Анджей Беловранин - Там, далеко, за порогом дома

Кратер остался позади, а под окном аэрокара потянулись бесконечные бедные кварталы: приземистые дома из материала того же красного цвета, что и вездесущий песок пустыни.

Такси вдруг резко замедлило ход и стало снижаться, а потом глухо стукнулось о поверхность планеты.

Они вышли на пустынной узкой улочке, зажатой с двух сторон унылыми домами из красного песчаника.

Принц обратил внимание на несколько рекламных надписей или вывесок над входами внутрь зданий – но понял, что прочитать их не может. Правила письменности солярианского языка были заложены в его подсознание гипносуггестивной машиной; но других языков это вселенной Рониен не знал. Он подумал, что мог бы использовать универсальный переводчик у себя в терминале… но пока что не видел в этом особой необходимости.

Однако его спутники, похоже, не были столь же невежественны:

– «Модный салон сумочек, шляп и перчаток», – прочитал Кит вывеску над домом, у которого они остановились.

– Что это значит? – воззрилась на суперкарго Лира.

– Ну… вообще-то так незамысловато хризелиане маскируют свои бордели, – с улыбкой пояснил Мар. – Но нам не сюда, а вот в этот подвальчик… – не дождавшись ответа, он спустился по полустертым, припорошенным песком ступеням и открыл полипластовую дверь, прикрепленную обыкновенными боковыми петлями к стене – и принц вдруг замер, пронзенный непонятным острым чувством. Первый раз в этом мире дверь не уехала в стену и не спряталась в пол или потолок, а просто открылась, как и положено всякой порядочной двери. Рониен подумал, что за суетой трех последних дней он совершенно забыл о чем-то важном, о том, что всегда было вместе с ним в его мире. Как быстро растет трава, и какие запахи разносит ветер в последний зябкий час перед рассветом, когда даже шерстяной плащ кажется ледяным и ломким. Принц тихонько застонал, стиснув зубы, и посмотрел в голубое небо Мумбара. Высокое и яркое, на фоне красного песка оно могло бы быть прекрасным и могучим… Но это небо было лишь началом бесконечной ночной тьмы, у него не было ни мощи, ни лица, ни тоски.

Тем временем Мар вошел в лавку; Лира и Кит последовали за ним. Принц встряхнул головой, отгоняя печальные мысли, и последним спустился по ступенькам; на двери, так неожиданно тронувшей его, он разглядел потертую вывеску с несколькими мелкими надписями на разных языках. Среди них был и солярианский; надпись оказалась довольно лаконичной: «Комплектующие».

«Комплектующие – к чему?» – подумал принц и вошел.

Магазин запчастей был похож на самую обыкновенную лавку мира Рониена; вернее, на самую обыкновенную бедную лавку. Дальний правый угол довольно просторного помещения с низким потолком был отгорожен прилавком, за которым стоял продавец. За спиной продавца висели полки, уставленные совершенно одинаковыми пластиковыми бутылями с яркими надписями.

Слева от входа на полу лежал какой-то большой сложный механизм. Судя по всему, механизм был не в порядке, потому что два хризелианина в спецовках, уныло переругиваясь, колдовали над ним при помощи целого набора замасленных инструментов.

Единственное яркое впечатление во всей лавке производил только ее продавец: он был похож на огромную монету, стоящую на ребре – плоский и круглый, покрытый чешуей, с двумя глазами на ниточках, растущими из верхней части той стороны «монеты», которой продавец был обращен к клиентам. По бокам туловища существа располагались две пары клешней: две большие и мощные, и две поменьше, тонкие и более подвижные.

Существо принялось яростно жестикулировать своими конечностями, и принц подумал, что оно сейчас нападет на них… но Мар бесстрашно приблизился к «крабу» и поймал его в поле зрения видеокамеры своего терминала.

– … просто безумно! – заговорил мягкий женский голос универсального переводчика. Краб продолжал дергать клешнями. – Просто безумно рад приветствовать столь дорогих обоим моим сердцам клиентов в моем скромном магазине.

– Мы тоже чрезвычайно рады, – чуть поклонился Мар.

Стоило ему произнести первое слово, как в крышке прилавка открылся хитрый паз, из которого вырос излучатель голопроектора, и в воздухе над стойкой тут же нарисовался миниатюрный иллюзорный крабик, который немедленно принялся шевелить всеми своими конечностями. Продавец скосил один глаз на изображение, воспринимая перевод слов суперкарго; второй его глаз пристально вглядывался в Мара, чуть подрагивая на своей ниточке.

– Как поживает великая и несравненная солярианская Звездная Федерация? – учтиво поинтересовался «краб».

– Процветает, вашими благословениями, – ответил Мар.

– Да воздастся хвала доблестным воинам прославленного Звездного Флота, и в особенности – мужественным супер-майорам, – продолжил приветствие продавец.

«Надо же, это чудо разбирается в солярианских шевронах!» – изумился про себя принц.

– Пусть размоют дожди песок под лапками риберианцев, и да купаются они вечно в жидкой грязи, – ответил любезностью на любезность Мар.

– Что привело столь почтенного и учтивого покупателя, гордость человеческой расы, в мой скромный магазин? – «краб», похоже, решил перейти к делу…

– Небольшое дело, к вящей славе Риберии и материальной выгоде их недостойных солярианских партнеров по бизнесу, – поклонился Мар.

(– Что ему надо от этого таза с глазами? – прошептал Кит.

– Вроде как уговаривает его приступить к совместному икрометанию, – ответила Лира.)

Рониен наблюдал за происходящим с искренним любопытством.

– Что же за сделка сможет принести материальную выгоду моему многоуважаемому гуманоидному другу и покровителю? – поинтересовался «краб». – Починка астроскопа? Замена плазменных фильтров?

– Нам нужен немного более сложный ремонт… – неопределенно заметил Мар.

– Перебрать ходовую флайера?

– Нет, другое…

– Замена видеофона в вашем аэрокаре?

– Да, вроде того… – кивнул Мар. – Но еще барахлит автопилот, и неплохо бы проверить обзорные экраны…

– Насколько велики масштабы проблемы?

– Видеофон – семь с половиной стандартов, правда, без комплектации, но в хорошем состоянии, «Голо Полайрис».

(– Ничего не понимаю, – прошептал Кит. – «Голо Полайрис» – это марка голопроекторов на «Катрин VII»…

– А я, кажется, начинаю понимать, – хмыкнула Лира.)

– …А вот автопилот и экраны придется смотреть, там по договоренности, но приблизительно – стандартов пять. Да, и еще мозги бортового компьютера полетели, не меньше двух стандартов.

Краб «помолчал» какое-то время, замерев в неподвижности, и вдруг ответил:

– Двести сорок длинных за все.

– Вор, – спокойно ответил Мар. – Восемьсот за все.

– Крохобор и сквалыга! Сын презренного двуногого слизняка, – ровным женским голосом универсального переводчика заявил «краб». – Двести шестьдесят пять.