Катэр Вэй - S-T-I-K-S. Охота на скреббера. Книга 2

– На мутанта – крокодила попали?

– Да. Там такая машина убийства была… Я потом полгода седым ходил.

Пару минут ехали молча.

– Место это хорошее и найти сложно. Молодец твой сосед, хороший подвальчик придумал. Вот только, заезжать сюда будем не часто, иначе встрянем не по-детски. Леший тебе то же самое скажет. Жадность, Док, до добра не доводит. Манчестеру, кстати, не проговорись, а то он, бедный, ночами спать не будет. Его ЖАБА вздёрнется и придёт к тебе. – Арман засмеялся от всей души.

Часовой на вышке клевал носом. Все движения за забором давно прекратились. Приближалось время мёртвого часа. Самое хорошее время для действий диверсантов.

Мы уже третий час валялись на пузе в мокрой траве, облазили в радиусе ста метров все удобные деревья, наблюдая за стабом бывших зеков. В идеале, надо хотя бы сутки понаблюдать, но у нас и так времени в обрез. Точнее, его просто не было вообще.

В стабе было спокойно. Особых волнений и изменений в связи с пропажей команды не происходило. Скорее всего, всё «веселье» у них начнётся с утра.

Интересное место, однако. Деревья вырубили только на расстоянии двадцати метров от забора, а в некоторых местах – и того меньше. Минных полей нет. Секреток нет. Ежей на дороге нет. И даже егозу поленились по земле пустить. Я никогда не был в местах лишения свободы, но, если судить по фильмам, то эти люди, будучи уже на свободе, воссоздали себе дом наподобие зоны. Они выстроили трёхметровый забор, обтянув верх колючкой в один ряд. По углам и около ворот поставили деревянные вышки, как на зоне из триллеров, только хуже качеством. Во дворе понастроили бараков, целых двенадцать штук. Корпуса, блоки – я не знаю точно, как называются здесь эти строения. Пусть будут бараки.

Кир насчитал тридцать четыре тепловых пятна. Я определил, где размещены пленные. Это было несложно. Вокруг лес на несколько километров, кроме этого стаба и нас источников эмоций больше не было. К тому же, многие спали. Это сильно упрощало сканирование. Пленных было семь человек в одном бараке, трое в другом и одна в третьем. Да, одна, я не оговорился. Те трое тоже были особами женского пола, и их насиловали. Эмоции этих жертв – самые сильные и самые страшные на данный момент.

Всегда крайне негативно относился к насильникам, особенно меня бесили новости о похождениях педофилов.

Не так давно я устроил из-за Рыси драку в «Баракуде». Несмотря на то, что ей пятнадцать, после стрижки она вообще стала выглядеть на двенадцать-тринадцать лет. И когда бородатый хмырь стал пялиться масляными глазами на этого ребёнка, пуская слюни, я просто сломал стул об его голову. Потом мне объяснили, что в Стиксе с людьми происходит очень интересная вещь. В общем, если человек дерьмо, то тут он становится ещё большим дерьмом. Если есть какие-то потаённые извращения – они обязательно вылезают наружу. К тому же, у многих повышается либидо. Так что, в Улье любителей малолеток – пруд пруди, и на всех стульев точно не хватит. А за девчонкой нужен глаз да глаз. Или хотя бы завалящий рыцарь… при ней…

– Как думаешь, пора уже? – шёпотом спросил я Кира. – Глянь, эти двое уже сложились баиньки. Охрана, мать вашу, – усмехнулся, чертыхаясь.

– Десять минут, и можно работать. Главное – не спеши. Всё запомнил?

– Да. Справлюсь.

Вышли мы в паре с Валдаем. Я с лёгкостью проходил сквозь любые стены и мог становиться почти невидимым. А мой напарник и так являлся полноценным призраком.

Крупные, яркие звёзды хорошо освещали всё свободное от деревьев пространство. Дорожка приминающейся травы поползла в сторону забора, фиксируя наше перемещение.

– Чисто, – сообщил Валдай с той стороны ограждения.

Я просочился на внутреннюю сторону следом.

Никакого уличного освещения, даже тусклой лампочки. Если бы не яркие звёзды, то хоть глаз выколи. Тёмные бараки, больше похожие на сараи, какие-то ящики, бочки. Между постройками довольно узкое пространство, шириной метра два, иногда – три. Это хорошо. Это нам на руку. А вот что-то вроде площади. Видимо, это центр разбойного гадюшника. Отсюда хорошо просматриваются ворота и накатанная дорога, ведущая к стоянке машин.

Валдай метнулся в ту сторону. Я прижался к стене, сливаясь с чернотой. В окне барака напротив виднелся тусклый свет свечи.

Войдя в режим призрака, пересёк площадь и пристроился под окном. Включил дар сенса.

В помещении было три человека. Женский поток, ежесекундно меняющий ненависть на страх, боль, отчаянье, брезгливость, желание смерти, страх смерти, желание убить, страх боли и так далее. И два мужских художества. У одного: уверенность в себе, превосходство, брезгливость, немного мутного страха, раздражение. У второго: ненависть, алчность, страх смерти, жажда убийства и унижения жертвы, жажда власти.

Я прислушался. Слышимость плохая, но понять, что там идёт спор, можно.

Рядом проявился Валдай.

– Гараж, походу, единственный. В нём «Ягуар» и «Порш» – усмехнулся он, – остальные вон там все стоят. Больше машин нигде нет. Чего завис?

– Там спорят о чём-то. Надо глянуть, кто и о чём. И ещё там девка. Тоже не спит.

– Ща гляну.

– Сам хочу.

– Подожди-ка.

Валдай исчез на мгновение.

– Сюда, – указал мне на дальний угол. – Там хрень какая-то стоит, типа ширмы, и шмотки висят на стене. Ты, это, Док, внимательней с этими шмотками. Останется кусок на тебе – при выходе из режима мало не покажется.

Я кивнул, показывая, что понял его, и, став прозрачным, шагнул в стену.

Оказавшись в помещении за ширмой, сразу проверил, не соприкасаюсь ли с каким-то посторонним предметом, и только потом вернул плотность своему телу.

– Слушай, Хорёк! Ты реально меня достал. Отправлю утром Меченого с пацанами. Они разберутся, тогда и будем кипишовать. А сейчас, иди спи, дай отдохнуть по-человечески. Глянь вон, Анютка заскучала, – раздался женский жалобный писк.

– Ты не понимаешь, Академик! Не надо было вообще этих матёрых трогать. Хана нам будет. Чуйка у меня.

– Да завались ты со своей чуйкой! – рявкнул главарь.

– Академик, ну, послушай! Сваливать нам надо и прямо сейчас. Утром поздно будет! Ты ещё свежак совсем, многое на знаешь. Это не Земля, тут… – послышался звук отодвигающегося стула.

– Ты, попутал берега, Шнырь! – прогрохотало на всю комнату, словно раскат грома. – Не зарывайся! Знай своё место! Всосал?!

– Всё путём, Академик! Как скажешь! Утром, так утром, – тон голоса стал напуганным, срывающимся на визг.

Жаль, лиц не видно. Дырочка очень маленькая, через которую я смотрел, и ракурс жутко неудачный.

Человек с чуйкой торопливо покинул комнату.

Раздался звук наливаемой жидкости. Выпил, поставил посудину на стол.

– Сюда подошла! – приказал Академик с нажимом.