Алексей Щуров - Покойница для куклы. Мир Корпорации

– Ты сейчас приступаешь к работе. Ты разве не читала книг об искусстве? Только серфила по пришибленному инету? Здесь много чего можно найти, но тебе нужна одна-единственная книга. Я оставлю тебя здесь. Найди ее сама. Если повезет. Еще запомни: ничего отсюда не выноси.

И он снова растворился в темноте.

Хейдвиг сбросила туфли на шпильках. Библиотеку поглотили тени. Где-то под потолком дул ветер и раскачивалась люстра, позвякивая стеклянными подвесками. Самая низкая полка находилась на расстоянии вытянутой руки. Хейдвиг подпрыгнула, дернула ее за край – и она подалась вперед. Другие полки создали нечто вроде амфитеатра, нужно было только встать ногами на самую низкую и идти вперед, что Хейдвиг и сделала.

Найти нужный фолиант было трудно. Все они были в одинаковых переплетах, одинакового размера и одинаково неподъемно тяжелы. Карабкаясь по полкам, Хейдвиг сама покрылась пылью с головы до ног и чихала каждую минуту, едва удерживая равновесие. Сколько времени она так потратила на поиски неизвестно чего, она не знала. Умаявшись, Хейдвиг села на какую-то полку в самом верхнем ряду, почти под потолком, – и вдруг полка отъехала в сторону, и Хейдвиг едва не свалилась в нишу. Левая рука нащупала что-то маленькое, плоское и квадратное. Наверное, это и была цель ее поисков. Хейдвиг достала из ниши маленькую записную книжку и спустилась на самую нижнюю полку. Она спрыгнула на пол – и полки вернулись в вертикальное положение.

Записная книжка не была какой-то особенной. На каждом шагу такие можно купить. На обложке было полузатертое латинское V. Хейдвиг положила находку на пюпитр и открыла наугад. Отдельные странички тут же разлетелись по полу, и Хейдвиг пришлось потратить уйму времени, потому что увидеть их в темноте было невозможно: так сильно они пожелтели от времени. Брать их пришлось осторожно, потому что бумага могла в любой момент рассыпаться от прикосновения.

Хейдвиг закрыла книжку и оставила ее на пюпитре. При таком освещении она почти ничего не видела. К тому же хотелось не есть – хотелось жрать. В гостиной никого не было. Кухню пришлось искать самостоятельно. Чуть не заблудившись в переплетениях коридоров, Хейдвиг старалась уже ничему не удивляться, – куда-нибудь да попадешь, – когда очередной ход закончился кухней, оборудованной по последнему писку технологической моды. Хейдвиг приготовила омлет с беконом, заварила кофе и позавтракала в тишине. Загрузив посудомойку, она вернулась в библиотеку, почему-то оказавшуюся следующей после кухни. Она надеялась, что там можно будет включить хоть какой-нибудь свет. Как же она ошиблась! Включатель Хейдвиг нащупала на пюпитре, но оказалось, что это была декоративная кнопка. Хейдвиг взяла записную книжку и пошла к себе. Икол говорил о книгах, а не о кусочках бумаги. Тогда его стоит поймать на слове.

Хейдвиг вернулась в спальню, снова заблокировала ее пультом, села на кровать и раскрыла записную книжку. На первой странице было только одно полузатертое слово kuolema. Для Хейдвиг оно ничего не означало – эдакий красивый набор букв. Она перевернула страницу. Полустертые временем чертежи и рисунки частей тела – вот что она увидела. Никакого пояснения на словах не давалось. Хейдвиг пересмотрела наскоро всю книжку. На всех ее страницах было то же самое. Закрыв книжку, Хейдвиг решила вернуть ее в библиотеку. Она незаметно вошла в читалку, положила книжку на пюпитр. Затем она вышла в гостиную и налила себе бренди. Проглотила залпом, обжигая себе горло. Поставила стакан на стол. Да, вот что странно, – она заметила это только сейчас, – в доме не было ни единого телефона. Впрочем, какое это имело значение? Никакого. Сейчас она поедет в город. Ей хочется приключений. Обучение подождет. Насчет прав – да катитесь вы. Что есть, что нет – один хрен. Она и без них водить умеет.

***

Хейдвиг вышла из дома где-то в три утра, на ней были теплая куртка и зимние сапоги. Машина стояла у входа, незакрытая. Ключ торчал в замке зажигания. Задача существенно упростилась. Хейдвиг быстро завела авто и покатила в город на бешеной скорости, несмотря на гололед и дождь. Тормозить практически не приходилось, потому что шоссе было прямым, как ось из учебника геометрии, прочие машины еще не выехали на трассу в такую рань. Внутреннее спокойствие, овладевшее Хейдвиг, подсказывало, что на этот раз ей можно вытворять, все, что угодно, поэтому, оказавшись в предместье, она направила машину к «Noche de Alcazar». Она не бывала там целую вечность с момента последнего скандала с Максом.

Авто мчалось по дороге, давно известной Хейдвиг. Мимо заброшенных и огороженных строений и пустырей. В такое время по этой местности вообще не стоило ходить в одиночку, и обычно в город Хейдвиг возвращалась в шумных компаниях, но сейчас она была на колесах, и поэтому могла ехать, куда угодно. Наконец, показались жилые дома, перемешанные с производственными помещениями. Возле серого обшарпанного двухэтажного дома Хейдвиг припарковала машину и с сожалением покинула ее: по слишком узкому проулку невозможно было даже на велосипеде проехать. И вот она дошла до знакомого спуска в подвал – полусломанные и оббитые кирпичные ступеньки, впрочем, кое-что здесь все же изменилось. Над входом мигала вывеска с надписью «AlcatrazNights», но Хейдвиг совсем не было до этого дела. Название – к чертям, место ведь прежнее. Поэтому она направилась к входу.

Для такого тесного помещения тут было слишком многолюдно. Можно даже было говорить о давке. Впрочем, Хейдвиг давно к этому привыкла. Здесь собирались разные пиплы. Как всегда музыка тут била по ушам, воздух был спертым, в нем витали пот и похоть. Хейдвиг смаковала эти запахи как вновь обретенную свободу, еще миг – и она ушла в отрыв. Такой, словно эта ночь была последней в ее жизни. Прошлой, разумеется. И она хотела провести ее по собственному усмотрению. Она протолкнулась за свободный столик, который только что освободила компания фриков, и заказала себе крепкий коктейль.

– Фига себе, Вигги здесь! – услышала она знакомый голос.

За столик к Хейдвиг подсела другая компания, но Хейдвиг их всех знала. Именно поэтому решила заехать в «Alcazar-Alcatraz». Они зависали здесь, считай, каждую ночь до утра, такие же маргиналы, как и Хейдвиг. Да, называли они себя не настоящими именами, а никами, только Хейдвиг сократили до Вигги. Ха, Игги-Вигги, самая отвязная и фриканутая из них. До нынешнего момента. Сейчас видон у нее был, как выразилась бы Цап-Цап:

– Буржуйка, – именно такое слово Хейдвиг услышала от подруги с волосами насыщенного черного цвета, черными тенями на веках, и с кучей металлических колец и серег в губах. – На какой свалке ты такой прикид отрыла?

Цап-Цап всегда нападала первой, от ее языка доставалось всем.