Феликс Гилман - Восхождение Рэнсом-сити

Я привычно подумал о том, как бы выглядел этот унылый городишко, будь здесь освещение. Как мягко сияющие лампы Процесса Рэнсома смотрелись бы под крышами, где гнездились птицы, и что думали бы путники, пришедшие по темной дороге с запада или востока, завидев сияющее созвездие Клементины.

Пишущая машинка и освещенная электрическим светом комната над бакалейной лавкой, в которой она находилась, принадлежали трем офицерам Линии. В звуке машинки слышалась знакомая угроза – надеюсь, что, читая это в далеком будущем, вы уже забыли, как звучали машины Линии, и не поймете, о чем я. Вечером эти трое линейных были на нашем представлении и хмуро что-то записывали, а сейчас наверняка печатали отчет. Зная, как работают линейные, могу утверждать, что они наверняка не заплатили за комнату, реквизировав ее именем абсолютной власти, на которую притязали их хозяева. В том году весь Край кишел офицерами Линии, которые за всем наблюдали, писали отчеты и искали что-то, известное им одним. Мне, насколько я знал, скрывать было нечего, но стрекот машинки мне не нравился, поэтому я направился к окраине города.

На западном краю Клементины стояла хибара, в которой, если верить вывеске, имелись ЕДА, ПИТЬЕ И МУЗЫКА, а возле нее – скамейка. На скамейке спала собака. Я сел рядом, и она не стала возражать.

На скамейке было удобно сидеть, смотреть на дорогу и думать. В те дни Процесс Рэнсома был далек от совершенства, и подумать мне всегда было о чем.

Не знаю, долго ли я так сидел, прежде чем увидел, что по дороге к городу кто-то идет.

Дорога представляла собой широкую ровную полосу земли. Ночь была ясной, луна светила ярко, и было видно далеко на запад. Когда я только заметил идущих, они казались лишь точкой вдали. Точнее, сначала я увидел едва заметное движение в темноте, никак не оформившееся. Движение, похожее на всполох или рябь в эфире, хотя профессора в больших городах скажут вам, что темнота – это спокойное состояние эфира, а свет – эфир в движении. Я немного поразмышлял над этим, а также над тем, что было бы, если бы законы природы были другими и тьма была бы движением, а свет – его отсутствием. Я подумал, что, если зайти достаточно далеко на запад, возможно, все так и встанет с ног на голову. Но в таком случае называли бы мы тьму тьмой, а свет светом или же слова изменились бы вместе с тем, что они обозначают? Я подумал, что «эфир» – лишь слово для того, что мы не можем описать. Возможно, «движение» – тоже всего лишь слово.

Когда я наконец оставил эти размышления и снова обратил внимание на дорогу, силуэты уже приблизились. Теперь я разглядел, что путников было двое и они шли пешком.

Собака лениво повернула голову, чтобы на них взглянуть. Я не в первый раз пожалел, что не имел оружия – как знать, кто ходит по дорогам среди ночи? Я мог незаметно убраться оттуда, но, увидев, что один силуэт был женским, посчитал это знаком того, что бредущие к городу люди не представляют угрозы. Еще несколько минут спустя я увидел, что мужчина, шедший с ней рядом, был стар и опирался на посох. У женщины были светлые волосы, и, когда путники остановились со мной рядом, даже в темноте я смог различить ее усталость и бледный вид. Я улыбнулся:

– Добро пожаловать в Клементину!

Старик сообщил:

– Мы здесь проходом.

– Гарри Рэнсом, – сказал я и протянул мужчине руку.

Он пожал ее, хотя и неохотно, но я не обиделся: люди тогда были подозрительны.

– Это ваш магазин? – спросил старик.

– Нет. И собака не моя.

– Тогда кто вы?

– Профессор Гарри Рэнсом, когда я занят. Изобретатель, деловой человек и даритель света. Нынче я занят почти всегда. Поведайте же, как обстоят дела на Западе, откуда вы пришли – я слышал, что Клементина находится на краю света.

– Не на самом краю, – вздохнула женщина. – Но близко.

– Как там обстоят дела?

– Мы не дельцы.

Женщина говорила с акцентом, который я не мог определить, хотя для своих лет много где побывал. Ее лицо огрубело от долгих странствий, но не потеряло привлекательности.

– Беженцы?

– Да. – Женщина немного подумала, прежде чем ответить: – В каком-то смысле.

Судя по тому, как тяжело старик опирался на палку, ему не следовало идти пешком всю ночь напролет.

Я встал. Собака взглянула на меня с мимолетным интересом, а затем снова уронила голову между лап.

Я указал в направлении города:

– Мистер Корби позволил нам с ассистентом переночевать в его сарае. Обычно мы спим в фургоне, так что сарай для нас все равно, что гостиница. Можете переночевать с нами. Не думаю, что мистер Корби будет против.

Путники переглянулись, затем заговорили одновременно.

– Не лезьте не в свое дело, профессор, – буркнул старик.

– Нам нечем вам заплатить, – вздохнула женщина.

– Не беспокойтесь об этом, – улыбнулся я. – В тесноте, да не в обиде. Мистер Карвер, мой ассистент, довольно неразговорчив. Отличный механик и в беде всегда выручит, но разговоры не его конек.

Судя по выражению лица старика, я был ему не слишком по душе.

– Как ваше… – попытался спросить я.

– Харпер, – сказала женщина. – Мисс Харпер.

– Это ваш отец?

Старик кивнул, помедлив чуть дольше, чем следовало бы.

– В городе есть линейные, – сказал я, указав на освещенное окно, мерцавшее вдалеке.

Путники выглядели так, словно их кто-то преследовал, так что я счел нужным их предупредить.

– Не подумайте ничего дурного, – добавил я. – Я лишь решил предостеречь вас.

Старик Харпер снова кивнул:

– Нам пора, мистер Рэнсом.

– Спасибо, – сказала мисс Харпер.

Я решил, что они, скорее всего, были мошенниками, скрывающимися от закона, или беглыми слугами, а может, и шпионами. Это было любопытно. В то время шпионов на дорогах хватало, но любопытство – моя вечная слабость. Одна из слабостей. Кроме того, как верно писал мистер Бакстер, жизнь дает нам шанс, когда меньше всего этого ждешь.

– На восточной дороге тоже полно линейных, – сообщил я. – Они проверяют документы и задают вопросы… Понятия не имею, что они ищут. Кто знает, что на уме у их хозяев! Не то чтобы я думал, что вам есть что скрывать, но в допросах приятного мало…

Кивнув, я сделал вид, что удаляюсь, затем обернулся и добавил:

– Послушайте. Если вас не смущает теснота, мы с мистером Карвером уезжаем до рассвета. Может быть, по мне не скажешь, но документы, насколько мне известно, у нас в полном порядке, а помощь на дорогах нам бы не помешала.

– Благодарю вас, но нет, мистер Рэнсом, – ответил старик. Одновременно с ним женщина спросила:

– Куда вы направляетесь?

Я махнул в темноту:

– Куда придется. Куда дела приведут.

– Что ж, мистер Рэнсом, мы идем на Восток, – сказала женщина.

– Куда именно? – поинтересовался я.