Леонид Кудрявцев - Убей героя

– Скверно, – сказал я. – А кто это был такой?

– Один из наших, – объяснил Хоббин. – Один из старой гвардии. Он жил в семнадцатом кибере и продержался очень долго, достаточно долго, чтобы стать местной знаменитостью. А совсем недавно кибер – 17 был продан с молотка компании «Джобер и Джобер». Ну, ты знаешь, чем они занимаются… Нет, не знаешь? Хорошо, как-нибудь я тебе это объясню, но только не сейчас. Короче, новые владельцы решили сменить назначение кибера, устроили полную реконструкцию. Бубль-Гуму не удалось из него вовремя выбраться, и он застрял. А поскольку в кибер перестали заглядывать посетители, то его в конце концов доконало отрицательное информационное поле. Надо сказать достаточно стандартный конец. И все же – старина Бубль-Гум…

Он горестно покачал головой.

– Да-а-а… – протянул я. – Ну что тут можно сказать? Жаль.

Мне и в самом деле сказать было нечего. Может быть, лишь пожелать несчастному побыстрее пройти период распада? Раствориться в мусорной яме, перестать существовать окончательно, перестать осознавать свое умирание.

Мне стало не очень хорошо.

Был я у этих ям, видел, во что превращаются жертвы отрицательного информационного поля, не сумевшие заработать на еду и питье. Просто серого цвета бесформенные комки медленно и уже необратимо разлагающейся массы, способные лишь стонать и слегка подрагивать.

Отрицательное информационное поле. Откуда оно берется? Я вспомнил объяснения одного знакомого кукарачи. На самом деле, реально, нет ни меня, ни таверны «Кровавая Мэри», ни Хоббина с Ноббином. Есть лишь информация, из которой состоит мир любого кибера, а также все его обитатели.

Огромное количество информации.

И стоит ли удивляться, если некоторое ее количество теряется, становится, как это называют кукарачи, отрицательной? Эта-то потерянная информация, куски некогда существовавших программ, получившаяся из них мешанина, словно кислота, постепенно разъедает достаточно долго живущие в киберах программы.

Спасись от нее можно, только регулярно вводя себе восстанавливающие и закрепляющие программы. А они являются обязательным компонентом еды и питья. Проще говоря, если постоянный обитатель кибера не будет есть и пить, то он, так же как и в реальном мире, неизбежно умрет. Сам процесс умирания будет, конечно, происходить по другому, но суть его – так же самая. Смерть, неотвратимое исчезновение.

Я попытался прикинуть, сколько раз за время своего существования в виде бродячей программы был на грани смерти от голода. Получалось, раза два – три, не больше. Не так уж и много, если подумать. Действительно – не сотни. Но с другой стороны, это ровно на два-три раза больше чем мне хотелось бы.

Совершенно жуткое состояние – знать, что с твоим телом очень скоро начнут происходить некие изменения. Сначала небольшие и незаметные. Потом, когда они коснутся цвета твоей личины, их начнут замечать твои знакомые. Тут ты их почти наверняка потеряешь, но сначала, конечно, ты потеряешь клиентов. Кто даст работу программе, погибающей от голода? Из жалости? О, нет, здесь, так же как и в реальном мире, жалость – достаточно редкий зверь. Таким образом, на нее рассчитывать нечего. Тем более после того, как в твоей личине начнут происходить необратимые изменения. И это уже прямой путь к мусорной яме…

Я отхлебнул из кружки и откинулся на спинку стула.

Все-все, хватит. Нечего об этом думать. У меня и своих забот – полон рот.

Может, не стоило мне сегодня ходить на кладбище? Знал бы где упаду, соломку бы подстелил…

– Выпьем за упокой старины Бубль-Гума, – провозгласил Хоббин. – Пусть рано или поздно он возродится где-то в виртуалньой реальности.

– Пусть возродится, – пожелал я и сделал приличествующий случаю глоток.

Как раз в этот момент над нашим столом появилось письмо. Мерно помахивая маленькими крылышками, оно сделало круг у меня перед лицом и устремилось к находящемуся у меня на запястье левой руки информационному окошку.

Любопытно, очень любопытно. Что там могло стрястись?

Я взглянул на информационное окошко, дотронулся до него в нужной точке, и письмо раскрылось. Сообщение было очень коротким. Дом извещал меня, что посланец некоего клиента хотел бы предложить мне работу. Какую именно – он объяснит при личной встрече. Встреча эта состоится, если я буду не против, у меня дома, через полчаса.

Посланец был стройным и высоким, обладал несколько вытянутым, красивым лицом. Длинные, черные волосы охватывала золотая полоска покрытого причудливыми письменами обруча. Тело было почти полностью закрыто зеленым плащем, но дом мне уже сообщил, что согласно проведенному им сканированию, под плащом у посланца спрятано оружие – короткий деревянный лук и колчан со стрелами.

Между прочим, это оружие вполне соответствовало личине посланца, поначалу вызвавшей у меня некоторое недоумение. В конце концов, большая мода на все эти средневековые и сказочные штучки пошла на спад еще в прошлом году, а в этом – закончилась безвозвратно.

Получается – не совсем.

– Проще говоря, – сказал я. – У вас кто-то самым банальным образом крадет основы для будущих программ.

– Вот именно, – посланец слегка улыбнулся. – Достаточно затруднительно назвать это дело слишком уж серьезным. Мне даже несколько совестно предлагать его такому блестящему и известному специалисту, как вы. Однако мой хозяин настаивает на том, чтобы данным делом занялся кто-то вроде вас. Как вы понимаете, он очень богат и может себе позволить требовать, чтобы любые оказываемые ему услуги были на самом высшем уровне.

Я слегка улыбнулся.

– А плата будет на соответствующем уровне?

Посланец улыбнулся в ответ:

– Несомненно.

– И все же я хотел бы услышать цифру.

Цифра была названа. Достаточно впечатляющая. Особенно если учитывать, чем именно я должен был заняться. Хотя не слишком ли я спешу? Кто знает, чем там обернется вроде бы очень легкое и простое дело?

Я собрал всю волю в кулак и безмятежно сказал:

– Неплохо. Однако, надеюсь, сумма эта всего лишь предварительная?

– О да. Если вам придется выполнять задания, не имеющие отношения к тем проблемам, о которых я вам поведал, то вознаграждение будет увеличено. Пропорционально.

Это меня приободрило, словно письмо о привалившем миллионном наследстве осажденного в своей квартире алчущими крови кредиторами.

Может быть, если у моего работодателя найдется в запасе еще парочка проблем, я смогу не только начать вполне обеспеченную жизнь, но, например, еще и подумать о гранитном обелиске для своего погибшего тела? Кстати, чем не вариант? Были бы деньги.

Мысль о деньгах вернула меня из мира мечты в мир действительности, и я спросил: