Анна Коршунова - Защитники. Отражение

Арсус огляделся по сторонам. Рубка представляла собой жалкое зрелище: повсюду лежали изувеченные тела дроидов-помощников, большинство уже не поддавались восстановлению. Несколько мониторов оказались разбиты, а ведь прямо сейчас необходимо активизировать станцию для запуска механизма расселения. А Хан и Лер уже приступили. Отлично! Вместе с Ксенией они прошли к пультам.

– Я начну с целевой аппаратуры, а ты запускай проверку систем жизнеобеспечения.

Как только корабль достучался наконец до сознания Арсуса, он успокоился. Все это время они блуждали во тьме, пытаясь найти ответы на вопросы, которые даже не были способны сформулировать. Он видел, как быстро бегают по клавишам бортового компьютера пальцы Ксении. Как они сразу не поняли, что она уже к нему подключена? Разве могла она прочитать, как какой-то примитивный шифр, судовой журнал космического корабля, да разве смогла бы она просто включить компьютер?

Только теперь Арсус понимал его работу, удивляясь примитивности знакомых ему машин. Сколько времени понадобится земным ученым, чтобы достичь такого уровня? Двадцать лет? Пятьдесят? Впрочем, времени у них не будет.

Вновь пришедшие роботы убрали из купола останки собратьев, корабль не станет их восстанавливать, они станут топливом. Их сейчас все равно слишком много. Это они, Защитники, своим необдуманным вторжением спровоцировали их резкий прирост. Обычно кораблю требуется не больше десяти: один для выхода на поверхность, остальные заботятся о пассажирах.

«Хорошо, – думал Арсус, – что андроиды теперь наши помощники». Борьба истощила бы и без того скудные ресурсы корабля, а он себе этого позволить не может – планета оказалась пригодной для заселения. Человечество и большая часть фауны будут вскоре уничтожены, но и многие пассажиры погибнут в борьбе за выживание.

Они работали с Ксенией рука об руку, и Арсусу отчего-то это показалось важным. При этом у него возникло неприятное чувство дежавю, как будто он уже об этом думал. Только еще какая-то мысль, страшная, неприятная, лезла вместе с тем в голову. Сначала он постарался ее ухватить, но потом бросил и постарался не возвращаться, чтобы не сойти с ума.

– Что мы теперь будем делать?

Арсус с удивлением уставился на Доброслава, едва припомнив, кто это. А тот неподвижно стоял за их спинами и внимательно наблюдал за работой. Его мрачное лицо стало землистого цвета.

– Активируем механизм роста, а потом уйдем. Мы – чужеродные организмы, и наше присутствие может быть опасным для пассажиров на начальной стадии расселения.

Добро помедлил и сдержанно кивнул.

Не прошло и получаса, как они все торопливо направились к выходу по идеально ровному пропорциональному коридору корабля. Арс не хотел себе признаваться, но ему было жаль покидать это чудо внеземных конструкторов.

– Зря вы пришли, – подала голос Ксения – он сейчас звучал тихо и бесцветно, – я бы одна с этим справилась.

И Арсус, не раздумывая, с ней согласился.

Сознание приходило мучительно. Надоедливая неуловимая мысль теперь вцепилась и не отпускала. Она завелась в голове, как червь, и не давала о себе забыть. Ксения пыталась подумать о чем-то еще, но мысль точила, точила, бесконечно, мучительно. Червь рос, он выворачивался в голове, переворачивал мысли, но самое ужасное то, что он пожирал крупицы доступных ей знаний, голова раскалывалась, червь заполнял ее и собирался проглотить все растревоженные глубины сознания. Понимание ускользало, как страшное сновидение. Ксения очнулась на берегу озера от оглушительного рева Арса.

Медведь был уже на ногах и бежал по каменной дороге на остров. Она тоже вскочила. Разум вернулся. Омерзительный червь из ее сознания превратился в стройную, но ужасную в своей простоте мысль: «Мы сами запустили механизм появления инопланетных чудовищ!» Хан еще валялся без сознания, Лер сидел и стонал, обхватив руками голову.

Ксения попыталась его растолкать:

– Вставай! Вставай! Он все еще там! Его надо спасти! – И она побежала вслед за Арсом к сфере. Равнодушное солнце садилось, а чужой корабль пламенел в его свете недобрым огнем.

Доброслав сидел в кресле перед пультом управления, наблюдая, как широкие экраны перед ним постепенно заполняются графиками, таблицами и столбиками цифр. Это означало, что почти все готово. Корабль теперь уже не казался пустым и заброшенным, он замер в ожидании пассажиров: отовсюду раздавались звуки работающих устройств, воздух стал свежее и чище, а в коридорах появился свет и яркие знаки, очевидно указатели. Андроиды ползали вокруг, как сонные мухи, их миссия заканчивалась.

Хотя Добро не смог понять и половины из того, что сделали его друзья, о главном он догадался сразу – корабль завладел их сознанием. Неизвестно, как это действовало, но с помощью людей техника восстановила свою работу и начала процесс пробуждения. По какой-то причине андроиды не подходили для этой роли. Возможно, их создали для другой работы, а может, они и вовсе были лишены разума. Впрочем, неважно. Кораблю нужен был именно человек, или люди, чтобы активизировать систему роста. И первой под губительное влияние попала Ксения, раньше других проникнув в сферу. Добро подвело к этой мысли беспощадное убийство Адама Свитта. Тот хоть и был порядочным подлецом, но не заслуживал такой жестокой смерти. Смерти никто не заслуживает.

Доброслав наклонился к пульту и решительно выкрутил до предела один из переключателей, с удовлетворением наблюдая, как резко пошла к красной отметке незнакомая шкала.

Он остался единственным, кому корабль не смог навязать свою волю. Вот уже много лет он невидим ни для каких детекторов. Ни радары, ни приборы ночного видения его не замечают. По всей видимости из-за того, что на молекулярном уровне он – практически растение. Не заметил его и местный компьютер с дроидами.

Решение пришло не сразу, но как только нашлось – сомнений не осталось. Добро сам остался на корабле.

Он посмотрел на свои руки. Обычные на вид. Человеческие. В зеркальной поверхности разбитого экрана он увидел свое лицо и не узнал. На щеке кровоподтек, два зуба выбиты, а глаза совсем чужие. Бледные, выцветшие. Что с ним стало? Может быть, он уже и правда не человек? А тогда имеет ли он право бояться или себя жалеть?

Ему все-таки суждено умереть от огня. Что это? У него дрожат руки? Доброслав попытался отвлечься, чтобы не думать. Вспомнил о дочери. С ним всегда ее доверчивый смех, вот она убегает, хохочет, а потом взлетает на его руках, и солнце играет в ее светлых кудряшках. Да, лучше он будет думать о ней. Дочь уже не хохотала. Она плакала и звала на помощь. Вокруг нее полыхало пламя, а Добро, как раненый зверь, метался вокруг дома, не решаясь войти. Он не смог спасти дочь и жену. Все – из-за страха…