Лео Кэрью - Под северным небом. Книга 1. Волк

– Первая, – подтвердил Роупер.

Его никак нельзя было назвать маленьким: ростом он уже был выше многих, но в устах такого могучего воина, как Уворен, определение прозвучало естественно.

– Будет ни на что не похоже. Но только в такой момент понимаешь, для чего ты создан.

– Вам понравился ваш первый раз?

Обычно он не лез за словом в карман, но теперь, обращаясь к Уворену, почему-то стал заикаться.

– О да, – ответил капитан, улыбнувшись. – Это было еще до того, как я стал легионером, но уже тогда я сумел поймать своего первого графа! Побить сатрианцев будет совсем не сложно, ты только взгляни на них!

Они уже почти подъехали к группе всадников.

Роупер впервые созерцал сатрианцев вблизи, и поначалу вид их его потряс: они были как он, только гораздо мельче. Роупер, Грей, Уворен и Кинортас были высокими даже для анакимов – не менее семи футов [1] 2,13 м (прим. пер.). роста каждый, – и, сидя на лошадях, возвышались над своими врагами словно башни. Оппоненты же выглядели так, будто были уменьшенными копиями людей. Силы уже перестали казаться неравными.

Роуперу стало любопытно, он подъехал поближе и обнаружил еще больше отличий. В мягких и тонких чертах сатрианских лиц было что-то детское. Выразительные глаза настолько ясно демонстрировали все эмоции и особенности характера, что это вызывало даже симпатию. В сравнении с ними непроницаемый лик Кинортаса был словно вырезан из дуба. Эти сатрианские лица напомнили Роуперу что-то домашнее, наподобие собак… Что-то совсем далекое от дикости.

Кинортас поднял руку в приветствии.

– Кто из вас командует?

Несмотря на то что Кинортас неплохо говорил по-саксонски, вопрос он задал на языке анакимов. Рыцари слегка затрепетали, услышав наречие Черной Страны.

– Я командую, – ответил человек в центре, немного коверкая слова того же языка. Он подъехал вплотную к Кинортасу, пытаясь сделать вид, что его совершенно не смущает рост анакима. – А ты, должно быть, Черный Лорд?

Лицо всадника, красное от заметного пристрастия к выпивке, украшала темная борода, а голову – грива вьющихся волос. Пластинчатые доспехи, которые он носил, сияли так ярко, что Роупер мог видеть собственное отражение в нагруднике. Всадник горделиво выпрямился в седле.

– Я – Уиллем, граф Ланденкистерский, и я возглавляю эту армию. – Он кивнул влево. – Это – лорд Цедрик Нортвикский, а это… – Он кивнул вправо. – Белламус.

– Каков твой титул, Белламус? – спросил Кинортас.

Уиллем Ланденкистерский ответил за него.

– Белламус – выскочка, не имеющий титула. Тем не менее он командует нашим правым крылом.

Незнакомые ему анакимские слова граф Уиллем заменял саксонскими, не сомневаясь, что Кинортас поймет его и так.

Кинортаса, казалось, заинтриговало сказанное графом, и Белламус поднял руку в знак приветствия. Он был хорош собой, этот выскочка, и выглядел состоятельно. Темные вьющиеся волосы на висках были тронуты сединой. Он, единственный из присутствующих сатрианцев, носил не пластинчатые доспехи, а короткую куртку из толстой простроченной кожи, а также золотые украшения на шее и запястьях. Высокие сапоги его были высочайшего качества и такими новыми, что наверняка натирали ноги. Под куртку он надел роскошную алую тунику, а в качестве попоны на лошадь была наброшена медвежья шкура. На левой руке отсутствовали два крайних пальца. На фоне лордов в аскетичных доспехах выскочка заметно выделялся.

Черный Лорд перевел взгляд обратно на графа Уиллема.

– Вы вторглись в наши земли, – объявил Кинортас жестко. – Вы пересекли Абус, который годами очерчивал мирную границу. Вы зачинщики войны, грабители и насильники.

Кинортас тронул коня и придвинулся к графу Уиллему вплотную, нависнув над ним. Огромная разница в росте не оставляла графу никаких шансов.

