Денис Запиркин - Желтая планета. Сборник рассказов

она посмотрела на часы.

– тебе пора на хор?

он кивнул.

– ну иди.

юный пианист слез с подставки на стуле и стал укладывать ноты в рюкзак.

он почувствовал, как она открыла тюбик с кремом, и стала, перебирая длинными пальцами, нежно растирать его по красивым кистям.

собравшись, он попрощался и открыл дверь.

– до свидания, Светлана Аркадьевна.

– до свидания, Юра. и поработай чуть больше над этюдом, только не слишком ускоряйся, лучше пройдись еще раз в медленном режиме, а то заиграешь.

– хорошо.

– ну иди.

он оглянулся в проем закрывающейся двери и увидел ее ласковую улыбку.

дети шумно, кто из кабинетов после занятий с педагогами, кто группами после сольфеджио, кто снизу, разгоряченные после улицы, ручьями заполняли большой зал. начиналась новая репетиция хора.

радостно поздоровавшись с ребятами, он, слегка припрыгивая от хорошего настроения, влился в поток, но в двух шагах от открытых дверей, он неожиданно натолкнулся на грузную фигуру завуча. смутившись и поздоровавшись, он попытался обойти ее, но большое тело преградило путь.

– Юра.. – пробасила она.

– да, Милена Константиновна, – тихо ответил он.

– подожди. зайди, пожалуйста, к директору.

– прямо сейчас? – он заглянул в зал, где ребята шумно рассаживались по стульям.

– да, пожалуйста, прямо сейчас.

набираясь храбрости и размышляя, зачем его вызывали, он остановился у большой двери в приемную директора.

задумчиво отколупнув ноготком кусочек краски, отслоившейся от штукатурки, он отпрыгнул от с шипением посыпавшегося на паркет порошка, оголившего небольшую дыру, за которой открывались сложенные крестиком старые деревянные рейки.

мысли о том, сколько им лет, кто и когда эти рейки старательно укладывал, а потом наносил строительный материал слой за слоем, резко оборвались звуками со второго этажа. хор начал распеваться.

он толкнул двери приемной, поздоровался с секретарем, которая что-то печатала на машинке.

та строго взглянула на него поверх очков.

– а.. да, проходи.

уставившись в белый лист, она снова начала стучать по клавишам.

– Юра, проходи, садись.

большая женщина, директор музыкальной школы, тяжело поднялась из-за стола, и всем своим неимоверно огромным телом начала приближаться.

предстоял тяжелый разговор.

сев на стул, он сжался, подняв плечи и глядя в пол.

– Юра… – шумно выдохнула она низким грудным басом.

– да… – прошептал он.

– ты говорил с папой?

– я…

– посмотри на меня, пожалуйста.

он поднял лицо, избегая прямого взгляда, и начал разглядывать клетчатый узор на бесконечно большой груди директора.

– Юра..?

медленно набрав воздух, он почувствовал, как начинает краснеть. по бокам щекотно заструились капельки пота.

– он.. его нет дома.

– ну хорошо же! и сколько так будет продолжаться?

– я не знаю.

– ты понимаешь, – грохотала она, что мы не можем ждать обещанного ремонта годами?

– да… – зашептал он, снова глядя в пол.

– и что ты думаешь?

– я тебя спрашиваю, пожалуйста, ответь мне.

– мы.. я.. не знаю… но.. – он тихо говорил, глядя в бок, радостно зацепившись за интересный узор в углу ковра.

– так..! ну что же. я вынуждена… – строго посмотрев на него с высоты своего двухметрового роста загремела она, – вынуждена перейти к крайним мерам.

– я понимаю…

повисла пауза. Юра подумал, что, наверное, она размышляет о том, что такое крайние меры.

она грузно села в кресло и сняла трубку телефона. в тишине кабинета было слышно, как из динамика раздается гудок.

– скажи мне номер своей мамы.

– ее сейчас нет дома.

– хорошо, тогда скажи рабочий.

он продиктовал по памяти привычный набор цифр, который легко было запомнить, как легкую мелодию из Штраусовского вальса, точнее, похожую на ту тему, что недавно услышал на уроке музлитературы.

– алло? – строгий бас разнесся эхом по кабинету. – соедините, пожалуйста с…

она, приоткрыв папку, посмотрела на какой-то документ и назвала имя-отчество. повисла пауза.

– что? уже ушла?

за окном, в свете уличного фонаря начал падать желто-голубой неоновый снег на фоне вечерней улицы. в доме напротив зажглось окно.

положив трубку, директор шумно выдохнула и уставилась на мальчика.

– пожалуйста, на занятие в пятницу я жду твоих родителей.

мурашки пробежали по спине от грозной многообещающей фразы.

– хорошо, – прошептал он.

– было бы замечательно, если твой папа все-таки появится, и расскажет нам, что происходит, и где деньги, которые он взял на ремонт, и почему до сих пор ничего не началось, почему он не отвечает, я бы даже сказала, – тут она строго посмотрела и сделала паузу, – я бы даже сказала скрывается. а если нет, то скажи маме, что мы ее очень ждем.

смысла возвращаться в зал уже не было. хор, распевшись за время разговора их с директором, перешел к повторению рахманиновского сочинения про весну, такого мелодичного и непростого…

Юра подошел к Марье Ивановне, гардеробщице и, по совместительству, уборщице и охраннице, скромно поздоровался, ожидая допроса, что он делает тут во время занятий, протиснулся между вешалок и снял с крючка свою куртку.

– мам?

– а…

мама смотрела в маленький экран телевизора, подвешенного на кухонной стене.

– ну мам! – он попытался добиться ее внимания.

– слушаю тебя, – не отвлекаясь от криминальной хроники, ответила она.

– послушай…

та, цокнув языком, выражая раздражение, наконец-то повернулась.

– ну что?

Юра посмотрел на нее, потом опустил взгляд в тарелку, взял вилку и начал ковырять пельмени.

– ничего, – шепотом сказал он.

она вздохнула, взяла пульт, выключила телевизор и, повернувшись к ребенку, вопросительно взглянула на него.

молчание было настолько неловким, что Юра забил рот едой и начал медленно жевать.

– ну так ты мне что-то скажешь?

показывая всем видом, что тщательно жует, он тянул время. проглотить никак не получалось. мешал ком в горле.

мама повернулась к экрану, включила телевизор и продолжила просмотр.

– если ты что-то хочешь сказать, прожуй и скажи, – раздраженно буркнула она, не глядя на сына.

тот с усилием все-таки проглотил и запил соком.

– мам?

– а?

– а когда папа вернется?

та, не глядя, встала, подошла к подоконнику, открыла форточку, впуская холодный вечерний воздух, и, стоя спиной, громко сказала:

– я не думаю, сын, что он к нам вернется.

до окончания четверти оставалась неделя. программа была подготовлена на лучшем уровне, как сказала только что Светлана Аркадьевна.

Юра жевал бутерброд, запивая бульоном из термоса. сидеть на широком подоконнике запрещалось, но это было так приятно. еще было несколько минут, когда распахнутся двери, за которыми звучит музыка, и ребята помчатся в зал на генеральную репетицию хора. повернув голову, он смотрел в холодное окно, разглядывая прохожих и проезжающие с разным звуком автомобили. один из них, черная «волга», остановился у дверей школы. грузная директорша вышла, выпуская после себя человека в темном пальто и белой рубашке с красным галстуком. «и как ему не холодно без шарфа», – подумал Юра, – «ведь так же легко простудить горло».