Дмитрий Распопов - Мастер клинков: Начало пути. Клинок выковывается (сборник)

От ее слов у меня возникло такое чувство, будто мне вскрыли грудь, достали из нее сердце и при мне разрезали на части.

Стараясь оставаться спокойным, я переспросил, в бессмысленной надежде на то, что, может, я ее не так понял:

– Сатти, ты говоришь, что я заставляю тебя спать со мной?

Девушка посмотрела на меня, как на лунатика, и ответила:

– Конечно, заставляете. Я ведь Криса люблю, а он из-за этого отказывается на мне жениться.

По извлеченному из меня сердцу еще раз провели ножом. Я неверяще посмотрел на Сатти, девушка была абсолютно серьезна.

– А зачем же ты согласилась на работу в замке, в первую ночь легла со мной в постель и вообще зачем заговорила со мной на празднике? – Спокойствие давалось мне с огромным трудом.

Чтобы не накричать на девушку, я вынужден был с силой сжать кулаки, так, чтобы ногти впились в ладони до боли.

– Так ведь вы наш господин, вам нельзя отказывать, вы и папу и маму можете повесить, и братиков тоже, – залепетала девушка, почувствовав мое состояние, все же мы провели вместе более двух месяцев. – А на празднике я к вам подошла, чтобы поблагодарить за спасение, отец сказал, с меня не убудет, если господина отблагодарю.

Я смотрел в ее совсем недавно родное и любимое лицо, понимая, что еще минута – и я не смогу сдержать себя.

– Поправь меня, пожалуйста, если я в чем-то ошибусь, – прохрипел я, решив поставить для себя все на свои места. – На празднике ты ко мне подошла по просьбе своего отца, в замок пришла потому, что боялась меня, спала со мной на протяжении этих двух месяцев по принуждению – тебе это не нравилось, потому что ты любишь Криса и хочешь за него замуж? Я все правильно изложил?

Девушка даже обрадовалась моим словам:

– Все правильно, господин, вы так все подробно объяснили, просто удивительно, как правильно.

Внезапно я успокоился, девушка тут была совсем ни при чем, это я возомнил себя Казановой и покорителем девичьих сердец. Прокашлявшись, чтобы избавиться от комка в горле, я сказал ей:

– Ты хорошая девочка, Сатти. Поэтому завтра Марта даст тебе расчет и премию от меня, на вашу с Крисом свадьбу. Ты можешь вернуться к Крису и быть счастливой.

Девушка сначала обрадованно засмеялась, но потом нахмурилась:

– А вы не рассердитесь? Не будете наказывать моих родителей?

– Поверь, Сатти, наказывать я никого не собираюсь, – закашлялся я, мне никак не удавалось избавиться от того комка.

– Вы такой хороший, господин, – засмеялась девушка. – Хотите, я еще раз с вами?

– Нет, сегодня больше не хочу, – ответил я. – Заболел, наверное. Ты ступай к себе, не хочу тебя заразить.

Девушка обеспокоилась:

– Правда? Может, мне вина принести, с пряностями? Оно вам быстро поможет.

– Нет, Сатти, все нормально, иди к себе, завтра все будет хорошо, – снова закашлялся я.

– Ну ладно, – серьезно ответила девушка. – Вы правда не сердитесь, господин?

– Иди уже, – едва не рявкнул я на нее, ком в горле стал непереносимым.

Девушка вылетела из постели и, быстро одевшись, выбежала из комнаты. Встав, я закрыл за ней дверь на засов и упал в кровать – проклятый комок вырвался из меня вместе с потоками слез. Было невыносимо стыдно и больно узнать, что девушка, к которой я так привязался, спала со мной только из-за боязни, что я наврежу ее родителям. Уязвленная гордость и растоптанное самолюбие выливались из меня наружу с каждой слезой. Когда слезы закончились, я перевернулся на спину и понял, что сегодня уже не засну.

Одевшись, я вышел из замка и легким шагом побежал по четвертой, самой сложной полосе препятствий. Странно, но первый круг я преодолел так легко, словно бежал по первой полосе, препятствий я просто не замечал, хотя бежал почти в полной темноте. Я механически переставлял ноги, внутренне убеждая себя, что с каждым кругом буду забывать кусочек из того, что было у меня с Сатти. Настраивая себя, я бегал и бегал и через какое-то время действительно начал чувствовать себя лучше. Обрадовавшись, я еще более ускорил бег.

Я пробегал всю ночь, не останавливаясь ни на минуту, и только под утро ушел к себе, едва успев сполоснуться в ручье. Раздевшись, я рухнул в кровать и сразу уснул.

Меня разбудил толчок в плечо. Открыв глаза, я увидел стоящего рядом с кроватью нубийца, который внимательно на меня смотрел.

– Неважно выглядишь, Макс, – сказал он. – Что-то случилось?

– Все нормально, Рон, – отозвался я, – все просто отлично.

– Ну, если отлично, тогда нечего разлеживаться, беги десять разминочных по четвертой, – пожал плечами нубиец. – Подожди, может, ты заболел? Ведь уже пару месяцев сам встаешь, без напоминаний. Я даже удивился, не увидев тебя на полосе.

Я встал, машинально оделся, вышел из замка и начал бег. Мыслей не было совсем, никаких, я машинально, как и ночью, продолжал двигаться по полосе, просто автоматически считая круги.

«Десять», – тикнул счетчик внутри меня, и я, добежав до ворот, наткнулся на Рона.

– Десять, учитель, – спокойно сказал я.

Нубиец посмотрел на меня, прислушался к спокойному, не сбившемуся дыханию, потом положил мне на лоб широкую ладонь и сказал:

– Не нравишься ты мне сегодня. Знаешь, иди отдохни денек. Завтра продолжим в это же время.

С этими словами, удивившими меня больше, чем если бы передо мной упал мешок с золотом, Рон ушел на кухню. Я последовал за ним и позвал Марту. Кухарка с некоторых пор меня боготворила, поэтому всегда немедленно являлась на мой зов или выполняла просьбы.

– Да, господин? – поклонилась она мне.

– Марта, пожалуйста, рассчитай сегодня Сатти, она возвращается в деревню, – вроде бы спокойно произнес я, – и дай ей от меня пять кесариев как подарок на свадьбу.

Марта недоуменно на меня посмотрела – с чего это вдруг я разбрасываюсь такими деньгами? – но, уловив что-то в моем взгляде, закрыла рот и поклонилась:

– Как скажете, хозяин. Найти вам новую служанку?

– Нет, пока не надо. – Я с трудом сдержал крик.

После произошедшего у меня не хватило бы сил видеть рядом с собой другую хорошенькую девушку.

Марта еще раз поклонилась и ушла. Я вошел к себе в комнату и заперся на засов: делать ничего не хотелось, я просто лежал и смотрел в потолок. За весь день ко мне никто не заглянул.

Следующим утром я хотел остаться в кровати, но снова, как в первый день занятий, был скинут своим учителем на пол и выбит во двор палкой.

К вечеру мне значительно полегчало, и я даже стал улыбаться на шутки Рона, который весь день старательно изображал из себя клоуна, что вообще-то было не в характере строгого во время занятий нубийца. Когда он сдал меня Дарину, мне уже было значительно лучше, и когда я услышал, как гном за работой едва слышно поет себе в бороду какой-то мотив, попросил гнома спеть что-нибудь для меня.