Дебора Харкнесс - Тень ночи

– Христос и все святые Его!

Мэтью потянулся за письмом, но его пальцы вдруг замерли. У него несколько раз дернулся кадык. В уголке глаза появилась ярко-красная капля, которая быстро упала на воротник. Кровавая слеза вампира.

– Что случилось, Мэтью? – спросила я, заглядывая через плечо и пытаясь понять причину столь внезапного горя, которое охватило моего мужа.

– Похоже, день еще не окончен, – невесело проговорил Хэнкок, отходя назад. – Есть дело, требующее твоего внимания. Твой отец думает, что ты мертв.

В моем времени мертвым был Филипп – отец Мэтью, погибший окончательно и бесповоротно ужасной, трагической смертью. Но мы находились в 1590 году, и Филипп был жив и полон сил. Едва мы появились в этой эпохе, я начала опасаться случайной встречи с Изабо или с Мириам, лабораторной ассистенткой Мэтью. Меня пугала даже не сама встреча, а ее возможные последствия в будущем. Я часто думала о том, каково было бы Мэтью увидеть Филиппа.

Прошлое, настоящее и будущее столкнулись. Загляни я сейчас в углы, наверняка увидела бы, как стремительно разматываются нити времени. Возможно, я бы даже уловила их недовольный шелест. Однако я смотрела только на Мэтью и на безупречно белый кружевной воротник, где краснел след от кровавой слезы.

Галлоглас торопливо изложил предысторию:

– Сам посуди: из Шотландии приходят тревожные новости и тут ты вдруг исчезаешь. Мы испугались, что королева послала тебя на север, ты попал в заваруху и был схвачен. Мы искали тебя целых два дня, а когда не нашли никаких следов… Мэтью, войди в наше положение. Нам не оставалось иного, как сообщить Филиппу о твоем исчезновении. Иначе Конгрегация подняла бы шум.

– Это еще не все, милорд.

Пьер перевернул письмо. Печать на обратной стороне показалась мне печатью ордена Рыцарей Лазаря. Впрочем, нет. Ее воск был смешением красного и черного. Воск находился по краям. А в середине, где полагается быть оттиску, блестела старинная серебряная монета: тонкая, с щербатой кромкой. На монете были изображены крест и полумесяц – два символа семейства де Клермон.

– Что вы ему сказали?

Мэтью как зачарованный смотрел на бледный кружок серебра, плавающий в красно-черном восковом море.

– Теперь, когда Филипп прислал это письмо, наши слова уже не имеют значения. За неделю ты должен добраться до французских земель. В противном случае Филипп сам отправится в Англию, – пробубнил Хэнкок.

– Ты же знаешь, Хэнкок, что мой отец не может сюда приехать. Это невозможно.

– Разумеется, невозможно. За его настырное вмешательство в кухню английской политики королева приказала бы немедленно отрубить ему голову. Поэтому ты сам должен поехать к нему. Если ехать не останавливаясь, времени на дорогу тебе хватит, – заверил Мэтью Хэнкок.

– Не могу, – ответил Мэтью, вперившись в невскрытое письмо.

– У Филиппа на всем пути будут приготовлены лошади. Ты быстро доберешься, – заверил Мэтью Галлоглас, опуская руку на дядино плечо.

Мэтью поднял голову. Глаза его сделались дикими.

– Дело не в расстоянии. Дело… – Он умолк.

– Пойми: он муж твоей матери. Ты всецело можешь доверять Филиппу… если, конечно, ты не врал и ему, – сказал Хэнкок.

Глаза валлийца сощурились, словно его догадка попала в точку.

– Кит прав. Мне никто не может доверять. – Мэтью вскочил на ноги. – Моя жизнь – нагромождение лжи.

– Мэтью, сейчас не время забивать голову пустым философствованием. Даже сейчас Филипп наверняка терзается вопросом, не потерял ли он еще одного сына! – воскликнул Галлоглас. – Оставь свою девчонку с нами, садись на лошадь и отправляйся к отцу. Если начнешь упрямиться, я вышибу из тебя сознание и мы с Хэнкоком сами повезем тебя к Филиппу.

– Не знаю, где ты набрался такой уверенности, Галлоглас, если осмелился отдавать мне приказы. – В голосе Мэтью зазвучали угрожающие нотки, он уперся руками в каминную доску и наклонился, глядя на игру пламени.

– Я уверен в своем деде. Тебя варгом сделала Изабо, но в жилах моего отца текла кровь Филиппа.

Слова Галлогласа больно задели Мэтью. Он вскинул голову, изменив своему обычному бесстрастию.

– Джордж и Том, сходите наверх, проведайте Кита, – распорядился Уолтер, удаляя друзей из зала.

Рэли кивнул Пьеру. Слуга понял намек и подключился к выпроваживанию. По коридору разнесся приказ подать вина и еды. Вручив обоих заботам Фрасуазы, Пьер вернулся, плотно закрыл двери и встал перед ними. В числе свидетелей разговора Галлогласа с Мэтью остались Уолтер, Генри, Хэнкок и я, а также молчаливый Пьер.

– Ты должен ехать в Сет-Тур. Филипп не успокоится, пока не увидит твое окоченевшее тело или тебя, живого и невредимого. Он не доверяет ни Елизавете, ни Конгрегации. – Теперь Галлоглас старался успокоить Мэтью, но не мог вытащить его из отрешенного состояния. – Можешь обманывать других и себя самого, если тебе это так уж надо! – в отчаянии воскликнул Галлоглас. – Если желаешь, ночь напролет обсуждай другие возможности. Но тетушка права: все это – дерьмо собачье! – Голос Галлогласа дрогнул. – У твоей Дианы странный запах. И ты пахнешь старше, чем пах на прошлой неделе. Я знаю секрет, который вы оба храните. И он тоже раскроет этот секрет.

Итак, Галлоглас унюхал, что я путешественница во времени. Я мельком взглянула на Хэнкока и поняла: он тоже это знает.

– Довольно! – вдруг крикнул Уолтер.

Галлоглас и Хэнкок мгновенно умолкли. Причину я увидела на мизинце Уолтера: там поблескивало кольцо с изображением Лазаря и гроба.

– Значит, вы тоже рыцарь, – недоуменно протянула я.

– Да, – лаконично ответил Уолтер.

– И по своему положению выше Хэнкока. А как насчет Галлогласа?

Я до сих пор так и не могла понять, кто здесь кому подчиняется и в какой степени. Мой вопрос был продиктован отчаянной попыткой хоть как-то в этом разобраться.

– По своему положению, мадам, я выше всех присутствующих, за исключением вашего мужа, – сообщил Рэли. – В это число входите и вы.

– Ваша власть на меня не распространяется! – огрызнулась я. – Мне просто хочется знать, какова ваша роль в делах семейства де Клермон. Вам понятен мой вопрос, Уолтер?

Сердитые синие глаза Рэли уперлись в глаза Мэтью.

– Она всегда себя так ведет?

– Обычно да, – сухо ответил Мэтью. – К этому не сразу привыкаешь, но мне даже нравится. Возможно, со временем понравится и тебе.

– В моей жизни уже есть одна требовательная женщина. Второй не нужно, – усмехнулся Рэли. – Если вам, госпожа Ройдон, так любопытно узнать, какое положение я занимаю, извольте. Я командую английской ветвью братства. Поскольку Мэтью входит в Конгрегацию, он этого делать не может. Другие члены семейства выполняют иные обязанности. Или отказываются выполнять. – Уолтер зыркнул на Галлогласа.