Игорь Вереснев - Аборигены галактики

Тимур понимал, почему командир первой ракшасской экспедиции назвал планету именно так, – древнеиндийские эпосы он тоже почитывал. Однако выбор не одобрял: «Как ты лодку назовешь, так она и поплывет». Жители Ракшаса стояли первыми в ряду генетического человекоподобия и вторыми – в ряду подобия морфологического (вернее, на время первого контакта морфологически они тоже были ближе всех к землянам). Цивилизация Ракшаса почти в точности повторила путь земной, отставая от нее пока лет на пятьсот. Только это был более скорый и оттого более жестокий вариант человеческой истории. Достаточно развитые технологии здесь сочетались с поистине средневековым мракобесием и такими проявлениями взаимной нетерпимости, перед коими джихад и фашизм выглядели детскими шалостями. Вдобавок последние двести лет планета пребывала в состоянии перманентной мировой войны. На счастье, Ракшас ядерного оружия пока не создал. Бактериологическое из-за особенностей излучения местного светила было малоэффективно, зато химическим туземцы пользовались весьма охотно. И здесь уж от полного вымирания ракшасов спасала завидная плодовитость и такие способы увеличения собственной популяции, о которых сотрудники Контакт-Центра предпочитали на Земле не распространяться, дабы не шокировать сограждан.

Все правительства Ракшаса встретили «старших братьев с Великой Небесной Земли» с распростертыми объятиями. И как один заявили, что готовы построить «светлое будущее» незамедлительно, по образу и подобию «небесных братьев», лишь бы те помогли уничтожить всех врагов до последнего ракшаса. И тут же увеличили интенсивность реактивных обстрелов и бомбардировок сопредельных территорий. А беженцев, бросившихся в земные консульства за помощью, оказалось столько, что перевезти их не смог бы и весь флот нибелунгеров, буде он переброшен для обслуживания одного Ракшаса. Руководители Контакт-Центра хватались за головы, посольства и резидентура бились над тем, чтобы теоретические исследования радиоактивного распада не перешли в практическую плоскость. А тем временем ракшасская диаспора на Земле сначала сделалась самой крупной, затем – превзошла численностью все остальные вместе взятые. И продолжала расти. Быстро сообразив, что легально получить вместе с гуманитарной помощью военные технологии «небесных братьев» не получится, правители Ракшаса решили раздобыть их иными, более привычными для себя способами. В ответ на резидентуру землян они начали создавать шпионскую сеть в поселениях беженцев. Вербовали, подкупали или запугивали ученых и оппозиционных лидеров, иммигрировавших на Землю, пытались внедрить своих ставленников в самые, по их мнению, «секретные» структуры. Их психология ничем не отличалась от психологии землян конца прошлого тысячелетия, а потому поступки их легко просчитывались. Но пользы от этого было немного. Потому что никто не знал, что делать с уже двухмиллионной диаспорой ракшасов! Общая стратегия тут не срабатывала. Закаленные суровой реальностью своей альма-матер, они восприняли Землю поистине «землей обетованной», «небесным раем». Они готовы были селиться посреди пустыни Гоби, в Антарктиде или на дне Марианского желоба, лишь бы не возвращаться назад. Да, их дети заканчивали земные интернаты, впитывали иные культурные традиции, терпимость и миролюбие. И оставались на Земле, предпочитая общество людей своим соплеменникам. А те немногие, что отважились вернуться на родную планету, безжалостно «зачищались». Даже в лагерях беженцев они пока что не могли изменить привычного уклада, потому что количество вновь прибывающих все время превосходило число тех, кто родился и вырос на Земле.

Забавно, но подобное положение вещей лило воду на мельницы как «голубей», так и «ястребов». «Голуби» доказывали, что для Ракшаса надо сделать исключение. Вмешаться по-настоящему, навести порядок на планете, сделать ее второй Землей. Да что там! Изменить геном ракшасов, добиться возможности их продуктивного скрещивания с землянами, фактически превратив в еще одну человеческую расу. Благо предпосылки для этого имелись. «Ястребы» вычерчивали диаграммы прироста численности ракшасов на Земле, по одним только им ведомым формулам высчитывали, как скоро два миллиона превратятся в два миллиарда. Совет Земной Федерации трижды принимался за обсуждение ракшасской темы. И каждый раз решение откладывалось в надежде, что так хорошо зарекомендовавшая себя стратегия наконец сработает и проблема рассосется сама собой. Однако насколько оправданными были подобные ожидания, неизвестно. Это земляне старались обходиться с чужими законами, обычаями, традициями предельно корректно. Для ракшасских фундаменталистов законы Земли были лишь досадной помехой на пути к цели. Пока Совет старался ненароком не колонизировать Ракшас, его правители были не против исподволь «колонизировать» Землю. Во многом из-за этого Сандро Лордкипанидзе вынужден был увеличить штат ракшасского отдела Карантинного Комитета втрое. Но людей, чтобы «присматривать» за братьями по разуму, все равно не хватало.

Старооскольский лагерь был приятным исключением. Он даже номинально не подчинялся ни одному ракшасскому правительству, в нем уже не действовали некоторые отвратительные обычаи, и лагерь с каждым годом разрастался, становился все более престижным и желанным обиталищем для покидающих родину беженцев. А его бургомистр – все более важной и уважаемой персоной в земной политике ракшасов. И не только в земной. Контакт-Центр делал ставку на этого циничного и расчетливого, но вместе с тем умного и дальновидного политика. Смерть Дора Каррохоса стала непростительным проколом в деятельности Карантинного Комитета. И самым крупным провалом в карьере Тимура Коршунова.

В зале прибытия Кольцово-4, как всегда, было многолюдно, но Силантьев сразу различил в говорливой толпе встречающих «своих». Всякий раз, когда с другой планеты прибывал транспорт с мигрантами, представители трех подведомств Контакт-Центра обязаны были присутствовать при стандартной процедуре медосмотра и оформления въездных виз. Силантьева коробили эти формальности. Он считал слишком мелочной для могучей земной цивилизации возню с визами, а дополнительные прививки, после того как несчастные инопланетяне прошли через систему бортовых антивирусных фильтров, унизительной перестраховкой. Силантьев даже обращался с ходатайством об отмене сих первобытных процедур в Совет Земной Федерации, и большинством голосов положительное решение было вынесено, но Старик воспользовался правом вето. Тогда, чтобы хоть как-то компенсировать черствость официальных установлений, вице-секретарь положил себе за правило встречать мигрантов лично. Главы двух других подведомств не были столь сентиментальны, поэтому отправляли в Кольцово-4 помощников. Вот и сейчас они поджидали Силантьева в условленном месте: возле голографической модели «Нибелунга» – первого межзвездного корабля, чье имя собственное давно стало нарицательным для всех гиперсветовиков тяжелого класса.