Дэн Юлин - Проект 2012

Жёлтые искры металла походили на хвост рукотворной кометы. Вжих, вжих… крепкие руки твёрдо держали тяжёлую шлифмашинку.

Закончилась забастовка быстро. Как и началась. И если бы не Димкин отец – пополнить Аспирину ряды обрубков. Но батёк откуда-то лично знал директора фирмы, и замолвил за Михаила словечко. Обошлось хорошей взбучкой и приличным штрафом. Ну и плохим отношением мастеров: конечно, знали прекрасно, почему зачинщика с работы не выперли…

Четыре часа пролетели незаметно.

Перекусив в соседней тошниловке, друзья вернулись в раздевалку. Не задерживаясь, прошли в смежную комнату, где обедали любители домашней кухни. После еды закуток превращался в арену карточных баталий. Игра находилась в самом разгаре. Из толпы болельщиков, плотным кольцом обступивших ненормальных, с лёгкостью расстававшихся с деньгами работяг, слышались громкие крики, раздавались довольные вопли победителей и трёхэтажный мат проигравших.

В ярко освещённом помещении висел густой туман табачного дыма. В лучах солнца он медленно ворочался на сквозняке и поднимался к потолку, синеватые щупальца лениво тянулись к открытой двери. Повсюду валялись пакеты, пластиковые бутылки, остатки еды и окурки. Пепельницы и урны переполнены – одна-единственная уборщица не справлялась с работой.

Денис сразу влез в самую гущу и буквально через секунду друзья услышали громкие крики и вопли: приятель подбадривал кого-то из знакомых. Костёр потянулся следом, но Михаил не позволил. Спирину не хотелось провести остаток обеда в одиночестве. Играл он редко, по крайней мере, в свару или козла. Говорил, что не хочет впустую тратить время, хотя, по мнению Дмитрия и других рабочих, занимался ещё большей глупостью: рассуждал о политике и смысле жизни. Иногда увлекал разговором кого-нибудь из работяг, после чего, разумеется, разгорался спор, частенько заканчивающийся потасовкой, особенно если мужики успевали перед этим набраться.

Короче, не соскучишься…

Зная Мишкину слабость, многие считали своим долгом над Спириным поиздеваться. Вот и сейчас, только друзья успели пройти на небольшой балкончик, в изготовлении которого принимали не последнее участие, как тут же нарисовался прыщавый хмырь (Костров не помнил имени), и вроде бы случайно, ехидно поинтересовался:

– Когда забастовку проводить будем? Парламентёр.

Рассеянно скользнув по парню взглядом, Аспирин отвернулся:

– Почему парламентёр?

– Ну… как же? Ты ж у нас… это… коллектив подначиваешь… условия давишь.

– Понятно, – Михаил потёр подбородок, его глаза смеялись из-под тонких бровей, и посмотрел на Кострова. – Тогда, скорее, депутат.

Теряя к приставале интерес, отвернулся, разглядывая ржавые остовы брошенной во дворе техники, зелёные островки мятых сорняков и сваленный в кучу мусор. Вдохнув полной грудью свежего воздуха, почувствовал запах разогретого битума и мазута.

– Да? – подыграл Костёр, совершенно не понимая, о чём идёт речь, и чем парламентёр отличается от депутата. – Мозгов-то нет. – Точно печатью, пригвоздил тупость задиристого коллеги, усмехнувшись, посмотрел новенькому прямо в глаза.

Шёл бы ты отсюда…

Парень на секунду замер, в его глазах отразилось сомнение: пропустить обидное замечание или нет. Стрельнув глазами в комнату, где за столом сидели друзья, бросил на Димку оценивающий взгляд: да – крепкий, да – кулаками, слыхал, махать умеет, и давно в шараге работает, только если каждому козлу хамить позволять, за человека скоро считать не будут, быстро зачмырят, даже такие, как ботаник тощий.

Но что-то в глазах Дмитрия, вроде беззаботно улыбающегося, быстро заставило передумать. Ну его к чёрту, придурка небритого, пускай скалится, придёт время.

– Хрен с вами, – парнишка потёр кончик чумазого носа. – В другой раз побазарим.

И повернулся, собираясь уйти.

– Настроение не то, – не думая о последствиях, наивно поделился Михаил. – Спали мы плохо.

«Прыщавый» остановился, враз забывая о собственных мыслях, глумливо ухмыльнулся, и его палец грязным ногтем ткнулся Кострову в грудь:

– Спали вместе? – Спросил и тут же заткнулся, понимая, какую непростительную ошибку совершил. Успел заметить, как на его слова, услышав непозволительное оскорбление, обернулись несколько рабочих. Только это и успел, потому что в следующий миг небо резко наклонилось, и он оказался в углу балкона. Кулак приставала прозевал.

Игра за столом вмиг прекратилась, крики стихли.

– Ты… ты… – «Прыщавый» попытался подняться, но Костров ударил снова, вдавливая в пол.

– Лёжа-ать…

– Костёр! – Мишка схватил друга за руку. – Хватит! Кончай!

Диман попытался вырваться.

– Вот, падла. – На секунду расслабился, пытаясь притупить бдительность Спирина, а затем резко дёрнулся, стараясь дотянуться до обидчика ногой. – Иди! Сюда…

Сзади подбежали рабочие. Помогли Мишке оттащить Костра от отбивающегося ногами, прижавшегося спиной к ограждению паренька. Поставили недотёпу на ноги и оттеснили, недовольно качая головами и громко ругаясь, но, не вставая ни на чью сторону, прекрасно зная, что с Костровым лучше не связываться.

Вперёд протиснулись приятели «Прыщавого». О чём-то громко зашептались. Мишка разобрал только: «Семён, ты как?» и «давай ему наваляем». Диман тоже на слух не жаловался, и среагировал соответствующе: снова вперёд рванулся. И если бы не стоявшие рядом рабочие, наверняка набросился на помощничков, а так его вовремя перехватили и вытолкали с балкона.

– Хорош! Сдурели, что ли? – Начал ругаться один из бригадиров, пожилой седой котельщик. – Нравится в морды кулаками тыкать, мотайте на улицу. Нечего здесь… – А когда Диман снова попытался вырваться, добавил. – Я кому говорю, псих патлатый. Слышишь? Вот бесовская порода, весь в отца…

Упоминание родителя сработало.

Димка замер, удивлённо уставившись на мужчину. И хотя кулаки ещё сжимались, а глаза лихорадочно блестели, на лице появилось осмысленное выражение:

– Чего? Чего сказал? – облизал Костёр пересохшие губы. Подбородок торчал далеко вперёд.

– Хватит, говорю. – Котельщик в упор посмотрел на парня. – Понял?

– Угу. – Диман посмотрел на державших его мужчин. – Понял… всё. Отпустите!

Иваныч несколько секунд испытующе глядел на парня, а затем махнул рабочим рукой, разрешая отпустить. Здоровые мужики нехотя отступили, а один из них, ни к кому конкретно не обращаясь, тихо проговорил:

– Довели людей.

Возражений не последовало.

Встретившись с Мишкой взглядом, Дмитрий тяжело опустился на длинную, сколоченную из грубо обработанных половых досок деревянную лавку, громко вздохнув, привалился спиной к прохладной стене. Рядом присел Спирин, озабоченно поглядывая то на продолжавших толпиться на балконе слесарей, то на Кострова, и гадая, не связано ли агрессивное поведение друга с субботним приключением.