом.

Да, у Ньян действительно был синяк. Вроде бы незаметный, но с такого расстояния я его отчётливо видел.

К тому же, с чего вдруг такие умные мысли? Конечно же мать им вставила по самое не балуй своей тяжёлой рукой, чтоб тише были. Они буквально на всё поместье кричали, что со мной что-то не так, а тут прямо-таки спохватились.

— Какой фонарь?

— Ну фонарь, под глазом.

— Фонарь? Ты о чём? Под каким глазом? — Ньян начала быстро оглядываться. — Не пойму, о каком ты фонаре говоришь?

— Фонарь. Так синяк называют, — объяснил я ей со вздохом.

Ньян смерила меня недовольным взглядом.

— Нахватался в армии своей словечек, — и начала расстёгивать на мне пиджак, едва не отрывая пуговицы. — Так его не надевают. И шейный платок, почему он у тебя туда спрятан? Его же не видно и… у тебя что, носки неправильно надеты?

— Смотрю, вам сильно досталось от матери.

— Ты знаешь, — вздохнула она недовольно, стягивая с меня одежду. — Мама иногда слишком рьяно пытается объяснить что-то.

— Не знаю. Не помню.

Ньян внимательно посмотрела мне в глаза. Не знаю, что она хотела там увидеть, но, видимо, потерпела в этом деле фиаско.

— Ты действительно ничего не помнишь? — негромко спросила она после недолгого молчания.

— Я даже не знаю, сколько мне точно лет до сих пор, — покачал я головой. — Я знаю ваш язык, примерно что-то помню о семье, об этом мире, но всё в общих чертах.

— И… ты не помнишь, как покидал поместье?

— Что-то произошло, да? Между нами?

— Не совсем между нами… — она стянула с меня рубаху и принялась расстёгивать штаны. — Нет, между нами, да, мной, Сильвией и тобой.

— Поругались.

— Я бы сказала, что мы… хорошенько прошлись по гордости друг друга оскорблениями и затронули такие темы, которые трогать не стоило, — негромко отозвалась Ньян.

— Между нами были напряжённые отношения? — спросил я, пытаясь разобраться в отношениях парня и девушек.

— Я… я бы так не сказала, Тэйлон. Я не хочу обсуждать это. Я не имею права обсуждать это без моей сестры.

— Тогда другой вопрос. Наверное, он нетактичный, но вы с сестрой не похожи.

— Ты действительно всё забыл… — вздохнула она, так и не ответив на него. Стянула с меня брюки и быстро перескочила на другую тему. — Ты даже нижнее бельё неправильно умудрился надеть! Переодевай давай. Позовёшь, когда переоденешься.

— Ты можешь и в комнате подождать.

— Издеваешься?

— Ну просто отвернёшься, — пожал я плечами.

— Ты… — казалось, сейчас она накричит на меня, но… нет, выдохнула и уже спокойно ответила. — Нельзя. Я девушка, ты парень. Мы не можем находиться в одной комнате, когда кто-то голый. Мы же не моемся.

— Погоди-ка, а вы моетесь… все вместе?

— Вообще-то да, — ответила Ньян так, будто я сказал несусветную глупость.

— Так, погодь, то есть мыться вместе голыми — это нормально, а находиться в одной комнате с голым человеком — нет? Я всё правильно понял?

— Да, ты всё правильно понял, брат.

— Но… и там, и там я голый.

— Но там-то мы моемся, — ответила она невозмутимо, будто прописную истину объясняла. — И на будущее, с незнакомой девушкой в одной комнате ты находиться не можешь, если сам в нижнем белье.

С этими словами и вышла, оставив меня одного.

То есть мыться всей семьёй голыми нормально, а постоять в комнате, пока брат трусняк переодевает — нет? Не мне судить, конечно, но пахнет бредом. Хотя я столько законов и вещей встречал, что это не выглядит таким уж и странным.

Я знал, что ровно по плану никогда ничего не идёт и в принципе привык к подобному. Но не в такой, ну… обычной жизни. Здесь же не замочишь всех, верно? Не устранишь причину. К тому же, здесь не война, и мои навыки истребления здесь бесполезны. Особенно в вопросе, когда…

— Суженая? — у меня брови на лоб полезли. — У меня есть суженая?

Я сидел на диване в окружении «моей» семьи и пытался понять, когда моя миссия в этом мире обрела такой поворот и превратилась в поиск суженой. Если я не ошибаюсь… так вроде будущих жён зовут, не?

— Милена, ты её помнишь.

— Нет, не помню.

— Значит, вспомнишь, — поднял отец семейства голос. Не привык, когда его перебивают. Смерил меня взглядом, после чего уже спокойно продолжил. — Я договорился. Завтра поедем к ним.

— Зачем? — я вновь заслужил от него колючий взгляд.

— За тем, чтобы тебя показать и на неё посмотреть. От тебя требуется просто сидеть, молчать и вежливо улыбаться.

Сказал, как припечатал. Только непонятно, кого именно, так как на меня его грозный голос не подействовал. Вот если бы он тыкал мне в лицо пушкой, то это был бы другой разговор. А слова… слова — это просто сотрясание воздуха. Явно заметив моё мнение по этому поводу, он продолжил:

— Послушай меня, Тэйлон, я пошёл на многое, чтобы найти тебе нормальную пару. Не какую-то бабу с улицы, а воспитанную девушку из нормального рода с хорошим приданым. Мне даже самому пришлось идти ради твоего будущего брака на некоторые уступки, но твоя смерть порушила все планы. Все!

Ему очень хотелось высказаться в мой адрес по этому поводу. О да, он очень много хотел сказать мне по этому поводу, но сдержался и продолжил:

— Твой… поступок, побег в армию, и так очень сильно сказался на всех нас. Ты просто всех подставил в тот момент. Да, не буду отрицать, теперь ты у нас герой почти, медали, ордена, звание старшего каппера — за такого мужа они куда охотнее отдают свою дочь, но не забывайся. Это я смотрел им в глаза и объяснял, почему их зять неожиданно ушёл в армию, не предупредив об этом никого. А потом извещал, что ты сначала умер, а потом, оказывается, жив и здоров. И, в конце концов, это на мои деньги ты сейчас живёшь здесь.

— Я могу жить и на свои деньги.

— На военную пенсию? — усмехнулся он презрительно. — Хорошо, попробуй, поживи. Но это не изменит уже решённого вопроса.

— Я всё равно не пойду замуж, — отчеканил я.

— Тебя замуж никто не отдаёт. Ты женишься.

— Разница?

— Разница в том, что ты не баба, — это уже отозвался Диор. — Если бы тебя отдавали замуж, это был бы повод задуматься. Серьёзно задуматься…

Его губы разъехались в улыбке. Не только его: сёстры тоже улыбались. Мать… и та украдкой прятала улыбку. Даже отца проняло. Парень просто прирождённый шут, сразу разрядил обстановку. Но мне он не нравился, очень не нравился: сегодня все смеются над его шутками, а завтра он смеётся над всеми.

— Значит, я не хочу жениться.