Алла Вологжанина - В городах луны

Она преодолела уже почти весь путь от остановки маршрутки до Крылаткина тупика, осталось перейти дорогу, как вдруг от стеклянных дверей магазина отделилась фигура девушки. А потом еще одна. И еще.

– О-па, какие люди и без охраны! – пропела Светлана Ермолаева, преграждая Карине путь. – Че, школу бросила, кормилица наша?

Вот только этого и не хватало…

– А тебе чего, без меня в школе плохо? – привычно огрызнулась Карина, краем глаза отмечая, что Валька и Натаха обогнули ее с флангов. Эх, Машки нет. Трусиха отвлекала их своим нытьем. Ну да и к черту-паучерту Будет надо – будем драться. Клыками и когтями… Ну ладно. Только когтями.

– Да нам как-то покласть, – сообщила Ермолаева.

– Мы просто с тобой разговор не дораз… недого… не закончили, – пропыхтела Валька. За месяц (или около того) Карининого отсутствия она еще больше растолстела и обзавелась одышкой. Эх, почему не Ермолаева, а? Светка, казалось, становилась все красивее на глазах, вот только в макияже чувство меры теряла тоже явно с каждым днем, а то и часом.

– Вас вроде трое. Вот между собой и поговорите, а мне некогда. – Она попыталась было уйти. Но не вышло.

– Стой, когда с тобой люди разговаривают, – вскинулась Света и больно толкнула Карину в плечо. Как обычно делала в школе. До сих пор.

Карина почувствовала, как сама собой вздергивается верхняя губа.

– Дай пройти, корова, – зло, со змеиным пришипом сказала она. – Хуже ведь будет.

– Ой, да ладно? – развеселилась Ермолаева. Валька и Натаха захихикали. Ну да, инстинкт самосохранения за всю компанию у них Машке достался, и, видимо, поэтому она сегодня сидела дома. – А что ты сделаешь, Кормильцева? Кричать будешь? На помощь звать? Да в твоей трущобе и люди-то не живут, понастроили дворцов, а сами смылись, как только твою бомжовскую вонь унюхали.

Карина глубоко вздохнула.

«Я Карина Радова из замка «Страж глубин», – мысленно сказала она себе, – я выше этого, я стану глуха, нема, не выдам своей тайны и не замечу всего этого… эй, темперамент, ты потерпи, мы скоро будем дома…»

Но Светка явно решила вступить в противоборство с ее самообладанием.

– Ну и где ты вместо школы ошивалась, а? – спросила она. – По каким помойкам лазала?

– Путешествовала, – спокойно, как могла, ответила Карина чистую правду.

– Да что-о ты? – протянула та в ответ. – И где ж тебя носило?

– Побираться ездила, – подала голос Натаха, – типа «на гастроли»… А то и похлеще чем занималась.

– Точно! Вон, на куртку навыпрашивала, – обрадовалась идее Ермолаева. Насчет «похлеще», видимо, намек не поняла.

Что за дуры вообще? Мимо куртки пройти не могут? Карина сделала скучающее лицо и прикинула варианты прорыва. Превратить руки в передние лапы, двинуть Ермолаевой по морде, и вперед. Но не успела.

– Ну да, ну да, на норку не наскребла, только на лису. А лиса-то, поглядите, девки, облезлая. – И Ермолаева неожиданно запустила свой фиолетовый маникюр прямо в мех на плече Карининой куртки. Девочка от неожиданности дернула плечом, в руках Ермолаевой остался приличный клок. Троица бодро загоготала.

– Ну че? Че ты можешь? Че ты сделаешь? – Блондинка стряхнула рыжий клок на снег. – Помоги, мамочка! Ой, забыла! Нету же мамочки. Тогда папочка? И папочки нет. Тетка и та сдохла. Кому ты на фиг сдалась?