– Уходите немедленно, – произнес Кинортас непреклонно и сурово, – и без грабежей, иначе я спущу на вас Черные Легионы. Если вы вынудите меня задействовать солдат, пощады не ждите. – Он бросил взгляд на вал, поверх голов сатрианских полководцев. – Между прочим, если вы привели такую армию сюда, то вряд ли оставили хоть кого-то для обороны ваших собственных земель. Вы нарушили мир, а это значит, что как только ваша армия будет уничтожена, я тут же пойду к Ланденкистеру и разорю его дотла… – Он подался всем корпусом вперед. – С особой жестокостью.

Уворен громко рассмеялся.

– Конечно, мы могли бы отойти, – ответил граф Уиллем, не отступивший ни на шаг от наседающего на него Кинортаса, – но нам и здесь достаточно уютно. Мы неплохо снабжены припасами, у нас сильная позиция. И единственная причина, по которой ты предлагаешь нам отступить, состоит в том, что ты не хочешь терять своих солдат. Они слишком ценны для тебя, и восстановить легионы будет непросто. Ты не хочешь атаковать нас.

Слегка кося, граф Уиллем пристально смотрел в глаза Кинортасу. Тот молча ждал предложения, которое обязательно должно было последовать.

– Золото, – наконец тихо произнес граф. – За жизни твоих легионеров. Тридцать ящиков золота за потраченное нами время и кроме того – та скудная добыча, которую мы уже выбили из твоих земель на востоке.

Кинортас ничего не ответил. Он просто смотрел на графа Уиллема, не отрывая взгляда. Пауза затягивалась.

Роупер внимательно наблюдал. Тридцать ящиков… такое предложение было абсолютно невыполнимым. Процветание Черной Страны никогда не держалось на золоте. Оно держалось на более твердых металлах, которые сатрианцы обрабатывать не умели. Тридцать ящиков золота взять было неоткуда, и граф Уиллем прекрасно об этом знал. Даже если они обшарят все – от жалких лачуг до самого величественного замка. Требуя такую дань, граф явно провоцировал конфликт, хоть и не без осторожности.

Роуперу стало совершенно ясно: на самом деле граф не хочет, чтобы с его предложением соглашались, но делает вид, что это не так. У сатрианцев был какой-то план, и они уже решили заранее, чем закончатся переговоры. Роупер понял, что граф Уиллем пытается спровоцировать Кинортаса на опрометчивую атаку. На атаку, в ходе которой легионеры будут уничтожены, если попытаются взять штурмом покрытый скользкой грязью вал.

И кого? Самого Кинортаса! Воина мудрее, опытнее и закаленнее в битвах, чем Кинортас, было не сыскать, о чем граф Уиллем, видимо, не догадывался. Глупые невежественные сатрианцы!

– Мы не копим у себя столь бесполезный металл, – произнес наконец Кинортас. – У нас нет тридцати ящиков золота для удовлетворения вашей жадной слабости к бессильным мягким вещам. Но даже если бы они были, они бы вам не достались.

Внезапно Кинортас наклонился вперед, перегнулся через седло, скрипнув кожаной сбруей, и взялся рукой за верх нагрудника графа Уиллема. Лицо графа покраснело еще больше, он отчаянно подал коня назад, пытаясь отодвинуться от Кинортаса, но Черный Лорд держал его крепко. Сатрианец запаниковал, он почувствовал прикосновение руки Кинортаса к своей коже, и на лице его отобразился ужас. От могучей хватки Кинортаса металл смялся со скрежетом, сияющий нагрудник оторвался, и граф Уиллем отскочил назад, словно дощечка, отколовшаяся от вербы. Под доспехом графа обнаружилась кожаная подкладка, насквозь мокрая от пота. Пренебрежительно фыркнув, Кинортас отбросил нагрудник в сторону. Все случилось так быстро, что рыцари, охранявшие графа Уиллема, не успели ничего предпринять, и только смотрели теперь потрясенно. Граф Уиллем дрожал так, будто его ударило молнией.