Карине хватило выдержки ударить Светку не когтями, а лишь тыльной стороной лапы. Этого хватило, да еще как! Обидчица отлетела тряпичной куклой и приземлилась в пляжной позе опасно близко от проезжей части. Карина бросила свои пакеты и обернулась к остававшимся пока (да, именно пока!) на ногах девицам. Те отступили, но, видимо, не вполне оценили, что сейчас произошло. Валька привычным жестом натянула на руки перчатки, щедро украшенные заклепками и шипами. Светлые глаза на мясистом лице без выражения, борцовская стойка… да, эта глыба посерьезнее Натахи.

Ну что ж, давайте проверим, чьи когти сегодня острее. Кровь, оказывается, уже давно пульсировала в висках Карины почти больно, но в то же время пьяняще-радостно. И ярость, ярость комком поднялась изнутри, из самых глубин, из самых внутренностей и потребовала выхода. Не ради пищи, даже, будем откровенны, не защиты ради.

Ей просто хотелось всех разорвать.

А этих – уже давно пора было.

Валька и Натаха, как сговорившись, бросились на нее.

И грохнулись на утоптанный снег, словно Карину окружала невидимая стена.

Она заозиралась вокруг, ничего не понимая. Страшно не было – слишком уж цивилизованная эмоция для… некоторых моментов непростого ее бытия. Но увиденное заставило ее взять себя в руки и слегка остыть.

Со стороны Крылаткина тупика через проезжую часть медленно двигались трое. Двое мужчин и женщина шли, держа поднятые руки на уровне своих лиц. А вокруг Карины, казалось, тонкие желтоватые нити сматывались в кокон, будто она гусеница какая-то. Явно ритуальный знак, но три знаккера держали его с трудом. Она замахала было руками, на ходу соображая, как разорвать знак через его глубину. И это ей удалось бы, спасибо профессору Латонки, вот только к нападавшим (а она не сомневалась, что это было именно нападение!) присоединился четвертый. Старик в пальто с меховым воротником обогнал троих знаккеров уже у самого тротуара, где стояла Карина и лежали ее недавние обидчицы. «Нити» стали ярче, наматывание кокона пошло быстрее. Карина собрала волю в кулак, чтобы вспомнить то, чему накануне пытался научить ее Диймар.

Ритуальный знак назывался «Резак», именно в честь него и получил сокращенную версию своего имени драконоид Диймара.

Она отчаянно зашевелила пальцами, вспоминая немудреный рисунок. Синий силуэт, похожий на птицу, лишь немного повредил нити кокона и замедлил знаккерам работу. Эх, чего-то ей не хватает: то ли воли, то ли разума. А может, ритуалистика – это действительно не ее знаккерская направленность. Просто Диймар пытался научить Карину тому, что умел сам.

Желтый кокон наматывался на уровне ее глаз, а она, уже не соображая ничего, но отчаянно не желая сдаваться, орала и лупила по нему руками, ногами, всеми четырьмя лапами. В трех измерениях, в четырех. Все было бесполезно. Да и к черту! Просто так сложить лапки и перестать сопротивляться – ну уж нет! Я Карина Радова из замка «Страж глубин»… А кто вы, откуда взялись и как смеете нападать на меня на моей родной улице?

Кокон сомкнулся над ней, почему-то в последний момент перед глазами мелькнуло удивленное и напуганное лицо Диймара. Как же, жди, испугается он за тебя. Откуда ему вообще тут взяться? А потом желтоватая нитяная стена надвинулась на нее, дышать стало трудно. Карина потеряла сознание.

…Но ненадолго.

Она уже давно поняла, что спасительное забытье не про ее честь. Так и сейчас – сознание медленно возвращалось к девочке, пока ее вытаскивали из кокона. Способность ясно соображать немного отставала от сознания. Карина ощутила себя вполне исправно функционирующим живым существом в тот же миг, как только за похитителями захлопнулась дверь. Жаль, не раньше: успела бы кого-нибудь рассмотреть и запомнить. Придется пока обойтись обследованием помещения, куда ее поместили. Ничего, что темно, хоть глаз выколи. Где не хватит волчьего зрения, обойдемся нюхом и глубиной. Вот только надо постараться не думать о том, как же ей осточертело быть вечно в пассивном залоге – хватают, тащат, запирают. И еще, как же страшно…